Клиффорд Саймак - Братство талисмана [сборник litres]

Вернувшись на стоянку, мы собрали в сумки самое необходимое, а остальные пожитки оттащили в овраг и спрятали в узкую щель в его склоне. Потом вениками из веток старательно замели свои следы от тропинки до тайника. Откровенно говоря, у меня при этом сложилось впечатление, что мы занимаемся полной ерундой и лишь зря теряем время: тропа давным-давно заброшена, и мы, возможно, первые, кто идет по ней за последние сто лет или даже больше.

Солнце давно перевалило за полдень, но наша экспедиция все равно двинулась в путь. Ни у кого не было желания задерживаться в этом месте дольше, чем необходимо. Мы с огромным облегчением уходили от этих тоскливых сухих склонов с повисшей над ними аурой обреченности. А еще нас подгоняло странное, ничем не объяснимое чувство, что надо поторапливаться.

На второй день Ух наткнулся на кентавров.

Мы все еще шли по дикой пересеченной местности, и мне уже начало казаться, что она никогда не закончится. Тропинка то уходила вверх, то спускалась обратно, и мы с Туком, нагруженные тяжеленными сумками, могли немного отдышаться только на коротких промежутках, когда рельеф становился более или менее плоским.

Ух двигался впереди. Мы видели его лишь изредка, когда он взбирался на какой-нибудь холм, чтобы посмотреть назад и убедиться, что с нами все в полном порядке.

Незадолго до полудня я увидел, что Ух спешит по тропинке в нашу сторону. Обрадовавшись возможности передохнуть, я сбросил поклажу на землю и стал ждать. Сара последовала моему примеру, а вот Тук просто стоял, сгорбившись под своей ношей и тупо уставившись в землю. С тех пор как мы ушли со стоянки, где лишились лошадок, монах, казалось, окончательно погрузился в себя и просто брел по тропе, не замечая ничего вокруг.

Ух сбежал по тропинке с очередного холма, остановился перед нами и прогудел:

– Впереди большие лошадки. Их много: десять раз по десять. Но у них нет качалок, а вместо морд – лица, как у вас.

– Кентавры, – сказала Сара.

– Они играют в низине, – продолжил докладывать запыхавшийся Ух. – Бьют палками по шару.

– Кентавры играют в поло, это же просто чудо! – восхитилась Сара и откинула со лба упрямый локон.

В эту секунду она снова стала той молодой привлекательной женщиной, которая встретила меня на пороге своего особняка на Земле, задолго до того, как мы отправились в экспедицию и изнурительное путешествие по чужой планете словно бы приглушило ее яркую красоту.

– Я так понимаю, что вы ищете именно их. Рад помочь в поисках.

– Спасибо, Ух, – поблагодарила Сара.

Я снова взвалил свою сумку на плечо и скомандовал:

– Веди нас.

– Вы думаете, капитан, что черепная коробка Роско все еще у кентавров? – спросила моя спутница. – Они ведь запросто могли ее потерять или сломать, да мало ли что могло за это время произойти.

– Вот сейчас поговорим с ними и все выясним.

– А его память? – не унималась Сара. – Когда мы вставим мозг на место, робот точно все вспомнит? Вдруг Роско забудет, что было с ним прежде?

– Не беспокойтесь, никуда его память не денется. Все, что Роско когда-то знал, останется на месте. У роботов мозг не такой, как у человека, они никогда ничего не забывают.

Естественно, существовала вероятность того, что на этой планете живет не одно племя кентавров, а несколько, и человеколошади, которые забавляются с мячом в низине, расположенной на нашем пути, понятия не имеют о Роско и его мозге.

Мы поднялись на один холм, затем на второй, а когда приблизились к вершине третьего, Ух сказал, что как раз за ним и играют кентавры.

Не знаю почему, но мы все, не сговариваясь, присели на корточки и осторожно выглянули из-за гребня холма.

Внизу простиралась песчаная низина, широкая и плоская, с чахлой растительностью, за ней тянулась узкая полоска красно-желтой пустыни, а потом – снова холмистая дикая местность.

С подсчетом кентавров Ух ошибся, их было гораздо больше чем десять раз по десять. Основная масса зрителей толпилась вдоль кромки прямоугольного поля, которое можно было назвать таковым только потому, что на нем в данный момент шла игра. На самом деле это был просто плоский участок пустыни с двумя рядами белых камней, которые исполняли роль ворот. По полю носилась дюжина кентавров с длинными дубинами в руках. Они яростно бились за владение мячом и колотили по нему почем зря, гоняя его от одних ворот к другим: в общем, это был очень примитивный вариант благородной игры поло.

Насладиться этим зрелищем нам не удалось, матч очень скоро закончился, игроки покинули поле, а толпы болельщиков начали разбредаться.

За полем стояло несколько простеньких шатров: вернее, это были огромные квадраты какой-то грязной ткани, которую накинули на воткнутые в землю шесты; судя по всему, кентавры соорудили их исключительно для того, чтобы укрыться от солнца. Между этими шатрами то тут, то там были свалены в кучу нехитрые пожитки племени.

Кентавры слонялись по своему лагерю, совсем как люди в выходные слоняются по ярмарке.

– И что теперь? – спросила Сара. – Просто спустимся к ним?

Тук вдруг вышел из транса.

– Не все сразу, это рискованно, – сказал он. – Пойти должен кто-то один.

– И полагаю, это будешь ты? – с легкой издевкой предположил я.

– Кто же еще, – ответил монах. – Если кому-то суждено быть убитым, то лучше меня кандидатуры не найти.

– Сомневаюсь, что кентавры, как только увидят незнакомца, сразу захотят его убить, – сказала Сара.

– Много вы понимаете в кентаврах, – заметил я.

– Давайте рассуждать логически, – произнес Тук таким высокомерным тоном, что мне сразу захотелось дать ему пару подзатыльников. – Из всех нас у меня меньше всего шансов быть убитым. С виду я неловкий и вполне безобидный, я не склонен к агрессии, бахвальству и вообще вроде как немного не в себе. На мне коричневая сутана, и, замечу, хожу я не в ботинках, а в сандалиях…

Тут уж я не выдержал:

– Да эти малыши, там внизу, ни черта не знают ни про сутаны, ни про сандалии. Им плевать, умный ты или тупой. Если им захочется кого-то убить…

– Да с чего вы взяли, капитан, что кентавры непременно захотят убивать? – влезла Сара. – Может, они очень даже приветливы с людьми.

– Посмотрите на них повнимательнее, – предложил я. – Эти создания кажутся вам приветливыми?

– Ну, вообще-то, нет, – призналась она. – Хотя судить по одной только внешности неправильно. Но согласитесь, в Туке и впрямь есть нечто такое, что подействует на них умиротворяюще. И дело не в сутане или сандалиях. Кентавры могут почувствовать простую чистую душу и, увидев его, сразу поймут: этот чужак неопасен и пришел к ним с добрыми намерениями.

Я слушал Сару, и мне казалось, что она говорит о ком угодно, но только не о нашем липовом монахе. Так или иначе, обсуждение явно затянулось, и я решил поставить в этом вопросе точку.