Дебора А Вольф - Наследие Дракона [litres]

Хафса вспомнила, как въезжала сюда, будучи юной девушкой. Какими красивыми и яркими казались ей маленькие домишки с чистыми белыми стенами, витражами и медными крышами, сверкавшими в свете утреннего солнца. Как радостно встречали ее люди, пока Хафсу вели по широкой улице. В закатном свете дома` по-прежнему выглядели очаровательно: в окнах висели маленькие масляные лампы, и Атуалон напоминал хорошо освещенный магазинчик ювелира.

Цветущие деревья источали такой же сладкий аромат, от окутанных дымом и магией черных гор так же захватывало дух, с той лишь разницей, что теперь Хафса знала истинную сущность Атуалона. Это ловушка. Она стиснула зубы и проследовала по извилистой дороге вверх к Атукосу, величественной черной крепости Ка Ату и горе, в честь которой ее назвали. Жители Атуалона напирали на Хафсу с двух сторон; они были слишком близко – чересчур шумные и назойливые. Толпа пугала лошадей и доводила Курраана до того, что он в ярости бил хвостом. Люди с раскрытыми ртами таращились на вашаев, на Хафсу, на странников, точно дети, взирающие на сборище шутов.

– Только посмотрите на эти зубы! – вопил мужчина в купеческом наряде, тыча пальцем в Курраана.

Это чтобы легче было тебя съесть, – подумал кот. – Ты задолжала мне за все это большую толстую свинью, повелительница снов.

– Ай йех, – прошептала одна из джа’акари где-то рядом, за спиной Хафсы, – у этих чужестранцев ужасные манеры.

Так же, как и тогда, когда они ехали мимо близлежащих ферм и деревень, путники не останавливаясь следовали по большому городу, который все закручивался и закручивался вверх по склонам Атукоса. В конце концов Купеческий Круг и кварталы работорговцев, а с ними и мелкие постройки остались где-то внизу, и перед гостями открылись воспаряющие в небо Ворота из Драконьего Стекла, которые вели в любовные объятия Больших Кварталов.

Объятия лживого любовника, – подумала Хафса Азейна, и, поймав брошенный на них мрачный взгляд, ближайшие к ней охранники торопливо попятились. Она продолжала ехать на своей кобыле и хмуриться, когда легионный генерал Давидиан, обогнув двойное оцепление байидун дайелов и такое же количество драйиксовских стражников, материализовался из темноты и сообщил Хафсе о том, что Ка Ату требует их с дочерью присутствия.

Ка Ату требовал. Хафса Азейна почувствовала, как ее челюсти нервно сжались.

– Моя дочь была ранена, – ответила повелительница снов. – Она нуждается в пище, покое и ванной. Вивернус вполне мог бы устроить смотрины и завтра.

Если он не соизволил встретить нас лично, то пускай продолжает сидеть на своем стуле и дожидаться.

– Мейссати…

– Мейссати? Ты забываешься, легионер. Я – супруга короля. Разве ты этого не помнишь? – Хафса коснулась лежавшего на коленях посоха. – Или ты меня не признаешь?

Аасах покачнулся в седле, и его маленькая ученица подошла и встала рядом с ним. Они каждую ночь плясали со своей теневой магией, каждую ночь с того дня, когда была ранена Сулейма, пытались сдержать действие яда араид, который все еще грозился поглотить ее. Хафса Азейна слышала, как переговаривались между собой джа’акари, и цокот копыт по мостовой, когда воительницы подъехали к ней. Байидун дайелы начали тихо бормотать какой-то напев и раскачиваться.

– Я ничего не забыл, исса. Я первым пришел тебя встретить, когда ты впервые прибыла в Атуалон, и встречаю тебя здесь теперь. И нахожусь в твоем полном распоряжении. – Он изобразил низкий поклон. – Никто тут ни в чем тебе не откажет, но твое присутствие крайне… желательно для Ка Ату.

Позволь мне его съесть, – засмеялся Курраан. – Он попал впросак, разрываясь между повелительницей снов и драконьим королем… Это будет актом милосердия.

Лучше отдай его мне, – предложил Белзалиль. – Я только попробую его на вкус.

Эти слова оказались для Хафсы Азейны такими неожиданными, что она резко выпрямилась в седле. Если Белзалиль мог говорить с ней здесь и сейчас, значит, она устала больше, чем думала. И если деймонский клинок хотел убить этого человека, значит, ей непременно нужно охранять его жизнь.

Хафса Азейна спрыгнула с лошади и передала уздечку Дару.

– Присматривай за Сулеймой, – сказала она Левиатусу. – Позаботься о ее безопасности.

Тот поклонился.

– Конечно, исса. Я отвезу ее в твои покои в Башне Королевы.

Давидиан не скрывал огорчения:

– Королева, мне приказано…

– Можешь настаивать сколько угодно, легионер, но я – ее мать, я – повелительница снов Шахадрима, и я говорю, что теперь Сулейме следует отдохнуть. Или ты хочешь сказать, что обладаешь большей властью?

Легионный генерал Давидиан снова поклонился, и в его взгляде мелькнуло смирение. Хафсе следовало бы испытывать к этому человеку сочувствие, и так оно и случилось бы много лет назад – Давидиан всегда был добр к ней, и она уважала этого старого вояку, – но если он хотел заручиться ее благосклонностью, ему следовало сначала отвести ее в бани и дать ей чашку кофе, а уж потом приказывать, словно рабыне-кухарке. Возможно, Атуалон забыл, что это значит – иметь живую королеву.

Когда Давидиан обернулся к ней, Хафса Азейна нетерпеливым взмахом руки потребовала его удалиться вместе с драйиксами. Растолкав их, а затем и байидун дайелов, она прошла вперед, не поправляя волос и не счищая пылинки с одежд. Вивернус хотел ее видеть? Что ж, хорошо, пусть поглядит.

И пусть насладится моим запахом. Ему следовало прежде дать мне возможность помыться.

– Не утруждайтесь, – сказала Хафса присутствующим. – Я знаю, как пройти к покоям Ка Ату.

И она действительно это знала. Стены из черного стекла, подернутого позолотой, теплые гладкие полы, даже аромат свежеиспеченного хлеба, который витал по ведущим в кухни коридорам, продолжал преследовать ее во снах. Если бы Хафса закрыла глаза, ноги сами привели бы ее в нужном направлении. Если бы она лишилась ног, то путь подсказало бы сердце. Не обращая внимания на обступавших ее охранников и уносивших ноги слуг, Хафса Азейна с мрачным видом проходила мимо тех, кто пытался ее поприветствовать, и так сильно перепугала одну молоденькую красавицу с волосами цвета ночи, что девушка разлила вино на свое прозрачное розовое платье.

Я ее знаю, – с удивлением подумала Хафса. – Маттейра выросла красавицей, как и обещала. Но что делает сестра Матту Пол-Маски в этих коридорах в предзакатные часы?

Один из молодых охранников поспешил предложить девушке свою помощь, и Хафса Азейна с трудом сдержала улыбку. У нее не было повода для того, чтобы веселиться или чувствовать себя в безопасности, ни малейшей причины думать, будто после долгих странствий она наконец вернулась домой.

Так уж и ни одной причины? – Казалось, что эта мысль исходила из стен Атукоса. – Ты действительно дома.