Брендон Сандерсон - Слова сияния

– Как неудобно, – прошептала Шаллан и улыбнулась своим словам. Неужели она и впрямь жалуется из-за того, что нужно подождать несколько минут ради сеанса мгновенной связи через полмира?

Надо будет придумать, как связаться с братьями. Без даль-пера это будет удручающе медленно. Может, она сумеет передать им сообщение через одну из этих станций осведомления в Ташикке, используя другого посредника?

Она снова уселась на диванчик, положив перо и письменную доску рядом с подносом с едой, и принялась просматривать стопку предыдущих сообщений, которыми Тин обменялась с далеким незнакомцем. Их было не много. Тин наверняка периодически уничтожала донесения. Оставшиеся содержали вопросы о Ясне, Доме Давар и духокровниках.

Шаллан бросилась в глаза одна странность. То, как Тин рассказывала об этих людях, не было похоже на связь вора с теми, кто единожды его нанял. Мошенница говорила о необходимости «наладить отношения» и «сблизиться» с духокровниками.

– Узор, – прогудел Узор.

– Что? – Шаллан глянула в его сторону.

– Узор, – повторил он. – В словах. Ммм.

– На этом листе? – спросила девушка, поднимая страницу.

– На этом и на других. Видишь первые слова?

Шаллан нахмурилась, изучая листы. На всех беседа начиналась с того, что далекий осведомитель задавал Тин вопрос о здоровье или делах. Она каждый раз отвечала простыми словами.

– Я не понимаю.

– Они составляют группы-пятерки, – пояснил Узор. – Квинтеты из букв. Ммм. Каждое сообщение следует узору: первые три слова начинаются с одной из букв квинтета. В ответе Тин два слова начинаются с оставшихся букв.

Шаллан еще раз все просмотрела, но не увидела того, что заметил Узор. Тот снова все объяснил, и ей показалось, что она поняла, но закономерность оказалась слишком сложной.

– Это код, – сделала вывод Шаллан. В этом был смысл; следовало убедиться, что на другом конце линии связи находится правильный человек. Девушка залилась краской, сообразив, что едва не испортила все. Если бы Узор не заметил шифр, если бы даль-перо тотчас же начало писать, Шаллан бы выдала себя.

Она не справится. Невозможно влиться в банду, достаточно умелую и могущественную, чтобы покончить с самой Ясной. Это попросту выше ее сил.

Но она должна.

Шаллан достала альбом и начала рисовать, позволив пальцам двигаться самостоятельно. Нужно стать старше, но ненамного. Она будет темноглазой. Прохожие заметят незнакомую светлоглазую, если та будет разгуливать по лагерю. У темноглазой больше шансов остаться незамеченной. Правильным людям, конечно, она может намекнуть, что пользуется глазными каплями.

Темные волосы. Длинные, как ее настоящие, но не рыжие. Тот же рост, то же телосложение, но совсем другое лицо. Лицо женщины, видавшей виды, как Тин. Шрам поперек подбородка, более угловатые черты. Не красивые, но и не уродливые. Более… заурядные.

Девушка втянула буресвет из лампы возле себя, и прилив сил позволил рисовать быстрее. Это было не возбуждение. Это необходимость идти вперед.

Художница закончила рисунок широким росчерком и обнаружила, что со страницы на нее глядит лицо – почти живое. Шаллан выдохнула свет и почувствовала, как он окутал ее, кружась. На миг у нее все расплылось перед глазами, и она видела только тускнеющее свечение буресвета.

Потом он исчез. Шаллан не почувствовала никаких изменений. Потрогала лицо. На ощупь оно было таким же. Неужели она…

Локон волос на ее плече был черным. Шаллан уставилась на него, потом встала, одновременно испытывая нетерпение и робость. Прошла в ванную комнату и приблизилась к зеркалу, глядя на преображенное лицо с загорелой кожей и темными глазами. Лицо с ее рисунка, которое обрело цвет и жизнь.

– Работает… – прошептала девушка. Это было посерьезнее, чем спрятать прорехи на платье или прибавить себе лет. Это полное преображение. – Что же мы можем с этим сделать?

– Все, что сумеем вообразить, – ответил Узор с ближайшей стены. – Точнее, что сможешь вообразить ты. Мне плохо удается небывалое. Но оно мне нравится. Мне нравится… его… вкус. – Он, похоже, был очень доволен последним замечанием.

Что-то было не так. Шаллан нахмурилась, подняла рисунок и поняла, что не прорисовала одну сторону носа. Светоплетение там не закрывало ее нос полностью, и сбоку получилась расплывчатая дыра. Она была маленькой; скорее всего, ее приняли бы за странный шрам. Но для Шаллан дыра зияла и оскорбляла ее художественный вкус.

Девушка ощупала нос. Он получился чуть больше ее собственного, и пальцы проникали сквозь него, касаясь ее настоящего носа. Изображение было совершенно бесплотным. Если она быстро проводила пальцем через кончик фальшивого носа, тот расплывался облачком буресвета, точно дым, который сносило в сторону порывом ветра.

Она убрала палец, и изображение восстановилось, хотя дыра сбоку никуда не делась. Неряшливый рисунок получился. Шаллан спросила:

– Как долго это продержится?

– Оно питается светом, – прогудел Узор.

Шаллан вытащила сферы из потайного кошеля. Они все были тусклые, – наверное, она их использовала во время разговора с великими князьями. Она взяла одну из лампы на стене, заменив тусклой сферой того же достоинства, и сжала в кулаке.

Девушка вернулась в гостиную. Ей, конечно, понадобится другая одежда. Темноглазая женщина не стала бы…

Даль-перо начало писать.

Шаллан поспешила к диванчику, и у нее перехватило дыхание, когда появились слова.

«Думаю, кое-что из сегодняшних сведений пригодится».

Простое вступление, следовавшее правильному коду.

– Ммм, – зажужжал Узор.

Ей нужно было, чтобы первые два слова в ответной реплике начинались с правильных букв.

«Но и в прошлый раз было то же самое», – написала она – в надежде, что следует коду.

«Не переживайте, – ответил осведомитель. – Вам это понравится, хоть время и поджимает. Они хотят встретиться».

«Хорошо», – написала Шаллан, расслабившись, и благословила те часы, которые Тин потратила, чтобы научить ее подделывать документы. Она схватывала на лету, поскольку это было разновидностью рисования, но наставления Тин теперь позволили ей продемонстрировать свои способности, подделав неряшливый почерк мошенницы.

«Тин, они хотят встретиться сегодня ночью», – вывело даль-перо.

Сегодня ночью? А который сейчас час? Часы на стене показывали половину первого ночи. Это была только первая луна, что восходила сразу после наступления темноты. Она взяла даль-перо и едва не написала: «Не знаю, готова ли я», но вовремя спохватилась. Тин бы так не выразилась.

«Я не готова», – вывела девушка вместо этого.

«Они настаивают, – сообщил осведомитель. – Вот почему пришлось связаться с вами немедленно. Похоже, сегодня прибыла ученица Ясны. Что случилось?»