Мари Бреннан - Естественная история драконов. Мемуары леди Трент. Путешествие на «Василиске» [litres]

– А где шаблоны, там и слова! – подытожила я, наконец-то сообразив, в чем дело. – По крайней мере, вы сможете установить их внешний облик.

Сухайл потянулся, угрожающе хрустнув позвонками.

– На это я и надеюсь. Однако это колоссальный труд, а я только начал.

Переход от внешнего облика слов к пониманию их значения казался совсем другой проблемой, но это Сухайл прекрасно понимал и без меня. Я протянула руку к ящичкам, и, дождавшись означавшего позволение кивка, пролистала карточки. Прочесть его заметок, написанных аккуратными (и микроскопическими) ахиатскими буквами, я не могла, но драконианские символы в левом верхнем углу были мне смутно знакомы.

– Я и сама нашла несколько надписей, – созналась я.

– Вот как?

– Большую часть – в руинах возле выштранской деревни под названием Друштанев.

Издав неразборчивый звук узнавания, Сухайл взял со стола одну из книг и пролистал ее с привычной быстротой.

– Эти, да?

Позже я узнала, что эта книга была последним выпуском многотомного альманаха, основанного ахиатским ученым Сулейманом ибн Хаттуси, посвятившим всю жизнь собиранию всех известных на тот момент образцов драконианской письменности и вдохновившим множество людей на поиски новых. Но в тот момент я видела перед собою только одно: две страницы неразборчивого ахиатского шрифта, обрамлявшего пару карандашных рисунков, знакомых мне до последнего штришка.

Пожалуй, для столь небольшого помещения мой голос звучал чрезмерно громко.

– Откуда это?

– Книги? Я…

– Нет, не книги. Вот это!

Я ткнула пальцем в одно из изображений драконианских надписей.

Сухайл взял у меня книгу – возможно, не только затем, чтобы прочесть написанное, но и ради того, чтобы спасти ее от возможных проявлений моей ярости.

– Здесь сказано, что эти образцы были найдены и присланы Саймоном Аркоттом из Энуита-на-Тае.

Первым звуком, вырвавшимся из моего горла, был возмущенный возглас, за коим тут же последовала череда эпитетов, и самым мягким из них было: «Вот подлец!».

– Я же сама отослала ему эти рисунки, сделанные с оттисков, снятых мною в Выштране! А он имел наглость выдать их за собственное открытие?!

Вновь выхватив у Сухайла книгу, я пригляделась к рисункам, дабы убедиться, что здесь нет ошибки. Нет, ошибок быть не могло: тщательно копируя эти надписи для мистера Аркотта, я запомнила каждую линию.

Сухайл и не подумал сомневаться в моей правоте.

– Если хотите, я могу написать им и попросить внести исправления.

– Очень мило с вашей стороны, – огрызнулась я, изо всех сил стараясь сохранять спокойный тон. – Исправления – ха! Исправления – это прекрасно, вот только написанное здесь будет выглядеть досадной ошибкой, а между тем это наглая ложь. Ох, вернусь я в Ширландию и… Впрочем, зачем ждать? На свете ведь существует почта.

– Имея опыт подобных споров, – заговорил Сухайл с опаской человека, надеющегося, что его-то кошка не укусит, – я бы советовал подождать. Если вы напишете ему сейчас же, у него будут многие месяцы на подготовку к защите.

Какая защита могла бы помочь мистеру Аркотту, когда у меня в кабинете хранились оригиналы выштранских оттисков, я и вообразить себе не могла. Однако совет Сухайла был неплох, и я нехотя кивнула, соглашаясь с ним.

(Когда я наконец-то вернулась в Фальчестер и призвала мистера Аркотта к ответу, он имел наглость заявить, что сие интеллектуальное воровство на деле было любезностью и одолжением. Оно означало, что мое открытие достойно включения в альманах ибн Хаттуси, но ведь издатели ни за что не приняли бы того, что прислано женщиной, потому-то он и оказал мне услугу, опубликовав мое открытие под своим именем. Что я на это ответила, здесь привести невозможно: к тому моменту я провела слишком много времени среди моряков и мой лексикон намного превосходил обычный словарный запас достойной леди. Но в свое время я была вполне удовлетворена: Аркотта под барабанный бой выставили из Общества исследователей драконианской культуры, а в последующие издания альманаха ибн Хаттуси включили не только мое имя, но и примечание, объяснявшее сие расхождение в самых нелестных для виновника выражениях.)

Сдержав желание в гневе швырнуть книгу о стену каюты, я вернула ее Сухайлу. Конечно, лететь ей было бы недалеко, но этот жест мог бы хоть как-то унять внезапно пробудившуюся во мне жажду крови.

– Что ж, одно утешает: возможности присвоить другой найденный мной образец он лишен: я не сняла с него оттисков.

Сухайл бросил на меня острый взгляд. К тому времени он прекрасно знал, что я не из тех, кто упустит шанс сохранить новые знания.

– Отчего же?

Я рассмеялась. Обида еще не прошла, но унялась настолько, что я обрела способность думать о чем-то другом.

– При мне было слишком мало бумаги и вовсе не оказалось угля. А на зарисовки не хватило времени – впереди ждали другие задачи, – а именно – убраться с острова посреди водопада, не свернув шею. – Кроме этого, я сомневалась, что он кому-либо пригодится. Драконианская часть надписи выглядела крайне странно… очень уж примитивно.

Мои небрежные слова вполне могли бы сойти за запах дичи: Сухайл насторожился, словно гончая, учуявшая след кролика.

– Примитивно? Как это? Где вы такое видели? И что значит «драконианская часть надписи»?

Вопросы сыпались, как из мешка, один за другим, не оставляя мне шанса ответить.

– На какой же вопрос отвечать первым? – резко оборвала его я.

Сухайл извинился и умолк.

– Это выглядело, как… давайте, я лучше покажу.

Достав один из своих блокнотов, я набросала несколько символов, как сумела запомнить: грубые царапины вкривь и вкось.

Взглянув на них, Сухайл наморщил лоб.

– Именно так они и выглядели? Вот здесь не было вертикального штриха?

Его смуглый палец провел черточку кверху от нарисованного мною.

– Дражайший коллега, все это было шесть лет назад, и я уже сказала, что ни снять оттиска, ни зарисовать образец не смогла. Это – всего лишь попытка вспомнить общий стиль. Представления не имею, были ли там вообще именно такие знаки.

Сухайл понимающе кивнул.

– А другая часть надписи?

– Вы о той части, что была не драконианской? Понятия не имею, что это могло быть. Крохотные скругленные блоки… возможно, и вовсе не письмена.

Я нарисовала еще несколько символов. Вот эти уже были чистым плодом фантазии: с драконианскими письменами я была хотя бы смутно знакома, что послужило некоторым подспорьем памяти. Тем не менее Сухайл узнал их тут же.

– Может, вот так?

Придвинув к себе мой блокнот, он быстро написал целую строку.

– Да! – всплеснув руками, воскликнула я. – Что же это такое?

– Нгару, – медленно проговорил он, не отрывая взгляда от страницы. – Очень древняя письменность – логосиллабическая, прародительница систем письма, ныне использующихся во всей восточной части Эриги.