Андреа Стюарт - Дочь костяных осколков [litres]

Я глянул на него через плечо. Шрам ото лба через слепой белый глаз к щеке. Волосы седые, лицо изборождено морщинами, но при этом он не казался старым, не таким, как седые и морщинистые мужчины.

– А ты? – спросил я. – Расскажи свою историю, мою ты уже знаешь.

Джио наклонился и с отсутствующим видом почесал Мэфи за ухом. Тот радостно заверещал и ткнулся мордой ему в колено. Вот как? Они уже подружились?

– Это долгая история, – сказал Джио. – И вряд ли интересная. Если коротко: я думал, что знаю, в чем мое предназначение. Думал, что знаю, как поступать правильно. Но я ошибался, много раз ошибался. Теперь я просто пытаюсь все сделать как надо, хочу найти людей, которые смогут мне в этом помочь.

Я протянул к нему пустые ладони, как протягивают нищему, показывая, что подать нечего:

– Ты не к тому обратился.

– Да, возможно, и так. – Джио кивнул. – Но, Йовис, как ты поступишь, когда осколки твоих близких пустят в дело? Осколки тех, кого ты любишь?

Мое сердце превратилось в камень, который опускается на дно Бескрайнего моря.

– А кто тебе сказал, что я кого-то люблю?

Я опытный обманщик, но надо признать, этот ход был совсем неубедительным.

Тут подала голос одна из больных женщин:

– Джио…

Он обернулся, присел рядом с ней и приподнял ее голову, чтобы напоить из кувшина.

Кто поможет моим родителям, если они заболеют? Возможно, безосколочные уже помогали им, пока я искал Эмалу на просторах Бескрайнего моря? От них больше проку, чем от меня.

Загнав плохие мысли куда подальше, я пошел к выходу из пещеры. Мэфи за мной. Я снял лампу со стены и двинулся к проходу, по которому мы туда пришли. Мэфи ни слова не сказал, хотя я знал, что его разрывает от вопросов. Я и сам еле сдерживался, но чувствовал, что это не то место, где их можно задать.

Так мы шли по коридорам, у нас за спиной постепенно затихали людские голоса, а впереди была пустота и тишина. Вопросы Джио растаяли у меня в голове, их вытеснили мои собственные.

– Не видно никаких дверей. Как думаешь, далеко уходит этот коридор? – спросил я Мэфи, который вертелся у меня под ногами.

– Не знаю, – честно сказал он.

Кто бы сомневался.

– Это всего лишь мысли вслух, – признался я. – Его разведчики… Они не просто по случайности нашли это место. Он узнал о нем не от них.

Я вытянул руку с лампой вперед. Откуда-то издалека доносились приглушенные голоса. В воздухе пахло землей и льдом.

– Он мне нравится, – сказал Мэфи.

– Ну еще бы! Он же говорит о спасении, о том, как сделать лучше для всех. Но вот ты скажи – часто такое получается? Взять и устроить Совет из представителей островов? Люди любят простые решения. Когда все это началось, люди верили, что Сукай нас спасут. Понимаешь? Они не спасли нас, они сделали нас своими рабами. Я должен постоянно оглядываться, думать о своих родных. А значит, я должен найти жену. Если ты веришь в то, что новый порядок – это так хорошо, почему не останешься здесь вместе с ним?

Глупый вопрос. Даже не знаю, как мне такое в голову пришло. Но сказанного не воротишь.

– Никогда тебя не оставлю, – сказал Мэфи и снова запетлял у меня под ногами.

Тяжко в этом признаваться, но мне после его слов очень полегчало на душе.

Мэфи сел передо мной на задние лапы и сказал скрипучим голосом, от которого у меня мурашки по спине побежали:

– Йовис, эти люди тут – тоже твои люди.

Я вспомнил о долгих часах в императорской Академии, о косых взглядах, о том, как смотрели на мою кожу, о том, сколько сил мне приходилось вкладывать, доказывая, что я не хуже других. Всем в Академии было плевать на меня. Я провел там два года, ни на кого, кроме себя, не мог положиться. Потом наконец меня с неохотой признали, и я заполучил штурманскую татуировку. Они хотели, чтобы я провалил все экзамены, и очень разочаровались, когда этого не случилось.

– Они – не мои люди!

Я хлопнул ладонью по стене и с опозданием почувствовал вибрацию в костях. Пришлось сделать глубокий вдох, чтобы унять эту дрожь и не дать обвалиться стенам в коридоре.

Мэфи прижался к полу и посмотрел на потолок.

Я медленно выдохнул. Казалось, если выдохну резко, все станет только хуже.

– Прости. Что-то я погорячился, надо быть осторожнее.

Мэфи, не сводя взгляда с потолка, подкрался ко мне поближе и постучал лапой по колену:

– Мы вместе. Нас не разлучить.

У меня от облегчения голова пошла кругом, я оттолкнулся от стены и неуверенно двинулся вперед. Ладонь вспотела; чтобы не уронить лампу, пришлось крепче сжать пальцы.

Стена, по которой я хлопнул рукой, куда-то исчезла. Сердце грохотало в ушах.

– Что это?

Мэфи юркнул вперед, я даже слова сказать не успел.

– Стой…

Я осекся и тряхнул головой.

Мэфи исчез в открывшейся комнате, останавливать его было бесполезно. Что бы там ни думал лидер Безосколочных, Мэфи – не мой питомец. Он – друг. Очень глупый друг.

Я поднял лампу повыше и шагнул следом за ним. Волноваться было не о чем. Комната была маленькой, никаких затаившихся в углах монстров. Я оглянулся. За спиной – каменная плита, она же – дверь. Пробежался пальцами по краям – ничего. Там, в коридоре, я точно не видел никакой двери. Откуда она взялась? Или свет от лампы был слишком тусклым и я ее не заметил?

Мэфи открыл сундук и принялся в нем рыться, поднимая вокруг себя облака пыли.

– Прекрати! – крикнул я. – Ты же не знаешь, что там.

Все без толку, я даже мог не подавать голос. Мэфи попробовал на зуб браслет из камней, понял, что он несъедобный, и отбросил в сторону. Принялся вынимать ткань и замотался в нее, как в бинты.

Я вздохнул и оглядел комнату.

В центре стояла низкая кровать, а в углу – утопленная в каменный пол ванна. Когда-то давно это могло быть очень даже хорошим местом для отдыха. Вдоль стен – вырезанные из камня полки. Все на первый взгляд пустые, но когда я поднес лампу поближе, то увидел следы на слое пыли. У меня мурашки по спине побежали. Кто-то сюда приходил, и, судя по следам, это было год назад, не позже.

– Мэфи… – шепотом позвал я, но даже шепот в этом месте казался слишком громким. – Уходим отсюда.

На одной полке я приметил какие-то щепки и кое-что еще…

Книга.

Мэфи выбрался из сундука и метнулся ко мне, как раз когда я взял книгу с полки.

– Еда? – спросил он.

Определить, в какое время суток все это происходило, было сложно, но, думаю, ближе к закату. То есть после ужина. Мэфи в последнее время ел больше обычного и по утрам был слишком уж расслабленным.

– Нет, не еда, – сказал я и вдруг почувствовал острое желание выбраться из этого места, снова оказаться в своей лодке, в море. – Но еду мы скоро раздобудем.

На обложке книги никакого названия не было, только на переплете несколько мазков золотой краской. Страницы хрустели от старости, и от них пахло землей.