Клиффорд Саймак - Братство талисмана [сборник litres]

И везде, куда ни посмотри, росли деревья. Каждое стояло в гордом одиночестве, в нескольких милях от себе подобных. Мы благоразумно не приближались к ним.

Признаков жизни здесь не наблюдалось, либо никто не собирался нам их демонстрировать. Даже дуновения ветерка не чувствовалось.

Я ехал, вцепившись обеими руками в луку седла, и всячески старался не провалиться в накатывавшую на меня темноту.

– Вы в порядке, капитан? – спросила Сара.

Даже не помню, что я ей ответил; в тот момент для меня главным было удержаться в седле.

В полдень сделали привал. Наверное, поели, этого я точно не скажу. Одно помню хорошо: мы остановились возле очередной гряды бесплодной почвы. Меня усадили на землю, прислонив спиной к склону одного из холмов, с видом на противоположный. Я сидел и смотрел на этот склон: он был разделен на пласты разной толщины, от нескольких дюймов до четырех-пяти футов, и все разного цвета. Глядя на эти пласты, нетрудно было догадаться, что каждый из них свидетельствует об определенном отрезке времени. Внезапно у меня возникло ощущение, что эти пласты почвы странным образом высасывают из меня всю жизненную энергию. Я попытался отключиться, но почему-то никак не мог отвести глаза и чувствовал, что должен продолжать созерцать эту картину. Оставалось только надеяться, что в какой-то момент я достигну точки, в которой узнаю все, что мне необходимо, и тогда процесс прекратится сам собой.

Время для меня стало реальностью, которую не выразишь в словах. Это была уже не отвлеченная идея, а нечто вполне материальное, и я мог его описать (хотя время нельзя было ни увидеть, ни почувствовать). Годы и целые эпохи не то чтобы откатывались назад, но, скорее, обнажились передо мной, как будто превратились в ожившую хронологическую шкалу. Эта шкала была похожа на грубо сделанное окно, глядя в которое я видел эту планету такой, какой она была в далеком прошлом, вот только прошлое находилось прямо у меня перед носом. Я как будто проник внутрь времени и перестал от него зависеть. Я мог видеть время и оценивать его, как любую другую материальную структуру.

Следующее, что я помню, – это момент, когда очнулся. Тогда мне показалось, что я вынырнул из интервала, в котором время расстилалось передо мной как на ладони, и попал в иное измерение. Но потом довольно быстро понял, что это не так. Все вокруг было черным, наступила ночь, я лежал на спине на одном одеяле, укрытый вторым, и смотрел в небо. Такого неба я еще никогда не видел. Некоторое время я тщетно пытался уяснить, что же не так, а потом вдруг сообразил, что вижу Галактику во всей ее красе. Прямо надо мной сияла ее центральная часть, а уже от нее тянулись завихрения, уходящие на окраины.

Я повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую. Над горизонтом справа и слева сверкали звезды, я догадался, что это шаровые скопления или, что менее вероятно, звезды, соседствующие с той, вокруг которой вращалась планета, где я сейчас находился. Изгнанники галактической системы спустя эпохи оказались на ее темных задворках.

Всего в нескольких футах от меня догорал костер, а рядом с ним, свернувшись калачиком и укрывшись одеялом, лежала какая-то фигурка. За костром виднелись силуэты лошадок, они слегка покачивались туда-сюда, их гладкие, словно полированные ноги отражали тусклый свет пламени.

Кто-то прикоснулся к моему плечу; я резко повернулся и увидел Сару, которая сидела рядом на корточках.

– Как самочувствие, капитан?

– Прекрасно, – ответил я.

И это была чистая правда, я ощущал себя прямо заново родившимся, в голове было так ясно, что даже страшно становилось: как будто я – первый человек, ступивший в новый мир на заре его существования.

Я сел, и одеяло сползло вниз.

– Где мы?

– В одном дне пути от города, – пояснила Сара. – Тук предлагал остановиться и подождать, пока вы не оклемаетесь, но я настояла на том, чтобы двигаться дальше: подумала, что вы бы тоже этого хотели.

Я затряс головой:

– Ни черта не помню. А что, мне действительно было совсем худо?

Она кивнула:

– Вы еле-еле держались в седле и с трудом отвечали, когда к вам обращались.

– А где Ух?

– В карауле. Бродит вокруг, говорит, что не нуждается в отдыхе.

Я встал и потянулся, как хорошо выспавшийся пес. Да, чувствовал я себя лучше некуда. Просто великолепно!

– Найдется что-нибудь поесть?

Сара тоже встала и рассмеялась.

– Что вас так развеселило? – не понял я.

– Вы.

– Я?

– Да. Теперь я вижу, что вы в порядке, и очень рада. Мы все очень из-за вас переживали.

– Это все чертов Ух. Высосал из меня кровь.

– Знаю, он мне все объяснил. Иного выхода не было, вот ему и пришлось выпить вашу кровь, а потом впрыснуть ее обратно.

Меня аж передернуло.

– Просто невероятно.

– Ух сам по себе невероятный, – заметила Сара.

– Нам повезло, что он стал нашим попутчиком. Я ведь мог оставить его там, в песках. И, откровенно говоря, хотел бросить: проблем-то у нас и без него хватало.

Сара подошла к костру.

– Поддерживайте огонь, а я приготовлю вам что-нибудь поесть.

Рядом лежала куча заготовленных сухих веток, я присел на корточки и подкинул несколько в костер.

– Хреново, что с лазерной винтовкой так получилось. Без нее мы легкая добыча.

– Но моя-то винтовка при мне, – напомнила Сара. – Это серьезное оружие. В умелых руках…

– То есть в ваших?

– Да, в моих.

Тут фигура, скорчившаяся под одеялом возле костра, заворочалась.

– Как Тук? – спросил я. – Не начал еще очухиваться?

– Вы слишком на него давите. Могли бы обращаться с человеком и помягче. Поймите: он другой, не такой, как мы. А вот у нас с вами, капитан, много общего. Вам это не приходило в голову?

– Приходило, – признался я.

Сара поставила котелок на угли и присела рядом со мной.

– Мы с вами выдержим, – сказала она, – но вот Тук навряд ли. Он сломается где-то посреди пути.

Это может показаться странным, но в тот момент я вдруг подумал, что после исчезновения Смита Тук, похоже, потерял мотивацию к жизни.

Не потому ли он так цеплялся за эту куклу? Он нуждался в ком-то или в чем-то, кого мог бы защищать. Впрочем, наш монах стал одержим этим идолом еще до исчезновения Джорджа. Но с другой стороны, он мог если не знать, то хотя бы подозревать, что толстяк испарится. Насколько я помнил, Тук совсем не удивился, когда его слепой товарищ вдруг загадочным образом пропал.

– Есть еще кое-что, о чем вам следует знать, – сказала Сара. – Это касается деревьев. На рассвете сами сможете взглянуть. Мы разбили стоянку на склоне холма. Когда подниметесь на вершину, увидите много деревьев, штук двадцать или тридцать. И они растут не как попало, их посадили в соответствии с некоей системой, я в этом уверена.