Джон Норман - Кюр Гора

— Вы ещё можете сесть на свои корабли и бежать, — предложил Кэбот.

— Не можем, — ответил Пейсистрат. — Когда флот отбыл, доступ к докам был перекрыт.

— Так Ты присоединишься ко мне в Фермопилах? — спросил Кэбот.

— В Бодуине, — улыбнулся Пейсистрат.

— А что насчёт твоих людей? — уточнил Кэбот.

— Мы с вами, Капитан! — крикнул кто из окружавших их мужчин.

— И я! и я! — раздались крики сотни других.

— И вы все, тоже дураки! — заорал на них Пейсистрат.

— У тебя есть люди для целых ста заданий! — сказал Кэбот.

— Работы на всех хватит, — проворчал Пейсистрат. — Деций! Торкват! Генрий! Этеокл! Септим! Титай! Эрлик! Сарпедон!

Названные мужчины протолкнулись вперёд.

— А что насчёт тебя самого? — осведомился Пейсистрат.

— Я должен найти Гренделя, — ответил Тэрл. — Полагаю, я ему могу понадобиться. А ещё мне надо предупредить Лорда Арцесилу, если ещё не поздно!

— Арцесилой займутся другие, — успокоил его Пейсистрат, — тебя могут опознать.

— Как скажешь, — кивнул Кэбот.

— Боюсь, Гренделя к настоящему времени уже могли взять, — предположил Пейсистрат.

— Возможно, — пожал плечами Кэбот.

— Надеюсь, ему хватило присутствия духа, чтобы задушить своё маленькое белокурое животное, прежде чем она начала говорить, — проворчал Пейсистрат.

— Он не тронет её ни при каких обстоятельствах, — покачал головой Кэбот. — Скорее он умрёт за неё.

— Уж лучше бы он предпочёл умереть за какого-нибудь урта, — вздохнул Пейсистрат.

— Она красивая, — пояснил Кэбот.

— Опустить бы её в кислоту, — буркнул Пейсистрат, — чтобы она не была настолько красивой.

— Всё же я уверен, что он по-прежнему на свободе, — сказал Кэбот.

— Это после двух дней поисков?

— Если бы это было не так, разве к настоящему времени, этот цилиндр не наводнили бы охранники?

— Вероятно, Ты прав, — согласился Пейсистрат.

— Думаю да, — кивнул Кэбот. — Я уверен, что его маленькая, хорошо сложенная компаньонка, мелкое холёное животное, которое он так беззаветно любит, держит в руке ценную монету, способную дать преимущество и помочь выжить. И монета эта — важная для Агамемнона информация, которую она немедленно потратит, чтобы купить себе не только жизнь, но и его расположение.

— К настоящему времени, — сказал Пейсистрат, — она может быть увешена драгоценностями и быть его советницей.

— Может, — усмехнулся Кэбот, — только её поводок будет привязан к подлокотнику его трона.

— Но охранники ещё не прибыли.

— Нет.

— Где Ты собираешься искать Грендель? — полюбопытствовал Пейсистрат.

— В том месте, в которое он, как человек, пройдет, — ответил Кэбот, — но которое кюры не знают, и куда побоятся сунуться.

— Неужели в их собственном мире найдётся такое место?

— Да, — кивнул Кэбот. — Есть такое место.

— На данный момент у нас крайне мало информации, — вздохнул Пейсистрат. — Возможно даже, покидать цилиндр может быть опасно.

Он повернулся к одному из своих подчинённых и приказал:

— Ступай, внимательно осмотрись. Если всё окажется в порядке, следуй в основной мир, поспрашивай там, разузнай побольше об обстановке и возвращайся с отчётом.

— Есть, Капитан, — откликнулся тот и убежал к шлюзу шаттла.

— Агамемнон может выжидать, — объяснил Пейсистрат Кэботу. — Ему может показаться забавным подождать до какого-нибудь праздника или торжества, чтобы схватить и продемонстрировать заговорщиков.

— Не исключено, — согласился Кэбот.

— Постой, не уходи! — остановил его Пейсистрат.

— Я должен, — развёл руками Кэбот.

— Это неблагоразумно, — заметил Пейсистрат. — Дождись результатов разведки.

— Потом может не быть времени, — пояснил Кэбот.

— Тор, — позвал Пейсистрат.

На его зов откликнулся лейтенант Пейсистрата, мужчина богатырских пропорций, тот самый, которого работорговец, вскоре после прибытия Кэбота в цилиндр, посылал за шнурками монет, выигранными Кэботом на арене. Не так давно эти шнурки свисали с шеи невостребованной рабыни цилиндра, которой, хотя она и не была этого достойна, разрешили позировать и танцевать для Кэбота, и даже покорно стоять перед ним на коленях, предлагая ему пагу способом, подходящим для её неволи.

Тор, с левого предплечья которого свисали гирлянды монет, уже давно стоял поблизости.

Пейсистрат забрал у него шнурки и вручил их Кэботу.

— Ну и для чего они могут быть хороши? — поинтересовался тот.

— Для чего угодно, — рожал плечами Пейсистрат. — Я их не собирался присваивать. Я лишь сохранял их для тебя. Они — твои.

— По мне так лучше один меч, — проворчал Кэбот.

— Мы можем выделить тебе один, если хочешь, — сообщил Пейсистрат. — Но я думаю, что для тебя будет безопаснее оставаться без оружия.

— Это почему же?

— Неизвестного человека с оружием может убить первый встречный.

— В такие моменты я задаю себе вопрос, — сказал Кэбот, — а что если Ты, действительно, человек Агамемнона.

— Этого Ты знать не можешь, — развёл руками Пейсистрат.

— Ну ладно, — вздохнул Кэбот. — Я не возьму с собой меч. Надеюсь, это не станет для меня ошибкой.

— Твоя ошибка, друг Кэбот, — усмехнулся Пейсистрат, — в том, что Ты влез в дела кюров.

— Кажется, — хмыкнул Кэбот, — это они первыми влезли в мои.

— Возьми монеты, — посоветовал Пейсистрат. — Во-первых, они — твои, а во-вторых, серебро здесь редкость, и весьма ценится кюрами в качестве украшений и не только.

— Они могут быть полезны?

— Гораздо полезнее меча, как мне кажется, — заверил его Пейсистрат.

— Возможно, Ты прав, — кивнул Кэбот, убирая монеты в свой кошель.

— Ворота многих городов были открыты серебряным ключом, — улыбнулся Пейсистрат.

Предположительно, это — афоризм. Однако его происхождение неясно. Это может быть фразой из «Полевых Дневников», гореанская книга неизвестного автора, но чаще всего приписываемая Карлу Коммению из Аргентума, реже Дитриху из Тарнбурга, ещё реже Луриусу из Джада, и даже, что интересно, Марленусу из Ара. Мне кажется, что сведения о фактическом происхождении афоризма утеряны, но он или его вариации, могли появиться, и это достаточно естественно, на основе множества известных исторических эпизодов.

— Всего хорошего, — сказал Кэбот.

— Ты протягиваешь мне свою руку?

— Но Ты не берёшь её, — заметил воин.

Одновременное сжатие рук, обычно правых, является особенностью определенных Земных культур, точно так же, кстати, как это имеет место в некоторых культурах кюров. Поскольку большинство людей и кюров рождаются правшами, это пожатие рук рассматривается, как знак уважения или дружбы, одновременной капитуляции, если можно так выразиться, каждой руки перед другой.

— Останься с нами, пока мы не получим информацию извне, — посоветовал Пейсистрат.