Роберт Асприн - МИФЫ. МИФОнебылицы [сборник litres]

– Теперь мне понятно, в чем тут у вас проблема, – произнес Нунцио с завидным тактом.

– Есть миры и получше, чем этот, – сказал лорд Ховадзер.

– Что вам мешает туда уехать? – намекнул Гвидо.

Казначей бросил на него надменный взгляд.

– А куда? И с чем? Его величество платит нам сущие крохи по сравнению с тем, какие деньги он зашибает здесь, на Базаре, – пояснил он со вздохом. – Я храню верность моим соотечественникам, можете назвать это так. По крайней мере у нас нет рогов и хвостов или зеленой кожи. И мы не водим дружбу с разными монстрами.

Лорд-канцлер нервно покосился в мою сторону. Я же, чтобы слегка ему досадить, лизнул слюнявым языком его руку.

Судя по реакции, можно было предположить, что я отхватил ему руку тупым ножом. Ховадзер схватил с полки стопку вышитых чайных полотенец и принялся энергично ими вытираться, словно вознамерился убрать не только мою слюну, которая, безусловно, была ему омерзительна, но и слой кожи, который был ею выпачкан.

Я тотчас сделал вывод, что этот человек мне неприятен. Судя по всему, Гвидо и Нунцио разделяли мое мнение. Такое впечатление, что лорд тоже понял, что лишился моего расположения, потому что поспешил изобразить неубедительную улыбку.

– Позвольте, я покажу вам место преступления, – предложил он.

И мы направились в дальнюю часть торгового зала. Как и в передней его части, Петервик распорядился возвести здесь точную копию сооружения, которое осталось в Шоалмарке.

– Перед вами казна, – произнес Ховадзер и взмахнул пухлой рукой.

Что ж, сооружение внушительное. Гвидо и Нунцио видели его и раньше, поскольку им уже не раз доводилось бывать в «Кинг-Маркете». Поэтому они смотрели на казну привычным взглядом. Я же, наоборот, видел ее впервые.

Как и многие другие твердыни, казна «Кинг-Маркета» была возведена в форме круглой башни, высотой в два этажа, которая лишь на несколько футов не достигала потолка. Вместо железных прутьев и тяжелой каменной кладки стены были сложены из прозрачных хрустальных блоков, и посетители при желании могли увидеть, что там внутри, хотя изображение было несколько искаженным. Мы приблизились к казне слева. У входа, облаченные в кольчуги, с копьями в руках, на посту навытяжку застыли часовые. Еще двое таких же гвардейцев стояли внутри за хрустальной стеной рядом с сияющими грудами золота. Я обошел казну вокруг, принюхиваясь. Дурманящий запах присутствовал и здесь, правда, только у входа. Но другого пути внутрь не было.

– У нас постоянно несут вахту четверо часовых, – пояснил Ховадзер. – Ночью, когда произошли нападения, по словам часовых, якобы раздавались громкие звуки, доносившиеся откуда-то из-за полок. Те, кому посчастливилось остаться в живых, утверждают, что не видели никакого чудовища и потому не могут описать, как оно выглядело.

– Что ж, очень даже удобно, – заметил Гвидо.

– Что?

– Я хотел сказать, что это просто ужасно, – поспешил исправить себя Гвидо. – Петервик говорит, что накануне ночью произошло очередное ограбление.

– Если вам об этом сказал сам король, значит, так оно и есть, – высокомерно произнес Ховадзер. – Даже если его величество и потерял свое королевство, он все равно остается королем до мозга костей. Вы правы, имело место очередное ограбление, и мы возлагаем вину на магию. Вот вам и загадка. В хранилище никто посторонний не проникал, но тем не менее золото украдено, а часовые убиты. И мы ищем монстра, который разгуливает на свободе. Хотя никто и в глаза его не видел, он оставляет после себя растерзанные тела и уносит золото, не взламывая никаких замков.

– Здесь явно работает кто-то свой, – произнес Гвидо, глядя лорду-канцлеру прямо в глаза. – Это же видно с первого взгляда. У золота ног нет, уйти оно никуда не может. Так что здесь явно задействован тот, кто знает все ходы и выходы.

– Ну, знаете ли! – фыркнул Ховадзер. – Рассуждать можно сколько угодно. Золото – это деньги. Постарайтесь-ка заработать свои.

С этими словами канцлер казначейства королевства Шоалмирк в изгнании развернулся на каблуках и удалился.

– Насчет денег он, конечно, прав, – произнес Нунцио. – Люди, какой бы формы и цвета они ни были, готовы делать за деньги самые странные вещи. По опыту знаю: тот, у кого нет карманов, редко видит в золоте большую пользу. За исключением драконов, – добавил он и потянулся в карман за конфетой, чтобы меня угостить. Я принял подношение и, конечно же, в знак благодарности звучно лизнул ему руку. Редко кому понятна любовь моего биологического вида к благородному металлу.

Потому что в легендах и мифах драконы и золото неразлучны вот уже на протяжении тысячелетий. Однако пока никто еще не задал нам вопрос: зачем мы накопили его такие огромные груды как в нашем собственном, так и в других измерениях? Нам безразлична его покупательная способность, ведь мы ничего не собираемся себе покупать. Золото занимает в нашей культуре далеко не первое место. Когда юные дракончики только вылупляются из яиц, наши матери заботятся о нас, а отцы тем временем добывают семье пропитание. В раннем детстве мы питаемся исключительно нежной пищей, такой, как яйца и мясо, заранее пережеванное для нас родителями. Несмотря на репутацию свирепых тварей, драконы так же преданно и нежно заботятся о своем потомстве, как и любые другие разумные существа. Правда, вскоре у малышей начинают резаться зубки, которые надо точить. Ведь ими предстоит пронзать кожу, кости и броню. Вот почему нам требуются вещества достаточно прочные, чтобы о них можно было точить зубы, но и не настолько твердые, чтобы их не сломать. Вот почему наши матери и ищут для нас мягкий металл, на котором мы могли бы тренироваться. Большинство имеющихся минералов либо токсичны, как, например, свинец, либо подвержены коррозии, подобно меди или стали. Вот по этой причине мы и предпочитаем золото. Выводку из нескольких непоседливых дракончиков его потребуется немалое количество, прежде чем они подрастут настолько, чтобы покинуть родное гнездо. Но даже когда мы становимся старше, вид и запах этого металла возвращает нас в ту золотую пору, когда мы были счастливы и беззаботны, и чтобы поддержать в себе это чувство, мы и копим золото. Мы ценим его потому, что оно напоминает нам о матери.

Я принюхался к решетке двери, чем вызвал неудовольствие охранников как снаружи, так и внутри. Я мог безошибочно определить, что выручка этого дня поступила из самых разных измерений. Груда золота так и манила к себе. Я опасался, как бы жадный блеск в моих глазах не вызвал подозрений у часовых. Кстати, от части золота исходил явственный запах дракона, что могло означать только одно – когда-то оно принадлежало кому-то из моих сородичей. А поскольку драконы добровольно никогда не расстаются со своими сокровищами, оставалось только надеяться, что золото это было добыто воровством, а не убийством его законного владельца. Хотя, честно говоря, я в этом сильно сомневался. Тем не менее тот странный запах принадлежал явно не дракону. И хотя он показался мне знакомым, я так и не смог определить, где я его уже чуял.