Мари Бреннан - Естественная история драконов. Мемуары леди Трент. Путешествие на «Василиске» [litres]

Рука Ростама выглядела просто ужасно. Рукав до самого локтя набух от крови. Отшвырнув капор, я сорвала с головы платок, прижала его к ране и крикнула, чтоб кто-нибудь принес еще бинтов. Тут ко мне подбежал Сухайл с шейным платком в руках. Взгляд его был полон ужаса.

– Укус, – сказал он. – Не знаю, заразен он или ядовит – Пемби выразился туманно, – но в любом случае смертелен.

Все это слышал и Экинитос. Остановившись над нами, он опустил ружье и уставился на Ростама.

– Ему нужен доктор.

– Нет времени! – яростно бросил в ответ Сухайл.

Оглядевшись, словно бы в поисках чего-то, он вскочил на ноги, предоставив попытки остановить кровотечение мне.

– Помогите! – зарычала я, повернувшись к Экинитосу.

Но прежде, чем капитан успел хоть шевельнуться, Сухайл вернулся к нам. В руке он сжимал паранг Пемби.

Пророкотав что-то по-никейски, Экинитос потянулся к Сухайлу, но тот ловко увернулся и отступил на шаг.

– Это единственная возможность, – сказал он. – Проклятье, чем дольше вы тянете, тем хуже его шансы!

– Но это может погубить его! – вскричал Экинитос.

– А иначе он погибнет наверняка.

Его тон… он памятен мне по сей день. Будучи вынуждены принимать неприятные решения в трудную минуту, большинство мужчин ожесточаются сердцем. Их голоса становятся тверды и холодны. Голос Сухайла оставался мягким, исполненным сострадания. Он сожалел о неизбежном, но даже не думал отступать.

Экинитос не ответил ничего, но и не шелохнулся, когда Сухайл шагнул мимо и отстранил меня от Ростама.

Паранг свистнул в воздухе и отсек руку Ростама чуть выше локтя. По-моему, я закричала. Ростам тоже коротко вскрикнул и тут же лишился чувств. В глазах потемнело, и я замерла, сидя в грязи: попытка встать непременно закончилась бы позорным падением наземь.

К тому времени, как в глазах у меня прояснилось, Сухайл успел перетянуть культю жгутом, чтобы Ростам не истек кровью. Собравшись с мыслями, я отправилась за бутылкой арака, прихваченной с собою Петросом. Поможет ли алкоголь? Этого я не знала, но больше продезинфицировать рану было нечем. Щедро полив культю крепкой рисовой водкой, Сухайл перевязал ее самой чистой из имевшейся у нас ткани. Покончив с этим, мы неуверенно переглянулись. Что делать дальше? Вьючным животным сюда было не пройти, и возвращаться нам предстояло пешком.

Проблему решил Экинитос. Взвалив Ростама на плечи, он молча двинулся в сторону гавани. Оставшиеся засуетились, сворачивая лагерь и собирая вещи. Джейка я обнаружила у своей палатки. Он стоял, не шевелясь, устремив невидящий взгляд в пустоту, и был жутко бледен.

– Ты должен помочь, – сказала я, легонько встряхнув сына, чтобы привести его в чувство. – Мешкать нельзя.

Встряхнувшись, он бросился помогать Эбби.

Экинитоса мы не догнали, несмотря на его груз. Он был совершенно прав в том, что не стал дожидаться нас: Джейк не мог выдержать быстрого перехода на такое расстояние, а о Ростаме следовало позаботиться как можно скорее. Правда, больше помочь ему было нечем – разве что промыть рану да уложить в постель. К тому времени, как мы добрались до городка, все это было сделано, а ушедший с капитаном Сухайл куда-то исчез.

Я призадумалась. Как бы я ни устала, Экинитос устал куда как сильнее, и к тому же был огорчен до глубины души. Нет, он был не из тех капитанов, что держатся с подчиненными по-отечески, однако нес ответственность за их жизнь, здоровье и благополучие. И все же… Промолчать я никак не могла – и ради себя самой, и ради Сухайла.

