Девин Мэдсон - Мы оседлаем бурю [litres]

Я постаралась разжать зубы, расслабиться, но боль пробралась сквозь челюсть в голову. Мысли ускользали, возвращались к тому месту, где ожило тело Джонуса. Задвигалось. Заговорило. И я знала с непоколебимостью истинно верующего, что двигался не Джонус. Это была Она .

Она дотронулась до мертвого лица и исчезла в нем. Захватив с собой часть меня, как сказал Виллиус.

– Проклятье.

Я набрала воду в ладонь и выпила половину, а остальное стекло по руке. Еще несколько пригоршней утолили мою жажду, а кисианское подобие прохладного ночного ветерка охладило мокрую ткань платья.

Дрожащей рукой я вытащила из сапога фляжку и, легко встряхнув, удостоверилась, что Пойла осталось на пару глотков. Я вынула пробку и прижала фляжку к губам, глотая обжигающую жидкость. Должно хватить, чтобы унять Ее непрестанное отсутствие, но тишина лишь усилилась, иголками жаля мозг. Одежда казалась слишком свободной, волосы какими-то неправильными – на какой бы части тела я ни сосредоточилась, оно казалось не моим телом, а чем-то совершенно несуразным.

Я закрыла глаза. Меня трогало множество рук, множество голосов бормотало и смеялось, пело и шутило вокруг меня. Я открыла глаза, и все они исчезли. Моя рука нащупывала лишь пустоту.

– Эй! – сказала я в темноту, чувствуя себя идиоткой.

Там не было никого, кроме маленьких зверушек.

Я снова закрыла глаза, и вот они, трогают меня, тычут пальцами в плоть, и оттуда льется блестящая кровь.

– Это потрясающе, – говорит один из них, лицо его светится восторгом. Кисианское лицо, заляпанное кровью. – Взгляните на это, ваше высочество. Идите, посмотрите.

– Оставьте! – отвечает властный голос. – Подобное неуважение не…

«Кассандра?»

Я открыла глаза, перевела дух и опрокинула в рот флягу, вытряхивая последние капли Пойла. Но ее голос не вернулся меня упрекнуть, а Пойло не ослабило моих страхов. Я встала.

– Похоже, я и правда сильно утомилась.

Я не огорчилась бы, если бы во время моего недолгого забытья кто-нибудь прибил или похитил доминуса Виллиуса, но, увы, подобное облегчение мне даровано не было. Когда я вернулась, от костра оставались тлеющие угольки среди черной золы. Его светлость закусывал в темноте.

– А ты и раньше это проделывал, – сказала я, радуясь, что не вижу холодный блеск его светлых глаз. – Читал мои мысли.

– Такое недопустимо, это была бы мерзость в глазах Бога. – Он отложил в сторону останки горелого кролика. – Я думаю, нам обоим пора отдохнуть.

– Тогда откуда ты все это узнал?

– Шпионов везде полно. Легко выяснить все, что только желаешь.

– И все же такого поворота событий ты не ожидал.

В неверном свете луны блеснула его улыбка.

– Спокойной ночи, госпожа Мариус.

Непросто уснуть на жесткой земле, когда ты привыкла спать в постели, да еще под постоянные вздохи его светлости и осознавая, что кто-то охотится на тебя. И вдобавок эта отвратительная и безнадежная тишина. Прикрыв глаза, я позволила мыслям уплыть в дремоту. Но там меня нашла боль, вползла в грудь, в руки и ноги, сводила мышцы, как будто пыталась разорвать изнутри. Как будто все переломано.

– Все это не что иное, как работа демонов, ваше высочество, – сказал мужчина. Потрескивающий факел высвечивал половину его лица. – Они, должно быть, обитают в лесу. Возможно, тут старое поле битвы с неупокоившимися душами.

– Работа демонов? Да неужто? – сказал второй. – В такое могли верить ваши родители, Рой, и в ад, и в шестой закон.

– Тогда что вы об этом думаете, ваше высочество? Неужели это дело рук Единственного истинного Бога?

Тот, к кому обращались «ваше высочество», рассмеялся, веселье осветило мальчишеское лицо.

– Нет, только не это. Вообще-то, я не знаю, но было бы любопытно выяснить.

До моего плеча дотронулся чей-то палец. Потом коснулся лица.

– Уже совсем не такой теплый, да? Коченеет, как всякий труп, но все равно разговаривает и смотрит на нас.

– Могу прекратить разговаривать, когда захочу. – Голос шел как будто от моих губ, но принадлежал Джонусу. – Мне просто пока не хочется.

Принц Танака – сквозь спутанное сознание я сообразила, что это он, – склонил набок голову.

– Я думаю, когда ты полностью окоченеешь, выбора уже не останется. В такую жару тела начинают быстро разлагаться, поэтому, если ты не демон и не слуга Единственного истинного Бога, нам не придется долго держать тебя связанным.

В его речи слышалось любопытство, а не жестокость, он внимательно следил за реакцией, но второй человек явно нервничал. Не дождавшись ответа, он улыбнулся своему спутнику.

– Будьте уверены, никто к нему не притронется, – сказал он. – Я намерен выяснить, что это такое, как только вернемся в Кой.

«Кассандра? Это ты? – Страх. Глубокий, бездонный страх. – Прошу тебя, помоги. Мне никак не выбраться».

Я проснулась, глядя на колышущийся полог веток над головой. Каждый лист окаймляло серебро слабого лунного света, тот же свет очерчивал фигуру Лео Виллиуса на фоне ночной тьмы. Он не шевелился, поскольку, видимо, утомился от вздохов – грудь вздымалась и опускалась с раздражающим спокойствием, а мне с трудом удалось глубоко вздохнуть. Я никак не могла их видеть, не могла их слышать, но слышала и видела. Принц стоял передо мной, и на красивом лице отражалось лихорадочное любопытство.

Больше я не пыталась уснуть. Я села, привалившись спиной к стволу дерева, и смотрела на ползущие по склону лужицы переменчивого лунного света. Трижды я проверяла флягу, каждый раз обнаруживая, что она пуста. Моя заначка осталась в дорожном кофре, а идти назад к разбитой карете было слишком опасно. Я нуждалась в Пойле. Нужно было завершить контракт. Нужно выбраться из этой богом забытой страны, пока она не сожрала меня целиком.

Осторожно и медленно я подкралась с ножом в руке к доминусу Виллиусу. Она бы сейчас закричала, может, даже попыталась захватить контроль над моими руками – что угодно, лишь бы не дать мне лишить жизни чилтейского посланника мира. Без нее я могла действовать беспрепятственно. Его грудь поднималась и опадала, одну руку он подогнул под себя, а другая вытянулась на земле.

Не получится у меня забрать для моего безымянного посетителя голову Джонуса, но я дам ему голову Лео. И, возможно, он сдержит слово и расплатится, как обещал – отведет меня к Знахарю, единственному, кто способен исправить сломанное и вернуть то, что Ею украдено. Только он может сделать меня снова целой.

Я застыла над доминусом Лео Виллиусом, единственным сыном иеромонаха, но колеблющийся убийца недолго останется убийцей. Его светлость открыл глаза. Он не вскрикнул, не двинулся, даже не глянул на клинок в моей руке. Он спокойно лежал и ждал, наблюдал за мной, принимая конец без страха.