К. Пакат - И тьма взойдёт [litres]

– Никто не предупредил их, – проронила Вайолет. – Никто не сообщил, что грядёт битва. – Они просто жили своей обычной жизнью. Но хуже того. – А если бы даже кто-то и сказал…

– Они бы не поверили, – закончил Уилл.

Вайолет кивнула. Все эти люди даже не знали, что где-то там разразилась битва. Они не подозревали о правде так же, как и сама девушка до недавнего времени. И так странно было думать, что во всей гостинице лишь они с Уиллом понимали, что на самом деле происходит.

Сейчас Вайолет впервые почувствовала, насколько же одиноки были Хранители в своей миссии – стражи последнего предела, последние, кто помнил о прошлом и осознавал грядущую опасность…

Хранители всегда держались в стороне от остального мира, хранили в Чертоге древние традиции и жили согласно им, как в прежние времена. А меж тем всё за стенами год за годом менялось, тогда как рыцари всё больше отдалялись от человечества.

И если Вайолет останется с Хранителями – значит, однажды наступит срок, когда она тоже просто не сможет вернуться во внешний мир? Уже сейчас чувствовалось, что бремя истины отделяло девушку от окружающих, словно одной ногой она стояла в древности.

– Что ты скажешь родным? – спросил Уилл.

Вайолет отвела взгляд от грызшихся между собой посетителей. Её семья не была столь наивной и несведущей, как завсегдатаи этой таверны. Родные прекрасно знали, что ждёт впереди, и уже определились, на чьей они стороне – Тёмного Короля.

– Раньше я часто сбегала по ночам, – проронила Вайолет. – Возвращалась к завтраку. Просто садилась за стол и просила тост. Отец делал вид, что не знал о моих отлучках.

– Часть тебя хочет вернуться к ним, – тихо добавил Уилл.

– А ты на моём месте… разве чувствовал бы себя иначе?

Приятель опустил взгляд и посмотрел на свою ладонь, пересечённую шрамом.

– Мы с мамой… часто переезжали. Я не успевал ни с кем толком познакомиться и подружиться. Мы держались особняком, – Уилл посмотрел на девушку и усмехнулся. – Мне никогда не доводилось жить так, как в Чертоге. Никогда не находилось места, где я чувствовал бы себя в безопасности. И рядом с нами никогда не было тех, на кого бы мы могли положиться, кто мог бы защитить нас.

Вайолет слушала его, не в силах отвести взгляд.

– И всё же, пусть у нас было немного, – продолжал Уилл. – Мы с мамой… мы были друг у друга, понимаешь? Мы были семьёй.

Семьёй… Том всё ещё занимал огромное место в сердце Вайолет, несмотря на все сомнения и страхи. Брат, с которого она во всём брала пример, которому стремилась подражать, прежде чем узнала о Львах.

Конечно же, она понимала, о чём говорил Уилл, потому что знала, каково это – быть преданным человеку и думать, что он всегда будет рядом и поддержит, защитит. Это создавало особое чувство безопасности.

– Ты бы хотел, чтобы всё стало по-старому? – Вайолет снова окинула взглядом посетителей трактира и попыталась представить себя на их месте. – Хотел бы снова ни о чём не знать?

– Я так не могу, – Уилл прижал большой палец к ладони. – Я считал свою жизнь нормальной, но теперь понимаю – нормальной она никогда не была, – он поднял на девушку потемневший взгляд. – Мама постоянно испытывала страх, постоянно балансировала на грани, постоянно оглядывалась… И всеми силами старалась защитить меня от правды – о том, кто я такой и что на самом деле происходит.

Казалось, шрам, пересекавший линию судьбы на ладони Уилла, продолжался и на тыльной стороне, как будто прорезая его руку насквозь.

– Я понимаю, почему мама хранила секреты, – добавил юноша. – И возможно, в самом деле отчасти желаю, чтобы всё стало по-прежнему. Но уже не могу вернуться к прошлому – не теперь, когда знаю то же, что знала она.

«Я считал свою жизнь нормальной, но теперь понимаю – нормальной она никогда не была…» Вайолет вспомнила собственное детство – отец во всём потакал ей, позволяя жить в своё удовольствие, без правил, без обязательного обучения. И это тоже казалось нормальным. Но это было не так…

– Я рада, что обо всём узнала, – заявила девушка, с упрямой гордостью принимая решение: лучше уж быть Львом, чем агнцем на заклание.

– Теперь мы оба можем выбирать семью, – добавил Уилл.

Вайолет поняла, что краснеет, и вдруг почувствовала отчаянное желание защитить друга во что бы то ни стало, вспомнив его необычайную отвагу и преданность. Когда все бросили девушку, Уилл вернулся за ней и сейчас был рядом, невзирая на опасность.

– Мне уже пора, – резко сказала Вайолет. – Не знаю, сколько времени мне потребуется… – Требовалось выведать необходимую информацию либо у Тома, либо у отца.

– Я буду ждать тебя здесь, – сказал Уилл.

– Только будь осторожен.

– Да что со мной случится?

Впервые лорд Креншоу поцеловал Кэтрин в день их официальной помолвки – вернее, поцеловал её руку, затянутую в перчатку. И всё же именно этот поцелуй увенчал собой долгий период ухаживаний, включая сложные переговоры с дядей, три последующих визита с сопровождающими и один краткий миг, когда тётушка оставила их наедине в гостиной. Тогда-то Кэтрин с бешено бьющимся от волнения сердцем и приняла предложение о браке. И осталась просто в восторге от последовавшего за этим шикарного обеда, где впервые выпала возможность попробовать французскую спаржу.

Вскоре начали прибывать подарки – прекрасные платья на каждый день из муслина с высокой зауженной талией и изящными рукавами-фонариками, шёлковые шали, ожерелье из жемчуга, идеально подходившее для юной девушки её возраста. Кэтрин восхищённо перебирала наряды, восхищаясь тонким шитьём и изысканной вышивкой по подолу. Подарки предназначались всем – они сыпались на её семью как из рога изобилия. А потом у Кэтрин будет карета и собственная горничная. Лорд Креншоу снял для них дом на площади Сент-Джеймс и сказал, что почтёт за честь, если они остановятся там.

Той ночью сёстры не могли уснуть, обсуждая будущее, которое теперь открылось для них.

– Венчание состоится на Ганновер-сквер в соборе Святого Георгия, – восторженно произнесла Кэтрин. – Я бы хотела, чтобы это случилось немедленно, но тётушка Хелен говорит, необходимо подождать, пока мне исполнится семнадцать. После этого мы будем жить в Рутерне, но обязательно будем приезжать погостить в Лондон. Лорд Креншоу будет содержать этот дом для тётушки и дядюшки, и ты сможешь оставаться с ними или с нами, когда только захочешь. Но надеюсь, ты предпочтёшь жить с нами! У нас будет гувернантка – такая, чтобы тебе нравилась. А ещё мой жених заплатит за твоё приданое, так что твои шансы найти себе достойную пару тоже увеличатся. Ох, Элизабет! Кто бы мог подумать, что мы будем так счастливы!