Лекса Дэй - Право на вседозволенность

Вставать совсем не хотелось. Прикосновение душистого белья расслабляло, а из приоткрытой утром служанкой форточки шел приятный запах свежести. Тело девушки пребывало в блаженной истоме, пока окончательно проснувшийся мозг не напомнил ей о вчерашней истерике.

С бешено заколотившимся сердцем она села на кровати и схватилась за голову.

— Господи, стыдно-то как! — прошептала она, не представляя, как теперь смотреть в глаза своим гостеприимным хозяевам.

Вчерашний срыв напугал ее. Она думала, что научилась держать свои нервы в узде и не представляла, что одного упоминания Энтони о Жнеце хватит, чтобы все ее труды пошли насмарку. Видимо, это потому, что она чересчур расслабилась в теплой семейной обстановке. Придется перед всеми извиняться.

— Госпожа, вы в порядке?

Вздрогнув от неожиданности, Юлиана повернула голову к сидевшей в кресле молоденькой горничной.

— Да, спасибо, — сконфуженно ответила она.

Служанка тут же ушла, спеша сообщить королю о ее пробуждении.

Девушка слезла с кровати, чтобы одеться, но только теперь заметила, что на ней по-прежнему надеты свитер и джинсы. Она с облегчением вздохнула. По крайней мере, ее никто не переодевал, пока она спала.

Не успела она подойти к шкафу за свежей одеждой, как к ней в комнату примчался Энтони и нагловато поздоровался:

— Доброе утро, крошка!

— Привет, Тони! — пробормотала она. — Прости за вчерашнее, мне так неловко…

— Да не извиняйся! — покровительственно разрешил он. — В том, что ты вчера разревелась, нет ничего странного. В конце концов, тебя со дня на день должны отправить мотать срок, а ты девочка чувствительная…

Юлиана невольно прыснула, а Энтони продолжил:

— Вернее, я хотел сказать, что ты, мужик, и так жизнью обижен: жены — стервы, тяжелейшие ожоги, и все такое… А тут еще тюрьма подкралась незаметно… Вот и расстроился, с кем не бывает? Через полчаса завтрак. Успеешь собраться?

Девушка посмотрела в окно на вовсю сияющее солнце.

— А разве вы еще не завтракали? — удивилась она.

— Пока нет. Тебя ждали. Да ты не переживай, с голоду никто не умер, — заметив ее смущение, добавил Тони. — Мы с папой успели за это время по паре пирожных с чаем приговорить. А я еще и бутерброд с бужениной. В общем, ждем!

Он ушел. Юлиана бегом приняла душ, надела нежно-сиреневый длинный свитер и черные брюки, расчесала влажные волосы и поспешила вниз.

Оберон с Энтони ожидали ее на диване в гостиной, вполголоса что-то обсуждая. Судя по озабоченному лицу принца их разговор был не из веселых. Увидев спускающуюся к ним по лестнице девушку, принц отсел от отца подальше, снова напуская на себя невозмутимый вид.

— Доброе утро! Или правильней уже сказать день… — стеснительно поприветствовала она хозяев.

— Утро, причем замечательное, — с удовольствием потянулся король. — Ну что ж, раз все собрались, то можно идти завтракать.

Он подошел к Юлиане и на пару секунд прижал ее к себе.

— Прекрасно выглядишь! Идем за стол.

За завтраком девушка отмалчивалась, а отец с сыном оживленно говорили то о ночном буране, то о том, какая прекрасная сейчас погода. Тони предложил всем вместе сходить погулять, но король попросил его повременить с этим.

— Сынок, тут такое дело, — прокашлявшись, сказал он. — Один из наших поваров слег с весьма заразной болезнью. Уж не знаю, где он ее подхватил, но нам всем нужно будет сделать уколы с вакциной, чтобы обезопасить себя. Так, на всякий случай. Лучше ведь перестраховаться, чем заболеть, правда? Скоро вертолет доставит сюда лекарство, а вы пока не разбегайтесь, договорились?

Больше не глядя на детей, он развернул газету и стал просматривать заголовки. Тони с Юлианой пошли в его комнату.

— Что за инфекция? — спросила она.

— Не знаю. Надеюсь только, что она помешает папочкиным приятелям заявиться к нам в гости. Ради этого я готов вытерпеть сколько угодно уколов! — пробурчал принц.

— Тони, а кто они, эти приятели? Я почти ничего не знаю о вашей жизни за этот год…

Парень пропустил ее в комнату, а потом плотно прикрыл за собой дверь.

— Два богача из Асакурии со своими отпрысками. Между нами — мерзкие беспринципные типы. Они дают отцу необходимые для войны деньги, а он за это позволяет им творить все, что заблагорассудится. Теперь даже я считаю, что ничем хорошим это не закончится.

Юлиана примостилась на поручне дивана и спросила:

— Если все так плохо, то почему инкаторы не бьют тревогу?

Энтони присел на корточках рядом с ней.

— Витовский и Хиггинс пытались убедить отца как можно быстрей прогнать чужеземцев, но Карминский почему-то встал на его сторону. А ты же знаешь папу — для него большего авторитета, чем этот старый змей, не существует! Я однажды слышал, как Витовский ругался с папой. Он сказал ему, что Эдмунд просто устал от его самодурства и поэтому не мешает ему и дальше рыть себе яму. А отец ответил, что как раз такие помощники ему сейчас и нужны — те, которые не будут мешать ему делать, что следует. И что через несколько лет у нас будут такие союзники, что весь мир дрогнет.

— Странно все это звучит… Расскажи мне поподробней об этих асакурийцах, — попросила Юлиана.

— Непременно расскажу. Только сначала ответь мне, почему при упомнинании Карминского с тобой начинает твориться, черт знает что? Он плохо к тебе относится?

Девушка тяжело вздохнула. Отчасти она была благодарна Тони за то, что он сам завел этот разговор, но никак не могла рискнуть рассказать ему о своих злоключениях.

«Не будь дурой! — рассердилось ее мечтающее об освобождении эго. — Ты же мечтаешь попросить короля о защите! Может быть, узнав правду, он избавит тебя от Карминского и тебе никуда не придется убегать! А лучшего посредника, чем Энтони, тебе не найти!»

— Юлиана, я жду ответа, — напомнил ей принц.

«Если ты ничего не предпримешь, он так и будет убивать и калечить всех, кто тебе дорог при малейшей твоей оплошности! — возмущался ее внутренний голос. — И если твой побег снова не удастся, то им всем конец! А если ты не сбежишь, то до конца жизни будешь жить в обитой войлоком комнате психбольницы! Ну же! Говори!»

— Мы не слишком ладим с ним, — призналась она. — Он очень жестокий человек и требует от меня делать то, что для меня неприемлемо. Я протестую, но он всегда находит способ заставить меня выполнить его требования. На моей совести уже несколько смертей, и это убивает меня! Боюсь, однажды моя психика просто не выдержит, и я сойду с ума! — Голос девушки дрогнул. Только теперь до нее дошло, что все ее надежды на помощь Астаротов были самообманом. Тони ведь только что рассказал ей, что если король принял какое-то решение, то не отступится от него. А она, думая о своем, пропустила все это мимо ушей. И как только принц расскажет об ее откровениях отцу, тот передаст их инкатору, и тогда страшная цепь его мести неминуемо замкнется на ней. Что она наделала? Наверное, и впрямь сошла с ума, раз понадеялась на благополучный исход. Юлиану начало трясти.