Алекс Белл - Музыка и зло в городе ураганов [litres]

«Пирожное» представляло собой обычный пончик с корицей, покрытый разноцветной глазурью – красной для вампиров, зеленой для Подданных, голубой для ведьм и колдунов. Разноцветные пирожные означали, что следующей Королевой каджу мог стать кто угодно. Делая свой выбор, легба прятал маленькую пластиковую корону внутри одного из пирожных. Но данная традиция оставалась лишь формальностью. Потому что каждый год легба избирал только Айвори. Однако теперь никто не мог знать наверняка, что будет дальше. Большинство людей думали, что коронуют Черити Монетт, но все знали, что она не могла разговаривать с духами. Этот факт породил сомнения и слухи о том, что Королевой станет кто-то другой.

Никто и никогда не пытался действовать обманным путем и прятать поддельную корону. Во-первых, подобное преступление всегда было наказуемо, а во‐вторых, существовал только один способ доказать миру свой высокий статус: в полночь на плечах Королевы каджу всегда появлялся питон. Джуд не видела Бо с тех пор, как он исчез в Лунном Свете, и ей стало грустно, что скоро он будет принадлежать кому-то другому. Однако вслед за грустью пришла надежда, ведь она вспомнила, что питон отказался идти за Айвори в теле Энид.

На улицах было не протолкнуться, и на этот раз Призрак не выделялся среди остальных, потому что маска – обязательный атрибут Ночи каджу. Многие из них были дорогими и роскошными, в то время как другие казались страшными и пугающими. В конце улицы несколько торговцев продавали за копейки простые бумажные черные маски. В основном они предназначались для Сброда, который не мог позволить себе что-то приличное.

Чтобы попасть на карнавальную улицу, Джуд поспешно купила маску, надела ее на лицо, и они с Призраком стали пробираться сквозь толпу. Парад был в самом разгаре, и Джуд заметила свой оркестр и несколько других. Они играли разные мелодии, но, сливаясь воедино, превращались в одну прекрасную какофонию джаза. Джуд чувствовала бой барабанов даже через подошву ботинок. Это была единственная ночь в году, когда у Сброда появлялась возможность бесплатно послушать лучшие джазовые группы в мире и посмотреть на парад. Многие сообщества и организации, в том числе и церковные, передвигались на ярких замысловатых платформах, бросая бусы и другие безделушки ожидающей толпе.

Пока мимо проезжали последние платформы, Джуд и Призрак вынужденно остановились на перекрестке между Парикмахерским переулком и Самогонным бульваром. Сначала появилась платформа клуба «Джазмен Джамбо» с квартетом из поролоновых музыкантов. Под музыку они двигали руками и головами, а участники группы бросали в толпу пластиковые трубы.

Далее шло «Общество ценителей аллигаторов» с огромным деревянным крокодилом. Он щелкал своими большими челюстями, сверкая зубами. Джуд сразу вспомнила, как однажды папа взял ее и Дэрила на парад в Ночь каджу, и Дэрилу больше всего понравился этот крокодил. В другой раз папа посадил его на плечи, чтобы помочь поймать одного из пластиковых аллигаторов, брошенных с платформы, или, что еще лучше, настоящий клык. Знакомое чувство потери давило на плечи Джуд сильнее любого змея, но она привыкла к этому весу и не сгибалась под его тяжестью.

Наконец появилась платформа храма Амелии. Несколько полуодетых Жемчужин бросали в толпу крошечные флаконы духов вместе с пластиковым жемчугом и розовыми шоколадными сердечками.

За платформой следовала группа поклонников Амелии, и Джуд мельком увидела среди них Софию и Белль. София сняла маску и смотрела по сторонам с обеспокоенным выражением лица, как будто кого-то искала. Джуд сразу подумала, что ведьма, вероятно, ищет ее. В ту же секунду Белль нетерпеливо потянула Софию за руку, и обе ведьмы растворились в толпе.

Парад прошел, и Джуд вместе с Призраком перешли на другую сторону дороги, чтобы направиться к Каденс-сквер, где должна была состояться церемония коронации. Над сценой ярко сияла полная луна; на банановых деревьях мерцала гирлянда, а со старых дубов свисали бумажные фонарики. Здесь толпилось еще больше торговцев, жонглеров, магов, акробатов и иллюзионистов. Запах жареного лука из тележек с хот-догами и аромат сахарной пудры из «Королевских пирожных» смешивались с вездесущей вонью Черной заводи, пролитого самогона и оливковых деревьев в парке. Джуд вдохнула этот запах и сразу ощутила прилив любви к городу, пусть такому несовершенному и коррумпированному.

В центре площади под большим дубом стояла платформа, и Джуд увидела две стеклянные банки для голосования. Их использовали, чтобы выбрать, кто из братьев-духов будет править в следующем году. В банке Оллина лежали пластиковые собаки, а в банке Крэга – совы. Джуд даже не удивилась, что банка Крэга оказалась почти полной, в то время как у Оллина голосов почти не было. Каждая провинция отправляла свой голос заранее, но Джуд сомневалась относительно честности системы. Она была уверена, что голосование фальсифицировалось в пользу Крэга теми, кто находился у власти. Это была поистине нечестная борьба.

Перед сценой рядом с мэром, Руфусом Ситингом, сидела бледная Черити. Перед ней стояла тарелка с пирожными, от одного из которых ей предстояло в полночь откусить. Черити выглядела иначе, чем осталась в памяти Айвори в джаз-клубе «Леди Грусть». Все еще миниатюрная и красивая блондинка с лицом-сердечком и бледно-голубыми глазами, она приобрела изможденный вид.

– Говорят, прошлой ночью скончался ее парень, – послышался в толпе чей-то шепот. – Бедняжка.

Это объясняло ее ужасный вид. Черити прошла через заговоры и злодеяния, но в конечном счете не получила желаемое.

Джуд увидела возле сцены огороженную веревкой VIP-зону, где, к своему удивлению, заметила белокурую голову Этьена, его глаза были обычного голубого цвета. Однако у нее не было времени беспокоиться о вампире. Они прибыли на Каденс-сквер одновременно с последней платформой, после чего музыка стихла. Джуд нигде не видела Энид, но как в таком столпотворении разглядеть ребенка?

Толпа состояла из огромного моря масок, в ожидании повернувшихся к сцене. Каждый надеялся на хороший обзор, поэтому пробиться в первые ряды казалось невозможно. Некоторые зрители заняли места за несколько часов до события и не пускали новоприбывших. Пока мэр произносил речь, Джуд и Призрак упорно продолжали пробираться к сцене.

И вдруг в толпе Джуд заметила его. Лишь на мгновение, но она четко разглядела человека во фраке и цилиндре, смотрящего на открытые карманные часы. Каким-то непонятным образом Джуд слышала их быстрое тиканье за голосом мэра и гулом толпы. Внезапно мужчина захлопнул крышку часов, сунул их в свой карман и поднял голову, глядя в сторону Джуд. Свет от фонарей отразился в его матовых очках. Он улыбнулся, медленно приподняв шляпу, после чего растворился в толпе.