Урсула Ле Гуин - Сказания Земноморья [сборник litres]

И с того утра ни от нашего хозяина, ни от его корабля «Хозяйка Одрена», ни от команды не было ни слуху ни духу.

– Как странно! Нет, правда, это очень странно! – негромко воскликнула слушательница. – Куда же все они могли подеваться? Что с ними приключилось? Неужели это…

Она так и не договорила, а хозяйка гостиницы на ее незаданный вопрос отвечать не стала, сказала только:

– А потом оказалось, что и дети Одрена тоже исчезли. Когда слуги сообщили об этом хозяйке, которая все рыдала и плакала, убитая внезапным исчезновением своего супруга, она вдруг умолкла и застыла, словно громом пораженная. А потом сумела выговорить лишь: «Дети? Мои дети?» – но не заплакала, а принялась ходить по всему дому и вокруг него и молча искать своих детей – точно кошка, у которой забрали котят и унесли, чтобы утопить. Все это мне Ферн рассказывала. И так хозяйка ходила и искала их много часов подряд, пока колдун не заставил ее выпить какой-то отвар, и только тогда она наконец успокоилась.

Женщины опять немного помолчали, и слушательница спросила:

– И что, ни один из них так и не вернулся?

Хозяйка гостиницы улыбнулась, хотя и довольно мрачно.

– Да нет, девочка уже на следующий день нашлась. Она тогда убежала вместе с братом далеко за поля, и какой-то фермер их приютил. Имя его было Лавр. У него самого недавно жена, совсем еще молодая, родами умерла, так что к нему мать перебралась, чтобы за ребеночком ухаживать. В общем, женщины в этом доме были. А на следующий день Лавр сам послал весточку хозяйке Большого дома, и та отправила за детьми слуг и велела им возвращаться домой, да только девочка в родной дом возвращаться отказалась и брата не пустила. Сказала, что скорее умрет, чем войдет туда, пока ее отец не вернется. Тогда мать сама пошла ее уговаривать, только дочь ее даже в дом не пустила; ну а фермер-то девчонке и возразить не посмел, когда она заявила, что не желает ни видеть свою мать, ни разговаривать с ней. Да и мальчонка тоже все льнул к сестре, а к матери даже подойти отказался, сколько она ни просила. Ну и леди Лили, не желая устраивать скандал, сказала, что раз ее дочь и сын предпочитают оставаться в фермерском доме, когда их родной дом погружен в печаль и траур, то пусть остаются, она не возражает. Развернулась и пошла через поля к Большому дому.

А потом устроила целое представление – отправила на поиски лорда Гарнета и лодки, и суда покрупнее, да только те ничего не нашли, и поиски довольно быстро прекратились. И многим стало казаться, что возвращение лорда домой им просто приснилось или привиделось, – кроме, разумеется, тех, кто вместе с ним в походе участвовал, а теперь домой вернулся, да, наверное, еще тех, кто был им убит в сражениях, вроде двоих наших, деревенских. Однако и на этот раз никаких особых пересудов в Одрене не возникло. Люди сказали: ну что ж, раз теперь всем правит хозяйка, а хозяйкой правит колдун, значит надо как-то к этому приспосабливаться.

Ну а где-то недели через две исчез и тот мальчик Клэй, сын Одрена. Пропал, как и его отец. Ушел куда-то из дома, и никто не знал куда. Только на сей раз тут никакого колдовства не было. Девушка сама матери призналась: «Я отослала брата отсюда, чтобы спасти от злодея, с которым ты живешь. Сейчас он в безопасности и под присмотром одного очень хорошего человека. Я, правда, и сама не знаю, куда они в данный момент направились, но даже если б знала, то тебе ни за что бы не сказала!» И ни мольбы, ни угрозы матери на девушку не действовали. Вот тогда леди Лили в ярости и заявила: «Раз ты так низко пала, что, сбежав из дома, живешь с каким-то фермером, то теперь тебе остается только замуж за него выйти!» А дочь спокойно так ей отвечает: «Что ж, я скорее выйду за Лавра, чем соглашусь когда-нибудь снова физиономию Эша увидеть!» Ну, госпожа и приказала фермеру взять ее дочь в жены.

Хозяйка гостиницы снова помолчала, потом повернулась к гостье и сказала:

– Так что если ты сюда пришла в поисках дочери Одрена, то ее теперь Уид зовут и она жена фермера Лавра и мачеха его дочери. А что же касается ее брата и садовника Хови… Вообще-то, память на лица у меня хорошая, а все ж я никак не могла взять в толк, кто же твой муж, пока до середины этой истории не добралась. Уид ведь тогда брата с твоим мужем отослала, верно?

Гостья помолчала, вздохнула и покорно, но спокойно призналась:

– Я не жена Хови, а сестра его. Меня зовут Линнет [7] Линнет ( англ. Linnet) – коноплянка. . Я тогда заменила десятилетнему Клэю мать. – И тут она, вскинув на хозяйку гостиницы испуганные глаза, воскликнула: – Но сейчас, госпожа моя, мне вдруг стало страшно! Страшно и за себя, и за брата! Да, мне очень страшно. Зачем мы сюда вернулись, к этим ужасным людям? Что мы здесь делаем? Хотя таково было желание Клэя. Он прямо-таки мечтал сюда вернуться. А Хови вечно его желаниям потакал.

Хозяйка гостиницы только головой покачала:

– Вечно мы требованиям хозяев подчиняемся. Вот и носит нас вместе с ними, как листья на ветру. И что теперь? Куда еще нас недобрый ветер вместе с ними занесет?

Лущить бобы обе давно перестали. Хозяйка встала, сходила в дом и принесла две глиняные кружки, полные легкого пива, – уж больно этот осенний денек жарким выдался.

– Вот, выпей-ка глоточек, – предложила она дружелюбно, присаживаясь рядом с гостьей. – Выпей холодного пива, госпожа моя Линнет, и признайся, какая часть моей истории была тебе уже известна, когда я начала ее рассказывать?

– На самом деле я мало что знала, госпожа моя. Разве что имена. Я знаю только то, что мне рассказывал Клэй – то, что сам он от сестры узнал. Она тогда велела ему каждое ее слово запомнить, вот он и запомнил. И столько раз за эти годы нам с Хови рассказ сестры пересказывал. Снова и снова. Чтобы, как требовала сестра, память об отце всегда была жива в его душе. Чтобы, став взрослым, он смог бы вернуться и все исправить.

Сказав это, гостья немного пригорюнилась, но потом, сделав несколько глотков пива, снова приободрилась и заметила:

– Славное пиво, госпожа моя. Хорошо сварено.

– Это точно. Можешь мне рассказать, о чем вам мальчик поведал?

Линнет явно колебалась, чувствуя себя неловко, однако хозяйка гостиницы ее не торопила. И для начала они поговорили о погоде, об урожае, о качестве солода. И вдруг Линнет напряженно, словно с трудом сдерживая себя, прошептала:

– Я знаю, что случилось. С их отцом. Та девушка, его дочь, сама это видела!

Глаза у хозяйки гостиницы стали совсем круглыми от изумления. Она даже присущее ей достоинство на какое-то время утратила.

– Уид? Сама все видела?

– Уснуть в ту ночь ей так и не удалось – это когда ее отец-то вернулся, – и она решила последить за матерью и колдуном. А глубокой ночью заметила, как мимо проскользнул колдун, и осторожно, на цыпочках, последовала за ним. Увидев, что он вышел из дома, она высунулась в окно и стала смотреть, что будет дальше…