Юлия Щербинина - Империя Инферно. Ад предателей

– И в выживании найду смысл и цель, – заверил Герасим Владимира, Загана, Амона и Веру. – И сделаю выживание жизнью. Моё будущее в моих руках.

Поражённая Вера скосила глаза на императора и испытала укол ревности, заметив в нём одобрение.

‒ Что скажете, генерал? ‒ спросил он Амона.

‒ Государь, воля ваша. Как прикажете, так и будет.

– Мы отпускаем вас. Впредь будьте внимательны к голосу разума. Второй шанс выпадает далеко не всегда.

С этими словами Владимир окинул бывших гвардейцев своим пустым взглядом и вместе с Заганом побрёл прочь мимо рыцарей Ордена. Стас и Герасим поспешили в последний раз отдать ему честь, согнув в локте правую руку и коснувшись вытянутой ладонью лба над левой бровью.

– Не держите на нас зла, Вера Владимировна, – виновато произнёс Стас.

– Я искренне желаю вам прожить жизнь , – услышал он смурной ответ. Вера обратилась к генералу Амону: – Распорядитесь, чтобы им дали лошадей и столько золота, сколько они смогут унести. – И добавила уже солдатам: – Это мой личный подарок.

Стас и Герасим с благодарностями склонили головы.

Генерал повёл бровью и качнул головой.

– Доброта вашего высочества не знает границ, ‒ сказал он с натянутым почтением.

Освобождённые бросились наутёк. Вера отвернулась от строя приговорённых и побрела прочь, коротко прошептав:

– Огонь.

Продолжительные, беспорядочные выстрелы продырявили тела всех оставшихся на площади приговорённых. Их палачи не стали целиться в сердца невинных солдат и просто расстреляли вслепую. Около полусотни трупов рухнуло наземь.

А Вера всё шла. На свою казнь.

С высокой горы, покрытой влажной растительностью, за бесцеремонной казнью наблюдали двое.

Один был апатичен и сонлив. Происходящее безумие на дворцовой площади его не интересовало. Он просто стоял и ждал, пока закончит наблюдать его спутник. Оба были облачены в чёрные мантии, лица скрыты капюшонами.

Никто со стороны дворца не мог их видеть, а город Дит был как на ладони.

– Долго… Чего мы ждём? – устало вздохнул мужчина, но второй не сводил глаз с площади. Вернее, с кого-то из оставшихся там.

– При великой княжне артефакта нет, – заключил он.

– А он… нам сильно нужен?

– Нужен. Будь добр – затаись и отдохни. Я должен проникнуть во дворец, найти и обыскать её покои. Я всё объясню тебе, когда мы уберёмся отсюда.

– М-м… Слушай, я тут подумал… – Утомлённый мужчина несколько раз зажмурил и раскрыл глаза, втянул прохладный утренний воздух и наконец выдал: – А ты вообще кто?

Из-за широкого капюшона на него посмотрел черноволосый парень. На вид ему нельзя было дать и тридцати, однако в глазах было слишком много понимания чего-то важного, обхватывающего всё живое своей трагической сутью.

Тут его спутника совсем сморило. Он пошатнулся, приложил к груди руку, разлепил веки и рассеянно улыбнулся:

– Живой.

Парень встревоженно понаблюдал за ним и подошёл к обрыву склона горы.

– Жди меня здесь, – попросил он, вдохнул полной грудью и унёсся вниз, слившись с ветром в один холодный поток.

Сердце всё колотилось об рёбра, норовило проломить их и вывалиться под ноги. Пришлось поддержать рукой грудь, которая буквально ходила ходуном.

Гвардейцы увезли тела за город и начали массовую кремацию. После устроенного дебоша и встречи с самим императором двое счастливчиков умчались так быстро, что уже были на полпути к казармам на окраине города.

Живых на дворцовой площади осталось немного. Пятеро вельмож не сдвинулись с места, приняли непринуждённые, изящные позы и стали рассматривать двор, демонстративно не замечая императора и великую княжну. Между этими двумя завязался разговор.

Человек в мантии взглянул на черноволосого врага, что стоял вдали от всех, и опущенная рука сжалась в кулак. Понаблюдал за Верой, и вторая рука опустилась с груди. Пусть сердце вырывается, раз ему так хочется. Сгниёт в траве и долбиться перестанет. Всяко будет легче.

Он отвернулся от города, закрыл глаза и предался длительному процессу очищения мыслей, попытался совладать с собственным телом. И снова поднял веки.

Из ниоткуда перед ним возник ещё один враг и ехидно ухмыльнулся:

– Что ж ты такой живучий?

Владимир остановился у дворца, взглянул на Загана, и князь, кивнув, пошёл дальше. Порой его не нужно было и просить о чём-либо.

– Что с артефактом? – кратко произнёс император.

Конечно, он не мог не догадаться.

– Ночью… – заговорила Вера сквозь дрожь, – я положила его в шкатулку и спрятала. А когда проснулась… Нет, добраться до него никто не мог. Шкатулка стояла на том же месте, точно так же, как я её поставила.

За пределами города вспыхнул огонь – началась массовая кремация казнённых. Прямо под открытым хмурым небом.

– Я открыла её… а там земля… горсть мелкой сухой земли.

На момент казни город притих, и ей казалось, что все слышат каждое её слово. Никто не смотрел на них. Где-то вдалеке прогуливались рыцари, генерал Амон удалился выполнять её распоряжение, в сотне метрах от Веры и Владимира наблюдал за кремацией Заган. Он всегда относился с уважением к чужому личному пространству и не стал бы подслушивать. Да и, в конце концов, государю, как и любому демону, достаточно лишь захотеть, чтобы никто не смог их услышать.

Император всматривался в фундамент одного из флигеля дворца. Под ним, на самом краю набережной, находилось подземелье, где навеки заточён Руслан Волхонский.

– Живых людей там нет. Что ты сделала с ним вчера?

Вера не смогла понять то, что услышала. В голове вдруг выстроился барьер, об который безрезультатно бились мысли. Однако император ждал ответа, поняла она или нет.

– По…прощалась.

– Что ещё?

– Принесла ему кофе.

– Зачем?

– Чтобы…

Неожиданно для себя она совершенно забыла, ради чего сделала то, что мучило её всю ночь и, наверное, будет мучить всю оставшуюся жизнь. Император не торопил её, но его безмолвное ожидание было невыносимее гнева.

– Он… отказался передать мне право владения артефактом, – как сквозь сон бормотала Вера. Слова предательски застревали в горле, её охватил озноб. – Голодная смерть забирала бы его очень долго, и я хотела её ускорить. Он не заслужил такой страшной участи.

– Что ты подсыпала ему?

– В дворцовой кухне я нашла порошок… Искусственно созданная доза кофеина, бодрящая для демона, но опасная для здорового человека… Когда я нашла Руслана после его изгнания, я почувствовала, что ему очень плохо, и… и тогда я смогла… помочь ему, сняла недуг, но исцелить… мне было не под силу. У Руслана больное сердце… Было… больное сердце… Тот порошок, разбавленный в кофе, ускорил бы его… естественную смерть.