Карен Монинг - Рожденная огнем

— Хочешь сказать, если бы у меня был телефон и я не срезала татуировку… — Она осеклась. — Даже в Холле?

— Я пришел бы к тебе сразу после звонка.

— Куда угодно?

— Да.

— Вообще без ограничений? — Ей стоило больших усилий скрывать изумление. Он настолько могущественен?

Он кивнул.

— Тогда какого же дьявола ты не дал мне его еще тогда?

— А ты бы его носила?

Честность стала теперь частью ее характера, фундаментальной основой личности. В четырнадцать она носила телефон только для музыки и игр. Она вскипела бы от самой идеи взять телефон у Риодана, посчитав это очередным способом выслеживать и контролировать ее, очередной цепью, наброшенной на ее плечи взрослыми, которые ее не понимали, — и да, она бы расхохоталась и вышвырнула его в мусор. А затем пнула бы мусорный бак на прощанье и рассмеялась бы еще раз.

— Позволь мне татуировать тебя. — Он сделал долгую паузу и добавил: — Джейда.

Она застыла. Он совсем не нравился ей таким, она не доверяла происходящему. Он был искренним, без сарказма. Он обращался с ней так, словно она та, кем является, — женщина, которая прошла сквозь ад и вернулась из последних сил, благодаря силе воли. Он назвал ее новым именем. Попросил «позволить» ему что-то сделать. Он больше не упрекал за то, что она не является той, кем он хотел бы ее видеть. Предлагал защиту. Больше не задирался и не провоцировал ее.

Она не понимала, как взаимодействовать с ним, не конфликтуя.

— Нет, — сказала она.

— Возьми хотя бы телефон.

Она взглянула на телефон так, словно тот был змеей, готовой ужалить, как только она протянет руку.

— Немного поздно начинать беспокоиться обо мне.

— Я всегда беспокоился о тебе.

Дверь за ее спиной распахнулась.

— Привет, ребята. — Вошел Танцор. Он посмотрел на нее, потом еще раз: — Вау. Ты потрясающе выглядишь, Джейда!

Внезапно она смутилась. Этой эмоции она не испытывала много лет. Едва заметная краска румянца пыталась запятнать ее лицо, и она приказала своим капиллярам сжаться. Танцор только однажды видел ее в юбке и на каблуках, в ту ночь, когда Риодан заставил ее переодеться, потому что ее одежда пахла Кристианом. Сейчас она чувствовала то же смущение, что и тогда, и легкий трепет бабочек в животе.

Иногда она чувствовала себя такой же расколотой, как придуманный остальными образ: девочкой-подростком, страстно желающей провести время с умным, добрым и настоящим парнем, и взрослой женщиной, которой хотелось взрослого мужчину с острыми гранями — острыми настолько, что о них можно порезаться.

Но неконтролируемые желания, как и прочие эмоции, могут заставить совершать глупости. А глупые не выживают.

— Это просто платье, — возразила она.

— Дело не в платье, Мега, — тихо произнес Танцор. — А в женщине, которая его носит.

Он улыбнулся, и она едва ответила на улыбку. Мега. Стоило бы его поправить. Какой юной, какой наивной она была много лет назад.

Она тогда запала на Танцора. На старшего, на потрясающего парня-гения, которого она боготворила. Она не знала, что с этим делать. Не была готова к такому. Она практически не имела детства, поэтому не хотелось прощаться с ним раньше времени. А секс казался безвозвратным шагом во взрослую жизнь. Она скучала по Танцору в Зеркалах. Ей не хватало его изобретательного острого ума и способности обставить все так, словно они вдвоем могут выстоять против мира и победить в любой битве.

Она прищурилась, изучая его. Теперь, особенно без очков, он выглядел старше. У него красивые глаза, с точечками всех оттенков зеленого и голубого, словно тропическое море, и густые длинные темные ресницы. И одевается он теперь не так, как прежде. Она с изумлением осознала, что под джинсами и кожаной курткой скрывается тело мужчины, и глаза у него взрослые. Возможно, когда она была моложе, он специально одевался иначе, подстраиваясь под ее стиль. Возможно, в четырнадцать лет она была неспособна разглядеть в нем те черты, с которыми она не готова иметь дело.

Сейчас она их видела.

Риодан уронил телефон обратно в ящик стола и захлопнул его.

— Я хочу, чтобы вы оба собрали всю имеющуюся информацию об аномалиях и принесли ее сюда к завтрашнему вечеру.

— Уже принес, — отчитался Танцор, помахивая папкой с бумагами. — Вот она.

— У меня на сегодня другие планы.

Джейда взглянула на Риодана, но его взгляд был далеко, как будто они и не разговаривали до прихода Танцора.

— Так говоришь, у тебя есть текущая карта всех черных дыр? — переспросила Джейда. — Я хочу ее получить.

— К завтрашнему вечеру у меня будут копии.

— Времени мало, — холодно отреагировала она. Почему он не хочет давать ей карту? Не верит, что, получив ее, она вернется?

— Первая дыра появилась больше двух месяцев назад, Джейда, — начал рассказывать Танцор. — Растут они медленно. Не думаю, что один день сыграет особую роль. К тому же карта сейчас не самое важное. То, что мы знаем их местоположение, не поможет их починить. Я как раз разрабатываю некоторые идеи.

— Вон. Быстро, — сухо сказал Риодан.

Когда-то она бы настаивала, спорила, возможно, даже скользнула бы в поток и устроила разнос, чтобы получить желаемое. Или хотя бы приложила максимум усилий, чтобы сделать попытки зрелищными.

Теперь она просто развернулась к двери и не собиралась оглядываться через плечо, хотя и чувствовала, как его взгляд продавливает спину.

И все же она услышала голос Риодана в своей голове так же четко, как если бы он говорил вслух.

Передумай, Джейда. Не глупи. Это ничего не будет тебе стоить. Позволь мне быть твоим якорем. Я никогда больше не дам тебе потеряться.

Она всегда ненавидела двери в «Честерсе».

Их невозможно открыть пинком и громко захлопнуть.

[37] Песня «The Hunt» группы Wolfheart .

Я солгал Мак.

К счастью, она неспособна засекать ложь так же хорошо, как горец/принц Фей/друид/детектор лжи, каковым являюсь я.

К тому же она была настолько увлечена раскапыванием пустой могилы сестры, что почти не обратила внимания на маленькое воровство. Она вздрогнула от резкой боли в области головы, но приняла мое благовидное объяснение и забыла о случившемся.

Я отлично знаю, как переноситься к человеку.

Чтобы отследить кого-то, мне нужна часть его физического воплощения, и затем можно раздвигать пространство, как ветки деревьев, которые мешают найти свою цель.

Теперь у меня есть ее часть — прядь испачканных краской светлых волос в кармане джинсов.

Я знаю, на чьей она стороне.

На стороне Бэрронса.

И всей его Девятки. Я и мой клан — на втором месте в списке ее приоритетов.

Я не осуждаю ее. Я понимаю, что такое клан, и она выбрала свой. В лихие времена клан просто необходим.