Джон Норман - Мятежники Гора [ЛП]

— Думаю, что она уже что-то подозревает, — предположил Таджима. — Вероятно, для ясного понимания её придётся немного избить.

— Подозреваю, — хмыкнул я, — что тебе скоро придётся подвергнуть её вниманию господина. Лаской и удовольствием даже свободную женщину легко можно довести до мук умоляющего подчинения.

— Ведущих, вероятно, — усмехнулся Таджима, — прямиком к ошейнику.

— Она — девственница, — напомнил я. — Подозреваю, что на данный момент у неё нет никакого понимания ярости рабских огней.

— Она может оказаться интересной, — заметил Таджима, — когда они начнут разгораться в её животе.

Мы, не сговариваясь, посмотрели на красотку Незуми, спавшую в углу.

— Не думаю, — покачал я головой, — что она сможет выдержать ночной переход.

— Будем нести её по очереди, — заключил мой друг.

После того, как мы незаметно ускользнули из той деревни, в которой так удачно разжились вполне достаточным запасом риса, но при этом, боюсь, вызвали подозрение, мы некоторое время избегали останавливаться на отдых в деревнях, обходя их десятой дорогой. Трудно сказать, преследовал нас кто-нибудь или нет, но сами мы никаких свидетельств того, что мы могли бы быть объектом преследования, не обнаружили. Возможно, у Харуки слишком разыгралось воображение и, как следствие, он стал излишне подозрительным. Нам, конечно, хотелось бы надеяться, что всё так и было. Как бы то ни было, мы решили, что осторожность лишней не бывает, и двигались, держась подальше от населённых мест. Но вот что нас удручало, так это практически полное отсутствие информации о том, что тем временем происходило на островах.

— Нам стоит выйти к дороге, — заявил Таджима. — Если мы натолкнёмся на постоялый двор, то вряд ли там кто-то будет нас в чём-то подозревать. В таких местах постоянно появляются новые лица, люди приходят и уходят, там все — чужаки, и редко можно встретить кого-то знакомого. Хозяева постоялых дворов скорее будут нам рады, чем будут нас бояться или избегать. Покажите мне владельца гостиницы, который отказался бы от постояльцев, или торговца, который не хочет новых клиентов.

Дело шло к вечеру. С наступлением темноты мы планировали продолжить поход.

Повернув голову, а любовался спящей Незуми. И следует признать, было на что полюбоваться, ибо она была очень красива. Спящие рабыни зачастую очень красивы. Тонкая цепь, длиной примерно в два или три фута лежала на земле, соединяя её шею со стволом небольшого дерева. Тело девушки теперь было чистым, а её туника выстирана. Во сне она не сознавала, насколько высоко подол туники открывал её бёдра.

Таджима продолжал обращаться со своей рабыней с заботой и чуткостью. Что ни говори, а в доминировании есть тысяча тысяч нюансов. Порой куда большего можно достичь, не делая ничего, чем прилагая все силы, чтобы сделать что-то. Все женщины разные, точно так же разные и рабыни. Очень многого, например, можно добиться отсрочкой, пренебрежением или заставив ждать. Иногда в таких ситуациях рабыня может настолько обезуметь, и даже выйти из себя настолько, что более не в силах выдерживать этого напряжения от ожидания неизбежного, сама бросится на живот перед своим господином, рыдая и умоляя об использовании. «Я — Ваша рабыня! — может сказать она. — Пожалуйста, возьмите меня, Господин! Изнасилуйте свою рабыню! Она — ваша. Проявите милосердие, Господин! Возьмите меня, изнасилуйте свою рабыню!». Кроме того, когда женщину не используют часто, да ещё и делают это без страсти, что нельзя назвать обычной практикой рабовладельцев, она начинает опасаться, что перестала быть желаемой, что он присматривает себе другую рабыню, а её теперь ждёт рынок. Все страхи и терзания, которые в неоднозначных отношениях могли бы обеспокоить свободную женщину, усиливаются на порядки в случае рабыни, которой не на что надеяться кроме своего ошейника и своей красоты. Свободную женщину, например, никто не может просто взять, раздеть и продать. Иногда рабыня даже сама может попросить о плети, чтобы получить доказательство того, что она всё ещё представляет интерес для своего владельца. Рабынь, кстати, бьют довольно редко, и почти всегда в качестве наказания за проступок. Рабыня бывает даже рада виду плети, висящей на стене, ведь этот атрибут является для неё весьма значимым и волнующим, но при этом она редко хочет почувствовать это на себе. Так что, она, как нетрудно догадаться, будет вести себя так, чтобы не давать повода, или не вызывать искушения, применить это на ней. Почему она должна быть избита? Она делает всё возможное и невозможное, чтобы быть хорошей рабыней, изо всех сил старается, чтобы её хозяин был всецело ею доволен. Безусловно, иногда рабыню могут побить, чтобы напомнить ей о том, что она — рабыня. Немного найдётся в мире вещей так безоговорочно убеждающих женщину в её неволе, как плеть. Под плетью у неё не остаётся ни малейшего сомнения в том, что она — рабыня. Что интересно, сама рабыня, даже заливаясь слезами от боли, зачастую приветствует и благодарит за это подтверждение её беспомощности, уязвимости и неволи. Это заверяет её в том, в чём она сама хочет быть заверенной, в том, что она — рабыня, собственность её господина.

Пару дней назад, в нашем лагере, Таджима приказал ей раздеться перед нами, медленно повернуться, а затем остановиться лицом к нам.

— Рабынь рассматривать не возбраняется, — сообщил он ей.

— Да, Господин, — всхлипнула девушка, глотая слёзы.

Затем он приставил её к работам по обустройству лагеря. После нашей лёгкой трапезы, которую она сама же приготовила и подала нам, всё так же раздетой, используя простую посуду, извлечённую из мешков Харуки и Таджимы, ей разрешили поесть самой и снова натянуть на себя тряпку полевой рабыни.

А вчера, когда мы остановились на дневку, Таджима приказал своей невольнице идти перед ним к небольшой заводи, которую он обнаружил среди деревьев. Там он приказал девушке опуститься на колени у края и ей разрешил постирать её тунику.

Закончив, Незуми встала и, с тоской посмотрев на воду, повернулась к нему лицом, сжимая в обеих руках свой крохотный, мокрый предмет одежды.

— Пожалуйста, Господин, — пролепетала она.

— Ты намереваешься обратиться ко мне с просьбой? — поинтересовался Таджима.

— Да, Господин, — подтвердила рабыня.

— Тогда становись на колени, — резко бросил он.

Незуми мгновенно оказалась на коленях. Ей всё ещё нужно было многому учиться. Рабыня — не свободная женщина. Рабыня, обращаясь с вопросом, ходатайством, просьбой и так далее к свободному человеку, обычно делает это стоя на коленях, что является подобающим для её статуса. Фактически, эту позу, подходящую для незначительности, позорности и деградации её положения, она часто принимает в присутствии свободного.