Элеонора Девильпуа - Дочь леса [litres]

Повелитель лемуров непонимающе поглядел на девочку, и она, проглотив то, что было у нее во рту, пояснила:

– Без вашего плана темискирцы никогда не смогли бы покорить Гиперборею.

Несколько мгновений повелитель лемуров молчал, пережидая, пока мимо них пройдет патруль солдат-птицеловов, потом повернулся к Арке и посмотрел ей в глаза.

– Ты жила в Напоке, – сказал он. – Ты видела, какие незаживающие раны оставляет после себя война. Город потерял половину жителей, а другую половину грабили, насиловали и пытали. Пощадили лишь мальчиков младше семи лет. Знаешь почему?

Воспоминания о жизни в Напоке слишком сильно врезались Арке в память. Она посмотрела на зажатую в кулаке булку.

– Из них собирались сделать солдат, – ответила она, не поднимая глаз.

– Верно. Их завербовали в раннем возрасте, и сейчас они уже почти закончили обучение. С напокскими рекрутами Темискира смогла бы завоевать Гиперборею, и война унесла бы еще тысяч сто невинных жизней.

Он зашагал дальше. Кипя от гнева, Арка запихнула в рот четвертую булочку. Дежурившие возле межуровневого пункта пропуска солдаты пропустили их. Арка взбиралась по лестнице следом за повелителем лемуров и так напряженно обдумывала их разговор, что несколько раз едва не поскользнулась на ледяных ступенях.

– Какая вам разница? – резко спросила она, тяжело отдуваясь. – Вы же ни во что не ставите человеческие жизни.

– Ты ошибаешься, я питаю огромное уважение к человеческим жизням.

Повелитель лемуров ждал, пока Арка поднимется по лестнице.

– Просто я умею точечно воздействовать на общество и не боюсь принимать решения, которые другие не желают принимать ради спасения большинства. Я предпочитаю сто раз убить одного человека, чем рискнуть сотней жизней, пощадив одного.

Арка согнулась пополам от хохота.

– Вы вообще себя слышите? «Я не боюсь принимать решения, которые другие не желают принимать ради спасения большинства». Держу пари, все тираны в мире думают в точности, как вы. Такими принципами можно оправдать все, что угодно.

Она чувствовала, что перешла черту, потому что повелитель лемуров ответил не сразу. Он присел на обледеневший парапет канала и, создав изо льда два лезвия, стал крепить их к подошвам своих сапог. Его лицо ничего не выражало. Стоявшая рядом с ним Арка снова задалась вопросом, не пришел ли тот самый подходящий момент, чтобы убить своего врага. Возившийся со своими сапогами повелитель лемуров казался беззащитным. В нескольких шагах от них солдаты-птицеловы, сторожившие межуровневый пункт пропуска, играли в кости. Пальцы девочки теребили самодельную подвеску. Нужно всего лишь развернуть орихалковое перо, нейтрализующее воздействие самородка живой лазури. Затем нужно схватить ее спутника за голову и…

– На осаду Напоки я прибыл совсем еще молодым офицером, – проговорил вдруг повелитель лемуров.

Он закончил крепить ледяные коньки к подошвам, сгорбился, упершись локтями в колени, и стал смотреть на башни, возвышающиеся над каналом.

– Это было мое первое назначение, и, как все новички, я горел восторгом, рвением и в то же время очень опасался. Мне поручили командование ротой опытных солдат. Мне предстояло отдавать приказы людям намного старше меня самого. Это тяжелая ответственность. Я ждал, что проявлю себя в бою и покажу им, что чего-то стою.

Арка выпустила из пальцев подвеску. Ей и без того трудно было решиться убить хозяина лемуров, а уж прикончить его хладнокровно, ударом в спину, пока он делится с ней воспоминаниями, казалось и вовсе невозможным. Его уязвимость превратилась в прекрасный щит. Девочка села напротив собеседника, на краю обледеневшего канала. Повелитель лемуров поднял глаза, посмотрел на нее, и Арка вновь с горечью отметила, как сильно он похож на Широн.

– Но осада длилась много месяцев, – продолжал он. – Мне пришлось столкнуться с разочарованием моих мучившихся без дела солдат, да и со своим тоже. Это оказалось нелегко. Всем хотелось, чтобы ворота Напоки открылись, чтобы мы наконец вступили в бой, но мы были вынуждены ждать и убивали время кто как мог. Мы провоцировали лучников на стенах, играли в карты, пили. Военный лагерь превратился в своеобразный городок за городскими стенами. В окрестных деревнях жило много гражданских, они приходили и уходили. Купцы приходили сбывать свой товар, девицы легкого поведения торговали своими прелестями, мальчишки-курьеры оказывали услуги в обмен на мелкую монету или еду.

Арка гадала, куда он клонит. Повелитель лемуров задумчиво глядел, как девочка пытается создать изо льда два лезвия и прикрепить к своим сапогам.

– Один из тех мальчишек часто крутился возле меня, – продолжал он. – Звали его Бикили, но все называли его просто Бик. Солдаты его очень любили. Они платили ему, чтобы он бегал для них к торговцам и покупал всякую ерунду. Это их смешило, а мальчишка таким образом кормился, солдаты убивали время – короче говоря, все были довольны. Бик стал нашим талисманом. Никто не знал, откуда он к нам прибился, но всем на это было плевать. Так продолжалось до того дня, когда город наконец пал.

Арке никак не удавалось вылепить пару приличных коньков. Лениво взмахнув рукой, повелитель лемуров создал два идеально ровных лезвия, которые тут же прилипли к подошвам сапог девочки. Арка подняла на него глаза. Ее не покидало ощущение, что конец этой истории будет неприятным.

– На войне часто видишь ужасные вещи, а порой и сам в них участвуешь, – проговорил ее собеседник. – В Напоке я увидел такое, к чему оказался совершенно не готов. Солдаты много месяцев скучали и мечтали о том дне, когда смогут выместить свою злость на напокцах. У меня на глазах мои товарищи-офицеры соревновались, кто обезглавит больше пленных. Я видел, как солдаты оскверняли трупы и сжигали людей заживо. Большинство напокцев убили с особой жестокостью. На улицах натекло столько крови, словно над городом пролился кровавый дождь.

Он закрыл глаза, по его лицу пробежала судорога, словно картины резни до сих пор стоят у него перед глазами. Арка сдвинула брови, не понимая, искренен он или разыгрывает комедию. У девочки сложилось впечатление, что этот человек может быть одновременно лживым и чистосердечным, сострадательным и равнодушным. Повелитель лемуров продолжал:

– Но хуже всего было, когда солдаты из моей роты наткнулись в городе на Бика. Никто не знал, что он тоже из напокцев. Тощий, он каждый день протискивался между прутьями решетки, защищавшей реку, а потом пролезал обратно. Мои солдаты пришли в ярость. Когда я их обнаружил, его топтали ногами вдесятером. Я приказал им прекратить, но оказалось слишком поздно: Бик уже умер. Ему было восемь лет.