К. Пакат - И тьма взойдёт [litres]

– Я так и знал, что ты сохранил её у себя, – Джеймс буквально выплюнул эти слова. – Хотя и понимал, что Саймон ищет подобные предметы и рано или поздно явится сюда… И всё же не избавился от опасной вещи. Почему?

– Ты не знаешь своего господина, если полагаешь, что это можно уничтожить, – Готье говорил почти мечтательно. – О, это последнее, что помнят мои глаза. Золото и рубины. Само совершенство. Осколок древнего мира невозможно переплавить. Он ждёт… ждёт тебя, – старик улыбнулся и обратил невидящий взгляд на собеседника. – Ты не хочешь, чтобы его уничтожили, а желаешь получить, как он желает тебя.

Джеймс оскалился и с помощью магии отбросил Готье вместе с креслом. Растянувшись на полу, слепец снова рассмеялся.

– Да-а, вот ты и показал себя… Хочешь, чтобы я надел его на тебя?

Уилл понял, что это был единственный шанс одолеть опасного противника и подал знак Вайолет и Киприану. Когда всё внимание Джеймса оказалось прикованным к старику, все трое напали, применив ту же тактику, как тогда, в Лондоне: использовали Уилла как наживку, чтобы Вайолет ударила Перерождённого сзади.

В тот день, когда они впервые увидели Джеймса, им уже удавалось нарушить его концентрацию, сбросив на него тяжёлый контейнер.

Но сейчас противник развернулся так быстро, что увидел устремившуюся к нему Вайолет и успел отреагировать: её подхватили невидимые руки и со всей силы ударили об потолок, а потом об пол. Девушка вскрикнула от боли.

Даже сосредоточив внимание на нападавшей, Джеймс успел заметить Киприана и сделал короткий жест свободной кистью. Послушник врезался в стену с такой силой, что из носа и рта хлынула кровь, и завис над полом, будто пришпиленная на булавке бабочка.

Затем взгляд синих глаз Джеймса устремился к Уиллу.

Тот едва успел достать из сумки кандалы, когда та же невидимая сила заставила его упасть ничком и прижала к полу, словно голова вдруг оказалась под начищенным до блеска сапогом. Уилл вскрикнул от ярости, но не смог даже пошевелиться.

Казалось, всё это не стоило Джеймсу никаких усилий: он справился с тремя противниками за несколько мгновений. В воздухе всё ещё искрило, как в грозу. Сокрушительная мощь клубилась вокруг прекрасного светловолосого юноши, похожего на молодого бога возмездия, но даже сейчас создавалось впечатление, что всё это давалось ему не сложнее, чем смахнуть пылинку с рукава. И только глаза сверкали убийственной яростью.

«Самый жестокий из военачальников Тёмного Короля». Джеймс двинулся вперёд, напоминая разрушителя миров. Теперь Уилл видел, насколько они недооценили силу противника. Во времена старого мира он вёл за собой армии тьмы, а недавно в одиночку уничтожил целый отряд Хранителей, вырвав их из сёдел и переломав кости мановением руки.

И теперь сосредоточил всё внимание на Уилле.

За спиной Джеймса Готье приподнялся и попытался отползти от кресла, по-прежнему сжимая одеяло с завёрнутым в него предметом. Внезапно старик вскрикнул и выпустил из рук ношу. Вещь покатилась по полу. Краем глаза Уилл успел заметить, как блеснули золото и рубины.

Джеймс будто помимо воли повернулся и всем телом подался вперёд, точно повинуясь притяжению предмета, и широко распахнул глаза при виде реликвии.

Хватка невидимой силы ослабла, и Уилл поднял голову. В тот же самый миг Киприан соскользнул вниз по стене, со стуком осев на пол, а Вайолет встала на четвереньки.

Джеймс заморгал и тряхнул головой, словно желая сбросить морок, чтобы вернуть самообладание, после чего снова отбросил девушку назад, хотя на этот раз не выглядел таким уверенным. Затем, тяжело дыша, повёл рукой, и огромный гниющий дубовый стол врезался в Киприана, прижав его к противоположной стене…

Или так должно было произойти.

Да, послушник так и не испил из Чаши. Да, он не обладал силой Вайолет, но даже раненым оставался лучшим из претендентов на звание Хранителя, а ещё был прекрасно тренирован и двигался стремительно и грациозно. Перепрыгнув через стол с ловкостью посвящённого рыцаря ордена, Киприан приземлился на пол и в перекате с силой ударил Джеймса, сбивая того с ног, но уже в следующий миг начал задыхаться. Однако не до конца пришедший в себя Перерождённый упустил из внимания Вайолет, пока пытался задушить послушника. Та прыгнула на противника, пригвождая его к полу, и ударила со всей силы. Этой пары секунд оказалось достаточно, чтобы Уилл успел защёлкнуть кандалы на запястьях Джеймса.

Воздух перестал искрить. Киприан судорожно хватал ртом воздух. На полу, тяжело дыша, лежал Перерождённый, а Уилл с Вайолет крепко держали его. Зрачки пленника расширились так сильно, что, казалось, затопили радужку.

Им всё же удалось поймать его – удалось! Кровь бурлила от осознания этой победы. Трое противников как следует потрепали Джеймса: камзол и рубашка были порваны, волосы – всклокочены, а из разбитой губы сочилась кровь. Да, Вайолет и Киприан тоже пострадали, но опасного врага получилось одолеть.

Комната пребывала в настоящем хаосе. Стол разнесло в щепки, а пол покрывали обломки старой штукатурки. Готье замер возле своего перевёрнутого кресла, шаря похожими на червей пальцами вокруг в попытке нащупать среди мусора золотой обруч с рубинами, который откатился на несколько шагов.

Уилл поднялся. Заслышав его шаги, старик издал отчаянный возглас.

– Мы не враги, – проговорил юноша. – Мы здесь, чтобы помочь.

– Не-ет, вы пришли не за этим. Вы пришли за ним .

Теперь Уилл разглядел предмет – толстый обруч с рубинами, оправленными в золото, слишком большой, чтобы быть браслетом, и слишком маленький, чтобы быть диадемой.

– За ошейником, – прошептал слепец.

Ошейник… Так вот что это было! Этот обруч надевался на шею. Когда Уилл наклонился поднять реликвию, Готье глухо застонал, будто мог видеть действия собеседника, отчаянно потянулся к ошейнику и завернул его в одеяло, чтобы не держать голыми руками.

– Нет! – воскликнул Джеймс и забился в хватке Вайолет.

Уилл повернулся к пленнику.

Золотой ободок оказался тяжёлым и достаточно широким, чтобы упираться в подбородок. Рубины сияли ярко, как свежая кровь, хлынувшая из раны. Как и кандалы, ошейник открывался на петлях – два полукруга из золота, готовые защёлкнуться на нужном горле.

– Не волнуйся. Я же сказал, мы не позволим Джеймсу получить реликвию, – успокаивающе заверил Уилл.

– Ты не знаешь, для чего нужен ошейник! – расхохотался старик.

– Саймон хочет заполучить его, чтобы обрести невероятную силу…

– О да, – Готье разразился безумным смехом. – Истинно так. Реликвия сделает его самым могущественным из живущих.

Почти против воли Уилл то и дело смотрел на ошейник. Золотой обруч, украшенный рубинами, притягивал внимание так же, как Чаша. Нет, пожалуй, даже сильнее… юноша слышал настойчивый шёпот – не только ушами, но и кожей, кровью. «Возьми меня. Используй. Давай же…»