Мари Бреннан - Естественная история драконов. Мемуары леди Трент. Путешествие на «Василиске» [litres]

– Что ж, логично: в восточной Эриге я это и видела.

Сухайл придвинул ко мне блокнот. Движения его вдруг сделались крайне осторожными, словно он опасался, как бы неосторожный жест не развеял мираж, возникший в его голове.

– Пожалуйста, нарисуйте все целиком, если сможете. Нет, не надписи – я уже понял, что их вы не запомнили… Как это выглядело в целом?

Я послушно набросала в общих чертах гранитную плиту, грубо разбитую напополам, с куриными следами драконианских символов в верхней части и строками символов нгару в нижней. При виде этого лицо Сухайла мало-помалу светлело, пока не засияло так, будто ему разом вручили все подарки ко дню рождения на всю жизнь вперед.

– Воистину, вас мне сам бог послал! – вскричал он. Думаю, будь я мужчиной, он обнял бы меня, не сходя с места. – Вы понимаете, что это?

– Очевидно, нет, – с невольным смехом ответила я.

– Если моя догадка верна… если я – самый везучий человек с сотворения мира… это билингва! То есть, один и тот же текст, записанный на двух языках, – пояснил он, наткнувшись на мой непонимающий взгляд. – Сверху – на драконианском, снизу – на нгару. Первого мы прочесть не можем, а вот второй… – от возбуждения он хлопнул в ладоши. – И это известно уже шесть лет?!

В детстве, во время учебы, мне довелось потрудиться над рядом произведений зарубежной литературы в «зеркальном» переводе: на одной странице – оригинал, а на соседней – то же самое по-ширландски. Идея состояла в том, что родной язык может помочь в изучении иностранного. Вполне возможно, так бы оно и вышло, если бы я хоть немного постаралась вникнуть в оригиналы вместо того, чтобы читать только ширландский перевод.

Я рассказала об этом Сухайлу, и он захохотал от восторга:

– Гораздо лучше! Все равно что ключ к шифру! Отыскать в тексте на нгару имена или другие элементы, одинаковые на разных языках. Сосчитать их. А потом подсчитать драконианские слова и найти среди них те, что употребляются с той же частотой. Не исключено, что они и одинаковые звуки передавали одинаково или близко к этому. Да, это ключ!

Не помня себя от счастья, он и вправду едва не стиснул меня в объятиях. В испуге я отшатнулась, и это напомнило ему о приличиях. Сцепив пальцы, он потряс руками перед грудью и устремил взгляд к небу.

Радость его оказалась весьма заразительной, однако следующий же вопрос заставил меня вернуться на землю.

– Где этот камень?

– В Эриге, – медленно, тщательно выбирая выражения, ответила я. – Но… добраться до него непросто.

– Неважно! – истово заявил Сухайл. – С божьей помощью я взберусь ради него на высочайшую из гор и переправлюсь через глубочайшую из пропастей. Уж не в пустыне ли он? Я вырос в пустыне и жаркого солнца не боюсь.

Сии высокопарные заявления заставили меня улыбнуться, но на сердце сделалось тяжело.

– Нет, дело в другом. Отчасти вы правы: путь действительно опасен. Но главная трудность не в местности, а в людях. Место, где находится камень… считается священным. Мне позволили побывать там… Одним словом, это было частью ритуала, некоего испытания. Но вот пустят ли туда вас, не знаю.

Это заставило Сухайла на время забыть о мечтах об успехе.

– А сам камень для них священен?

– Насколько мне известно, нет. Возможно, они даже не знают о его существовании. Я нашла его только потому, что искала.

– Тогда я могу купить его у них.

Я открыла было рот, чтоб объяснить, насколько мулинцы равнодушны к деньгам, но вовремя остановилась. Я еще не упоминала о том, что камень находится в Зеленом Аду, и почла за лучшее промолчать. Все известное мне о Сухайле указывало на то, что человек он порядочный, однако двуязычные письмена манили его возможностью свершений, о каких большинство ученых может только мечтать. Нет, я не думала, что он способен отправиться за камнем без позволения… но, не будучи уверенной в этом, рисковать не могла. Мулинцы доверились мне, послав меня на этот остров, и я отнюдь не желала обмануть их.

– Не знаю, – в конце концов ответила я. – Но могу рекомендовать, к кому обратиться. В Атуйеме живет одна дама – единоутробная сестра оба, Галинке н’Орофиро Дара. Она знает людей, в распоряжении коих находится камень, и может замолвить за вас словечко.

Услышав о столь окольном пути, Сухайл грустно вздохнул, однако кивнул в знак согласия. В конце концов, нас отделяло от Байембе и Мулина расстояние длиной в полмира, и ему вряд ли удалось бы помчаться туда сию же минуту. Боюсь, все это совершенно отвлекло его от ученых занятий: вскоре он собрал блокноты и карточки, поднялся наверх и принялся расхаживать по палубе – по всей видимости, мечтая о тайнах, сокрытых в драконианских письменах.

Шторм – Выброшены на рифы – Островное гостеприимство – Нужды «Василиска» – Наш новый дом – Проявления враждебности

Одно из следствий моей бурной, богатой событиями жизни – невыразимый ужас перед беспомощностью.

Окажись я в опасности – и, пока я хоть как-то могу с ней бороться, все будет в порядке. Нет, меня это ничуть не обрадует: несмотря на все, что обо мне говорят, опасности не доставляют мне ни малейшего удовольствия, однако я смогу сохранить равновесие, а страх только поможет приложить все силы к тому, чтобы спастись. Эта тенденция сохранила мне жизнь в самых разных местах и обстоятельствах, от неба над Зеленым Адом до беспощадных склонов Мритьяхаймских гор.

Однако если я не в силах сделать ничего, дело намного хуже. Вот почему мои заклятые враги – болезни: больная, я способна разве что упорно отказываться умереть, а когда болен кто-то другой – не могу сделать и этого. Настолько беспомощной я оказалась в Выштране, когда погиб муж. Возможно, сей инцидент (а вовсе не общее развитие моей жизни) и вселил в меня этот ужас: с тех пор я никогда не забывала, что абсолютно ничем не смогла ему помочь.

Все это до некоторой степени объясняет, отчего с началом великого шторма, застигшего нас в Немирном море, для меня началась, пожалуй, самая скверная часть всего путешествия. Случалось мне бывать в передрягах бесспорно худших, но в тех случаях я могла что-либо сделать, а вот сейчас оказалась совершенно беспомощной.

Экинитос предупреждал о штормах, но до сих пор я видела только проливные дожди, обрушивавшиеся на нас с такой регулярностью, что хоть сверяй по ним карманные часы. Вот и в тот день вид туч на горизонте не вызвал у меня никаких опасений. Однако Экинитос молча рассматривал их минуты полторы, после чего резко кивнул, обернулся и приказал всем пассажирам покинуть палубу.

Не обладая тем же чутьем на погоду, что и капитан, и не понимая, что предвещает темное небо вдали, я спросила: