Мари Бреннан - Естественная история драконов. Мемуары леди Трент. Путешествие на «Василиске» [litres]

Затем из большого здания вышла новая группа людей. Узнать среди них вождя было проще простого: по обе стороны от него держались двое мужчин с шестами, увенчанными пышными плюмажами наподобие огромных мухобоек, по-видимому, символизировавшими высоту положения вождя. Сам вождь был облачен в роскошный плащ из перьев, коему мог бы позавидовать любой койяхуакский князек. Мало этого: правителя, как водится повсеместно, сопровождала целая свита в великолепных нарядах, присутствие коей явно и недвусмысленно подчеркивало его величие.

Неторопливым шагом вождь вышел вперед, остановился в некотором отдалении от нас и – в манере, живо напомнившей мне о байембийском оба – заговорил с нами через глашатая:

– Кто вы, явившиеся на берег моего острова?

В сравнении с ним наша компания выглядела просто жалко. Никто из членов нашей делегации не имел возможности переодеться вот уже третий день, а единственной водой для мытья нам служил проливной дождь, без устали струившийся на моряков с небес. Мало этого: тому, кто говорил от имени всех нас, пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы держаться прямо, сидя на обернутом тапой тюке и выставив сломанную ногу всем напоказ. Однако оставить Экинитоса на корабле мы не могли: все известное нам о пуйанских обычаях гласило, что для беседы с вождем жизненно необходимо взять с собой самую важную персону, в каком бы состоянии оная персона ни пребывала.

Верной приметой улучшения отношений между Экинитосом и Сухайлом может служить тот факт, что последнему было разрешено говорить от имени капитана – хотя, конечно, и не без его руководства. Бесспорно, Сухайл был лучшим лингвистом среди нас, но еще два месяца назад Экинитоса могло бы не убедить даже это.

Представив всю нашу группу, Сухайл получил ответ в виде перечисления всех царственных предков вождя. Конечно же, это должно было внушить нам трепет перед могуществом человека, стоявшего перед нами, и чувство собственной незначительности в сравнении с ним. Повторить всего услышанного вам я не смогла бы даже при всем старании. Похоже, сам он носил имя Па-оаракики; так мы и звали его между собой. Позже нам сообщили, что он возглавляет одну из величайших династий вождей во всем архипелаге, уступающую только королевской, правящей соседним островом Алуко-о. Более того: сестра его матери была замужем за дядюшкой нынешнего короля, что делало Па-оаракики воистину великим человеком.

Вне всяких сомнений, ему уже доложили о наших несчастьях, однако Сухайл, приличия ради, подробно рассказал обо всем. Я из рассказа не поняла и половины – и вовсе не только из-за его стараний подробно описать ситуацию на «Василиске», что требовало великого множества технических терминов, которых я не узнала бы и до того, как Сухайл ухитрился передать их скудными средствами атау: моему утомленному разуму попросту не хватало сил для борьбы с чужим языком. Мой блуждающий взгляд обежал разоренную штормом деревню и скользнул вверх вдоль зеленого склона вулкана, на коем я смогла различить кусочки полей и крыши одиноких хижин…

И стайку существ, круживших в воздухе над деревьями! При виде этих легко узнаваемых силуэтов я разом очнулась от оцепенения.

Я сама не заметила, как вскрикнула от радости. Все взгляды тут же обратились ко мне. Щеки обдало жаром, и я, запинаясь, забормотала извинения:

– Простите. Я вовсе не хотела вмешиваться в разговор. Дело лишь в том, что я увидела там, в воздухе, ящериц-огневок.

Все это было сказано по-ширландски, и Сухайлу, конечно же, пришлось переводить мои слова островитянам. Ответом ему был глубокий женский голос, звучавший так ясно, что я поняла все без перевода:

– Что у тебя за интерес к ним?

Говорила крупная дама из свиты вождя – с виду примерно моих лет или немного старше. Казалось, взгляд ее вот-вот пронзит меня насквозь. По-видимому, при дворе она занимала некое особое положение – уж очень странным был ее вид: татуировки на лице сильно преувеличивают размеры глаз и рта, тапа, перекинутая через плечо, толста и тяжеловесна, а юбка, обернутая вокруг пояса, экстравагантно поднята на бедрах, словно подбитая конским волосом или ватой.

Я попыталась объясниться, но из этого ничего не вышло: усталость и слабое знание языка заткнули рот надежнее любого кляпа. Сухайл обернулся ко мне, вопросительно приподняв брови, и, когда я с радостью кивнула, заговорил сам.

– Она, – пояснил он островитянам, – желает узнать все, что только возможно узнать о существах наподобие ящериц-огневок.

Услышав это, дама из свиты вождя изумленно подняла темные брови. С великим запозданием я пожалела, что не придержала язык. Странствия по пуйанской части Немирного моря познакомили меня со словом «тапу», означающим ограничения и запреты, так или иначе связанные с вещами священными. С тапу, препятствующими моим исследованиям, я пока что не сталкивалась, но подобные верования от места к месту варьируются, и мой интерес вполне мог противоречить одному из местных тапу.

– Прошу вас, пусть это не мешает переговорам, – поспешно сказала я. – Я вовсе не хотела никого оскорбить. Для нас важнее всего починка корабля.

Не думаю, что кеонгане отказали бы нам наотрез. Архипелаг их весьма отдален от прочих земель, что сослужило нам добрую службу во время шторма – это значило, что «Василиск» свободно может идти, куда ветер гонит. Под стать изоляции своих островов, сами островитяне – также народ довольно замкнутый, к открытости не склонный (простите мне сию игру слов). Однако они вовсе не такие уж ксенофобы, чтоб убивать чужаков, которым хватает разума не чинить им зла. Напротив: подобно многим народам, живущим вне городов, они весьма высоко чтут гостеприимство. Однако пуйанцы еще и предприимчивы и вмиг поняли, что все преимущества на их стороне – ведь уплыть восвояси без их помощи мы не в состоянии.

Без бизань-мачты мы еще могли бы обойтись – внимательные читатели, возможно, помнят, что изначально «Василиск» строился как двухмачтовый и вполне мог ходить по морю без нее. Да, мог… однако далеко не так хорошо. И капитан, и команда знали его как барк, а не бриг-шлюп, и без реорганизации парусного вооружения и балласта великолепное быстроходное судно превратилось бы в медлительную неповоротливую калошу.

Но – хоть с бизань-мачтой, хоть без нее – мы никуда не могли бы уйти, не сняв «Василиск» с рифов, и, по всей вероятности, еще какое-то время после: коралл наверняка нанес судну такой урон, что без ремонта было не обойтись. Все это значило, что нам потребуется как минимум пользоваться гостеприимством кеонган до устранения повреждений, а, возможно, и прибегнуть к их помощи. Обо всем этом Сухайлу и пришлось торговаться, передавая Экинитосу требования Па-оаракики и отвечая на них контрпредложениями капитана.