Мари Бреннан - Естественная история драконов. Мемуары леди Трент. Путешествие на «Василиске» [litres]

С грехом пополам продираясь сквозь неясности диалекта и изысканную пышность речи, к которой пуйанцы прибегают в официальной обстановке, Экинитос сумел объяснить, что нам удалось пережить сильный шторм, но наш корабль выбросило на рифы.

Последовавший ответ оказался крайне удивительным:

– Вы не йеланцы. Может быть, вы ширландцы?

Капитан был очень утомлен борьбой со штормом и сильной болью в недавно сломанной ноге, но ничем не выдал своего удивления – даже глазом не моргнул.

– Есть в моей команде и ширландцы, – ровным тоном ответил он. – Но сам я – никеец. А мои люди родом из многих стран.

Я от души порадовалась, что стою там, где меня не могут увидеть из каноэ. Мое замешательство, будто в зеркале, отразилось и на лице Тома.

– Все это выглядит не слишком дружественно, – шепнула я.

– Йеланцам здесь не рады – это понятно, – негромко пробормотал он в ответ, покачав головой. – В конце концов, Раенгауи и некоторые другие острова конфликтуют с ними. Но чем здешним жителям могли насолить ширландцы?

Возможности для этого, однако ж, имелись. Какая-нибудь воинственная торговая экспедиция, или шелухим, явившиеся проповедовать магистрианскую веру, и даже охотники вроде Велюа, хотя пуйанский регион мало чем может похвастать в смысле крупной дичи. Впрочем, кто-либо из последних мог прибыть ради добычи клыков морских змеев.

Между тем, Экинитос не сказал островитянам всей правды. Да, он был никейцем, однако «Василиск» являлся исследовательским судном Флота Его Величества и находился под властью ширландской короны. Украдкой взглянув вверх, я обнаружила, что на топе мачты нет и ширландского флага (позднее выяснилось, что шторм сорвал его и унес в море). Таким образом, о нашей принадлежности к данной стране можно было только догадываться.

Пока я раздумывала обо всем этом, переговоры продолжались. Экинитос заверил приплывших в наших мирных намерениях и попросил о помощи в ремонте «Василиска» и пополнении припасов.

Я прекрасно видела: необходимость просить причиняет ему немалую боль. На борту судна капитан – царь и бог, но грубая действительность заключалась в том, что выбор у него был небогат: просить о том, в чем мы нуждаемся, либо взять это силой. К последнему он был от природы не склонен, да и прагматические соображения подобного не позволяли. Мы не могли знать, сколь велико население этой островной гряды, однако островитяне, несомненно, одолели бы нас числом, несмотря даже на наши ружья.

К счастью, убедившись в нейтральности нашего происхождения, они согласились позволить нам высадиться на берег и поговорить с вождем. Ружья им были знакомы, и нам велели оставить оружие на борту, с чем Экинитос нехотя согласился.

Каноэ отошли в сторону, а мы спустили на воду одну из корабельных шлюпок, в которую погрузилась целая уйма народу: Экинитос, мистер Долин с четверкой матросов, я, Том, Сухайл, Эбби… и Джейк.

Вы можете усомниться в правильности решения взять Джейка с собой. Но, говоря с полной откровенностью, то был преднамеренный защитный маневр с нашей стороны. На всем белом свете, не исключая и Немирного моря, группа, целиком состоящая из взрослых мужчин, производит совсем иное впечатление, чем та, в которой имеются две женщины и ребенок. Я даже (правда, слишком поздно для переодевания) подумала о том, что мне стоило бы надеть платье, дабы подчеркнуть собственную безобидность и «штатское» состояние. А сын… Логика подсказывала, что в конечном счете со мной он будет в большей безопасности, чем на корабле, как бы ни обернулось дело.

Так, в сопровождении двух каноэ, прибыли мы на берега Кеонги.

Берег напротив «Василиска» казался бы абсолютно пустынным, если бы не каменная площадка на мысу. Как выяснилось, нас просто выбросило на рифы не с той стороны острова.

Сразу же за мысом располагалась небольшая, но процветающая деревня. По крайней мере, в первое время я думала о ней именно в этих терминах и лишь впоследствии поняла, что это – самое крупное поселение острова, а большая часть жителей рассеяна по фермам, соединенным меж собою пешими тропами. Здесь находилась резиденция вождя, здесь же жили и те из жрецов, что проводили церемонии на каменной площадке, оказавшейся великим храмом.

Мыс до некоторой степени защитил деревню от шторма, однако без ущерба не обошлось. Многие хижины стояли без крыш: ветер сорвал с них тростник и расшвырял его по всему берегу. Самые слабые из деревьев были повалены; одно из них, рухнув, разрушило амбар. Среди простого народа имелись раненые: конечно, островитяне прекрасно знали подобные штормы и приняли все возможные меры предосторожности, но немногие строения могут устоять перед такой силой. (Как я услышала позже, вождь со жрецами укрылись в старой лавовой трубке несколько выше по склону; в свое время ее предстояло посетить и мне.)

Мы высадились на берег, и нас отвели на открытую площадь перед большим зданием. Границы площади были отмечены рядом камней, а бревна и доски здания – украшены великолепной резьбой. Нам велели ждать у каменной границы, и вскоре вокруг собралась целая толпа зевак. Несколько успокаивало то, что среди них были женщины и дети, хотя все мужчины поголовно были чем-либо вооружены – пусть даже только ножами.

– Есть у нас хоть какое-то представление, где мы? – спросила я Экинитоса.

Его усадили на большой тюк: всякие попытки скрыть его увечье утратили смысл, как только мы покинули «Василиск».

– Думаете, какой-то там шторм может заставить меня забыть обо всем вокруг? – фыркнул он. – Если не ошибаюсь, мы на Кеонге.

Я видела это название на его картах. Идти сюда мы вовсе не собирались: этот остров располагался на самом краю группы островов Раенгауи, слишком далеко от нашего курса, чтобы его стоило посещать – особенно если учесть, каким коварством славятся местные воды. Однако прежде, чем я успела спросить Экинитоса о чем-либо еще, неподалеку громко запели, и это тут же заставило меня совершенно забыть о капитане.

Первые приветствия выглядели ничуть не дружелюбно. Трое мужчин в набедренных повязках, с головы до ног украшенные затейливыми татуировками, грозно двинулись на нас, размахивая оружием. Пожалуй, единственным, что помешало нам ошибиться в их намерениях, был явно стилизованный характер их движений: они яростно топали ногами оземь, хлопали себя по груди и по бедрам и кривили лица в жутких гримасах.

– Стойте смирно, – негромко проворчал Экинитос. – Это просто испытание.

В который раз у меня возник повод порадоваться дисциплине его людей! Он оказался абсолютно прав. Островитяне грозили нам не менее минуты, но даже не подумали нападать, а затем все кончилось – столь же неожиданно, сколь и началось. Положив на землю перед нами пальмовые листья, вся троица приняла настороженный вид и отступила назад. Пение зазвучало на другой ноте, и нас поманили вперед, на огороженную камнями площадь.