Елена Булганова - Возвращение [litres]

И в ребят без промедления полетел град камней – едва успели отпрыгнуть на траву.

– Ну да, ну да, я обещала, – уже чуточку спокойнее проговорила варгана. – Никого больше не убивать, иначе Праматерь огорчится. И слово мое крепко! Значит, придется с чувством и с толком приглядеться к этому бессмертному. Ну, что ты там для меня приготовил? Только не отвечай! – взвизгнула она, хотя наполовину оглохший и ошарашенный Дятлов не успел ничего сказать. – Не желаю говорить с одним из этих извергов и губителей всего живого. Ладно, дорогая, соберись и хорошенько подумай! Проще всего, разумеется, отнять его бессмертную душу, этого добра еще нет в моей коллекции. Но тут, ха-ха, подвох: без души он станет таким же, как все прочие, и сможет вернуться. А с его дорогой, прямо-таки бесценной душонкой ему нет пути назад! Да-да, именно так! Какое мне дело, что ты этого не знал? Теперь знаешь!

Дятлов бросил взгляд на побелевшего Теома и сообразил, что это ему отвечает варгана Самбатион. А затем речка снова переключилась на него:

– Так, что бы такое придумать? Поглядим! Ого, и этот влюблен, но любовь трогать нет нужды, пусть вволю помучается, раз уж любимую ему больше не видать. Что же еще? Ах, до-о-обренький! Оттяпать бы всю доброту, да нельзя. Рядом с нашей Праматерью не может существовать ничто злое, увидит Ее – и сразу дух вон! Ну, хорошо, хорошо, придется обойтись тогда вот этим. Ничего оригинального, однако забавно.

Варгана резко смолкла, Сашка перевел дух. Он едва ли осознал даже половину того, о чем она говорила, и теперь еще потирал виски. Самбатион тем временем еще выше взметнулась над потоком и сложила на груди полупрозрачные руки.

– Теперь можешь переходить, не трону, – прозвучал ее насмешливый голос.

В следующий миг природный дух рухнул в воду и исчез. Дятлов вопросительно глянул на Теома, который застыл рядом с ним, бледный и безмолвный.

– В смысле она уже сделала, что хотела? Я могу идти? Эй, ты чего?!

Теом шевельнулся, оживая, но отчаяние прочно поселилось в его темных глазах.

– Прости меня, – пробормотал он. – Я, тысячелетний идиот, привел тебя туда, где тебе не следовало быть. Если бы я дал себе труд подумать!.. Но теперь ничего не изменишь, ты должен продолжить путь. Но я прошу тебя, очень прошу: постарайся вернуться назад!

– Само собой, вернусь, – хмыкнул Сашка. – План именно таков. Не знаешь, что она у меня оттяпала?

– Нет. Ты сам это поймешь, когда пересечешь реку, пока что ты прежний. Может, ощутишь сразу, а может, позднее. Но не это сейчас главное. Помни, все время помни: этот мир не такой, как Внешний. Ваш мир – застывший, а этот – живой. Его можно убедить, ему можно доказать, что тебе необходимо вернуться! Ты понял?

Дятлов кивнул, больше удивленный таким напором и горячностью обычно сдержанного и немногословного Теома, чем смыслом его слов. Хлопнул приятеля по плечу:

– Ладно, давай, до встречи!

И зашагал к реке.

Мы составляли Орлику компанию на кухне, пока он в темпе заглатывал борщ и мясные медальоны с пюре и салатом, при этом непрерывно косился на часы. Отставил тарелку, повернулся к моей бабуле и всем лицом изобразил высшую степень удовольствия и благодарности. Затем перевел взгляд на Егора и коротко кивнул в сторону коридора. Мальчик мигом вскочил на ноги, заметно побледнел, наверное, испугался нагоняя за все, что успел мне наболтать. Ничего, через пару минут Егорка будет на седьмом небе от счастья.

Я вздохнула всей грудью, поймала бабушкину руку, протянутую за тарелкой:

– Присядь, ладно?

Моя бедная бабушка тут же плюхнулась на табурет, и на ее лице сквозь наспех наброшенную маску безмятежности немедленно проступили страх и тревога.

– Бабуль, мне снова нужно уйти, – сказала я виноватым голосом. – И я не знаю, когда появлюсь дома. Но ты дождись меня, хорошо? Возможно, скоро все наладится, мы вместе встретим Новый год. А потом я смогу съездить к тебе в гости, познакомиться с дедом и дядюшкой.

«Что несу? – параллельно пронеслось в мозгах. – Обнадеживаю ее, а вдруг я вообще не вернусь? И не успела ничего продумать, чтобы обеспечить бабушку и ее семью. Думала, если что, Вилли обо всем позаботится, но где он сейчас?»

Но давать задний ход было поздно, поэтому я просто крепко обняла бабулю за шею, поцеловала в щеку, уткнулась лицом ей в плечо. Она ничего мне не отвечала, только дышала часто и прерывисто. Потом спросила потерянным голосом:

– Елку-то ставить?

– Какую елку, бабуль?

– Да вот нашла у вас, когда прибиралась, красивая такая елка, серебристая. Новый год совсем скоро…

– А, правда. Конечно, поставь, бабулечка. К Новому году я точно вернусь домой, к тебе.

Как я и думала, Егор, только что назначенный Орликом его адъютантом, сиял и был преисполнен энергии и задора. Большую часть пути до места перехода мы проехали на машине, поскольку мороз наконец хорошенько прихватил почву и обнаружилось одно из ответвлений дороги, прежде, видимо, совершенно непролазное. Теперь же мы проехали за милую душу, пока не уперлись в тупик, а оттуда до топи ходу было примерно километр. Шли молча из-за Егора, который на голос Орлика, в отличие от меня, реагировал правильно, то есть со всеми вытекающими. А идти чуточку на расстоянии он не желал, словно веселый щенок, нарезал вокруг нас круги. Уже почти стемнело, хорошо хоть снег добавлял немного света. Орлик здорово торопился, потому только шипел себе под нос, то и дело налетая на вездесущего мальчишку или спотыкаясь о его ногу.

Переход совершился быстро, потому что опыт уже имелся. И вот уже снова вокруг ошеломительный, звонкий и разноцветный мир Навии. Следом за мной появился Егор, слегка позеленевший и ежесекундно делающий глотательные движения.

– Ты первый раз здесь? – спросила я.

Он осторожно мотнул головой:

– Нет, братья брали однажды. Просто меня тогда отправили первым, и я не видел…

– Понимаю, – хмыкнула я.

И тут же на полянке возник Орлик, принялся в темпе разгружать рюкзак. Интересно, как он с такой торбой тонул в болоте? На траве появилась стопка одежды, я с удивлением углядела среди обычных для всадников штанов и рубах с длинными рукавами нечто шелковое, ярко-сиреневое и еще золотое, бликующее на солнце. Здешнее-то светило на закат традиционно не торопилось.

– Одевайся! – приказал мальчишке Орлик, швырнув ему часть одежды.

Теперь я изумленно разглядывала расшитый серебряными звездами темно-лиловый пояс и замотанную в него золотую маску. Орлик же, привстав, оглушительно свистнул. И мгновения не прошло, как на поляну из-за деревьев выступили два призрачных силуэта…

– Айка! – возликовала я, и моя верная лошадка тут же оказалась рядом, привычно подсунула голову под мою руку, коснулась губами моих волос, обдавая лицо сухим жаром. Балабан с расстояния в десяток шагов поглядывал на меня чуточку благосклоннее, чем обычно.