Экинитос сидел в тени дома, где уложили Ростама, с трубкой в руке. По-моему, он раскурил ее, да так и забыл о ней, не сделав на протяжении нашего разговора ни единой затяжки.

– Мне так жаль, – сказала я, подойдя к нему.

Абсолютно неподходящие слова… но других у меня не нашлось.

Капитан медленно качнул головой из стороны в сторону.

– Мы одолели много опасностей. Рано или поздно удача кончается.

– Но в данном случае она кончилась из-за меня. Меня предупреждали, что комодо опасны, но я поступила по-своему… да еще втянула в это Сухайла. Прошу вас… не знаю, верно ли он поступил, но не сомневаюсь: он думал только о том, чтобы дать Ростаму шанс остаться в живых.

За густой бородой этого было не разглядеть, но, кажется, услышав о Сухайле, Экинитос стиснул зубы.

Затянувшееся молчание с каждой секундой натягивалось туже и туже, будто корабельный канат.

Наконец я едва слышно спросила:

– Вы прогнали его?

– Да.

Сердце болезненно сжалось в груди.

– Он хотел подождать, пока Ростам не очнется… или не умрет. Но если бы он остался здесь, я взял бы этот паранг, и он бы тоже лишился руки. Он на борту.

На «Василиске»? Поначалу мне представилось, что ахиат собирает багаж и организует подъем водолазного колокола из трюма. Но Экинитос не сказал более ничего, и я поняла: Сухайла никто никуда не прогонял. Капитан всего лишь на время отослал его с глаз долой.

– Спасибо, – тихо сказала я. – Хотите, я посижу с вами?

Экинитос покачал головой.

– Вам нужно присмотреть за сыном. Ступайте.

По-видимому, ему хотелось остаться в одиночестве, а Джейк оказался первым пришедшим ему на ум предлогом отослать меня прочь, однако предлог сей был вполне убедителен. До сих пор все наше путешествие казалось сыну грандиозным приключением. Увидев, как человеку отрубают руку, он, десятилетний мальчишка, был потрясен так, что и словами не выразить. После этого ему какое-то время снились кошмары, а днем он держался необычайно тихо.

Все мы тоже были подавлены. Задержавшись в порту, мы убедились, что Ростам будет жить. Правда, без заражения не обошлось, но инфекция оказалась незначительной – вовсе не той жуткой губительной лихорадкой, что, по словам островитян, служила «визитной карточкой» укуса комодо. Находчивость и расторопность Сухайла (и паранг Пемби) действительно принесли некоторую пользу. Но остаться на этом острове навсегда мы не могли, и посему Ростама пришлось списать на берег. Экинитос выплатил ему положенное жалованье и сумму, достаточную для возвращения домой, я прибавила еще кое-что от себя, и мы вновь отправились в море – вот только от прежнего воодушевления не осталось и следа.

Усевшись за стол в табакерке, заменявшей нам каюту, я начала приводить в порядок записи. Передо мной лежал одинокий позвонок: Эбби успела подобрать его во время поспешных сборов, а по возвращении отдала мне. Предмет сей внушал мне смешанные чувства: ведь это ради него Ростам потерял руку и едва не лишился жизни, а между тем позвонок всего лишь послужил доказательством тому, что комодо – не драконы. Отсутствие каких-либо видимых признаков деградации оказалось последним гвоздем в крышке гроба. Ни разложения кости, ни крыльев, ни экстраординарного дуновения… несмотря на все мои сомнения в критериях Эджуорта, я не могла отыскать никаких оснований к тому, чтобы счесть этих животных кем-либо, кроме очень больших ящериц. Конечно, и это открытие было небесполезным, но если объект исследований – драконы, страшное увечье, полученное только затем, чтобы узнать нечто новое о каких-то ящерицах, кажется вдвое обиднее.