Джон Норман - Мятежники Гора [ЛП]

— Что плохого в том, что кто-то ухаживает за садом? — пожал плечами Нодати.

— Он знает, что Вы свободны? — поинтересовался я.

— Нет, — ответил Нодати.

— Значит, Вы думаете, что Лорд Ямада остался во дворце? — уточнил я.

— Да, — кивнул Нодати. — Он — сёгун.

— Возможно, Вы рассчитываете на то, что он придёт сюда, чтобы полюбоваться на свои трофеи? — спросил я.

— Чтобы утешить себя с прошлой славой? — добавил Таджима.

— Лорд Ямада — сёгун, — сказал Нодати. — А сёгуны смотрят в будущее.

— Разве у него есть какое-нибудь будущее, Мастер? — поинтересовался Таджима.

— Почему нет? — осведомился Нодати. — Будущее есть у любого, кто готов ради него умереть.

Честно говоря, в комнате трофеев я чувствовал себя не в своей тарелке, а Пертинакс и вовсе сел рядом с дверью, если можно так назвать, поворотную стену. Мне подумалось, что там, около коридора, дышать было легче.

Прежняя Леди Камеко, а теперь просто Камеко, находилась, как уже было отмечено, снаружи, в коридоре, где она должна была ждать столько, сколько захотят свободные мужчины. Пертинакс, перед тем как связать лишил рабыню её импровизированной одежды. Рабыни — животные, а животным не обязательно прикрывать свою наготу.

В комнате трофеев по моим прикидкам было больше двухсот голов, расставленных по полкам и столам, и даже подвешенных к потолку. В воздухе помещения висел тяжёлый запах снадобий, которыми натирали головы для их сохранности. Длинные тёмные волосы каждого трофея были смазаны маслом и тщательно расчесаны. Зубы у части голов были окрашены в чёрный цвет, что, как мне объяснили, с точки зрения некоторых, особенно высоких леди, считалось красивым, модным и аристократическим украшением, усиливающим очарование, примерно так, как расширенные вытяжкой из белладонны зрачки красавиц эпохи Возрождения, или, в зависимости от культуры, пудры, румяна, помады различных оттенков, тени для век и другие вариации косметического искусства. Глаза нескольких из голов были заменены драгоценными или полудрагоценными камнями, главным образом, нефритом.

— Дворец большой, — вздохнул я.

— Лорда Ямаду мы сможем найти в зале большого помоста, — сказал Нодати, — в главном зале приёмов, где докладывают о собранных налогах и дани, где даймё присягают на верность.

— Он что, не прячется? — удивился я.

— Лорд Ямада не станет прятаться, — заявил Нодати.

— Тогда почему Вы здесь? — осведомился я.

— Я ждал вас, — ответил он. — Подберите себе оружие.

— Приветствую вас, великий и благородный лорд, — поздоровался Нодати и, поклонившись, объявил: — Я пришёл, чтобы убить вас.

В зале приёмов я прежде ни разу не бывал, хотя это было главное место дворца Лорда Ямады, расположенное в его центральной части и предназначенное для формальных случаев, государственных функций и так далее. Это было большое помещение, просторное и широкое. Помост сёгуна возвышался приблизительно на фут над уровнем основного пола, набранного, как и помост, из тёмных, отполированных до зеркального блеска досок. Стены, также обшитые тёмным деревом, украшали многочисленные панно из светлого дерева с мозаичными картинами, орнаментами и надписями, выполненными инкрустациями из более тёмных кусочков древесины. Надписи были сделаны иероглифами, которыми пани записывают гореанский, примерно так же, как жители Тахари используют для записи гореанского свою собственную плавную вязь. Естественно, ничего из написанного я прочитать не мог. Орнаменты, показались мне замысловатыми абстракциями, хотя, возможно, они предназначались для того, чтобы создать ощущение вздымающихся волн и завихрений ветра. На картинах в основном были изображения природы, деревья, цветы, животные и птицы. Среди последних преобладали домашние водоплавающие птицы. Зато сам помост выглядел аскетичным и суровым. В зале имелось несколько дверей, через которые можно было попасть в зал или покинуть его. Нодати вошёл через главный вход, находившийся прямо напротив помоста, приблизился к возвышению, поклонился и вежливо объявил о себе и цели своего прихода. Освещение в зале, на мой взгляд, было недостаточным. Горело всего несколько маленьких ламп, некоторые из которых были установлены в стойках вдоль стен, другие свисали с потолка, причём, в некоторых случаях на высоте не больше ярда от пола, так что, передвигаться по залу следовало с осмотрительностью. Возможно, они предназначались для освещения маленьких столов, вокруг которых можно было бы сидеть со скрещенными ногами. Однако в данный момент ни одного из таких столов в зале не было. Лично я, учитывая освещение, для выяснения отношений с помощью стали предпочёл бы другое. Лучше всего подошёл бы открытый двор в пасмурный день, где ни одному из поединщиков не грозит быть ослеплённым яркими лучами солнца. Местами около стен стояли ширмы, расписанные в том же стиле, что и стены, за исключением того, они были обтянуты шёлком, а изображения выполнены чернилами.

— Как Ты, фокусник и шарлатан, отважился войти ко мне без представления? — грозно спросил Лорд Ямада.

— Простите меня, великий Лорд, — ответил Нодати, — но я представился.

Когда мы вошли, Лорд Ямада сидел со скрещенными ногами на помосте. Одет он был в богатые формальные одежды, словно для официального приёма, словно ожидал прибытия верных даймё или некого посла с прошением, а не сотен врагов, мстительных и жаждущих его смерти.

— Дом Ямады попал в затруднительное положение, — констатировал Нодати.

— Но он стоит, — заявил Лорд Ямада.

— Только пока живы Вы, — сказал Нодати.

Лорд Ямада был не один, позади него по обе стороны стояли два офицера. Можно сказать, что я был знаком с обоими. Одним из них оказался Ясуси, с которым мы познакомились во время инцидента на постоялом дворе, перед тем как нас арестовал Казумицу, офицер Лорда Ямады для особых поручений, искавший Сумомо и её похитителя. Вторым был Кацутоси, капитан гвардии сёгуна, знакомство с которым состоялось в той деревне, где Нодати дважды разрубил рисовое зернышко, сначала малым мечом, а потом и катаной.

— Где ваши армии, великий Лорд? — поинтересовался Нодати.

— Отошли на юг, чтобы перегруппироваться, — ответил Лорд Ямада.

— Боюсь, что всё не совсем так, — сказал Нодати. — Железный дракон взлетел. Многие, офицеры и воины, разбежались по меньшим и далёким островам. Дороги заполнены разрозненными группами никем не управляемых солдат. Даймё ушли в свои владения. Встревоженные воины ищут для себя новые даймё. Асигару возвратились в свои деревни.

— Я сам прогнал их, — заявил Лорд Ямада. — Их всех! Они оказались не способны исполнить мою волю. Я приказал им убираться прочь.