Елена Булганова - Возвращение [litres]

– А как же те, кто не смог пройти мимо той злобной речушки?

– Они погибали, – тихим, ровным голосом ответил мальчик. – И их тела поглощала земля.

– Хорошенькая мотивация. Ты-то вернешься?

– Да, смогу, уже проверил, – прозвучал короткий ответ.

И они зашагали по лугу, утопая в траве. Впереди на горизонте уже белели каменные развалины, но тьма больше не висела над ними сплошным черным занавесом от земли до небес.

– Слушай, не молчи, рассказывай об этом чудо-дереве, – попросил Дятлов. – Чем больше я о нем узнаю, тем проще мне будет действовать. А вы все же целую тысячу лет с ним корешились. Вот и подскажи, как себя вести. Ну, какое оно обращение любит, к примеру.

Теом тихонько засмеялся, и Сашка отметил, что впервые слышит смех этого древнего мальчика.

– Тебе не стоит искать к нему какие-то подходы, можно даже вообще ничего не говорить. Прадерево видит и слышит тебя не со стороны, а изнутри. И с первого же мгновения вашей встречи будет знать, зачем ты пришел и что на самом деле тебе нужно.

– Даже если речка оттяпает память?

– Даже и тогда. Тебе лучше просто расслабиться, ты все равно не сумеешь что-то внушить себе настолько, чтобы заставить его поверить.

– Ладно, усек. Надеюсь, я все же хочу именно того, о чем думаю. Ну а вообще, какое оно? Характер, темперамент?

Теом задумался, и Дятлов, скосив глаза, увидел, как лучится робким счастьем его лицо, расползаются в улыбке губы. Так бывает, когда думаешь о том, кого любишь.

– Не знаю, как тебе сказать. Оно… грустное.

– С чего вдруг?

– Когда-то оно было создано Творцом, чтобы быть другом и наставницей двух первых людей на земле. Прадерево отдало им всю свою любовь, но вынуждено было расстаться с ними, – они сами избрали другой путь. Плохой путь, страшный. А оно всегда помнит тех первых, засыпая, напевает потихоньку те песни, что когда-то пело им. Другие люди для него словно слабые их подобия. Оно что-то ищет в каждом из нас, что-то очень важное. Как будто думает, что еще есть шанс все исправить. Может, и есть, не знаю.

– Скучаешь по нему?

Мальчик мотнул головой:

– Оно внутри меня, так что скучать нет смысла. Это как если бы ты однажды напился чудесно вкусной воды и никогда больше не ощущал бы жажду. Любая другая вода казалась бы тебе гораздо хуже, так что ко рту ее поднести не тянет, разве что приятно смотреть, вспоминая ту, неповторимую. К тому же я точно знаю, что хотя бы еще раз мы точно встретимся.

Они вошли в лабиринт, и Теом переключился на дорогу. Попутно объяснил Сашке, что во второй свой приход долго блуждал среди камней, пока не додумался наносить на них метки. И они ему очень пригодились в прошлый раз, когда они с Румком возвращались в Навию, и сейчас. Действительно, каменные переходы они преодолели за полчаса примерно. Под последней внешней стеной сделали небольшой привал, разложили на траве бутылки с водой и сделанные Кимкой бутерброды. В темпе сжевали их и снова двинулись туда, где теперь легкой дымкой стелился водный туман. Настало время последних инструкций.

– Я уйду, едва ты пересечешь Самбатион, – сказал Теом. – Хотел бы тебя здесь дождаться, но не могу: я должен найти госпожу Нефеш. А Прадерево может задержать тебя на некоторый срок, возможно, захочет получше узнать или даже испытать. На обратном пути у тебя не должно возникнуть проблем. Река препятствовать не станет, разве что позлорадствует вслед. Даже если вдруг лишишься памяти, рано или поздно выйдешь к пограничной черте. Я постараюсь почаще бывать на границе или посылать туда Румка. Если же все будет в порядке, отправляйся, как договаривались, к нашему с ним дому. Я в разных местах оставлю для тебя бумажки с инструкциями.

– Думаешь, все же память оттяпает? – озабоченно спросил Сашка.

Теом энергично потряс головой, хвостик темных кудрей хлестнул его по щеке.

– Нет, просто нужно учитывать такой вариант. Но вероятность его крайне мала, хотя бы потому, что я появлюсь на берегу рядом с тобой. Варгана Самбатион прекрасно помнит, что уже поступила так со мной, и гордыня не позволит ей повторяться: вдруг мы решим, что у нее закончились идеи. Но это конечно же будет второстепенная причина.

– А есть еще и главная?

– Разумеется. Она возьмет то, что тебе по-настоящему дорого. Память – вещь важная, но у тебя есть друзья, которые знают тебя много лет и помогут восстановить если не все, то очень многое. После того как она отняла мою память, я тысячу лет не знал, как зовут моих родителей. Не знал, удалось ли мне спасти сестру.

– Сурово, – посочувствовал от души Дятлов. – Но, слушай, неужели это самое Прадерево не могло тебе как-то помочь? Оно же вроде как всеведущее? Значит, могло поделиться информацией, нет?

– Может, и могло, – легко согласился Теом.

– Ну и?..

– Возможно, не сочло нужным. Предвидело, что эти знания не увеличат в моей душе доброту и любовь, – единственные вещи, которые ценятся в Шемеше.

– Ну а как насчет счастья и душевного покоя?

Мальчик с тихим смешком только плечами пожал, а потом дал совет:

– Ты бы лучше сосредоточился. Подходим уже.

Трава враз закончилась, сменившись широкой полосой каменистого берега. Теом уже через пару шагов выставил вбок руку и загородил Сашке путь:

– Дальше опасно, она метко пуляет камнями. Отсюда побеседуем.

– Далековато, – засомневался Дятлов. – И поток сильно шумит, не услышим друг друга.

– Услышим, потому что она будет говорить в наших головах. Ты можешь отвечать мысленно, а если проще, то вслух, ей без раз…

Он не договорил, или Саня не услышал, потому что в этот момент быстрая река вдруг на миг остановила свой бег, забурлила, вспенилась, и из нее рывком поднялась высокая женщина, сотканная из пены и водяных струй. Поток катился теперь через ее плечи. Женщина медленно повертела головой, отыскивая их взглядом. В следующий миг Дятлов схватился за уши: голова взорвалась от пронзительного хихиканья. Впрочем, с закрытыми ушами стало только хуже.

– Вот это да! – зазвучал высокий надтреснутый голос. – Глазам не верю: малыш вернулся! Он снова здесь! Неужели вообразил, что мне больше нечего у него взять или на этот раз я буду благосклонней? Ох, изойду сейчас на пену! Так-так, поглядим, что тут у нас? Ух, ярче звезды пылает любовь к некой девице, но это мы не тронем: ему все равно никогда не назвать ее своей женой. Но он, похоже, отыскал сестру и мать, с этим можно работать… Что, не пойдешь на этот раз? Ах ты, маленький трусишка, только зря меня раздразнил! Ну ничего, сейчас отведу душу на том, кого ты с собой привел!

В следующий миг она вдруг зашлась в пронзительном крике, переросшем в клекот, комьями пены осыпалась в поток. Но уже через мгновение восстала вновь.

– Так ты привел сюда бессмертного? – ревела Самбатион. – Сюда, в это скрытое от всех место, в дом нашей Праматери? Немедленно изничтожить его, чтобы и мокрого места не осталось!