Александр Верт - Король. Том I

– Тогда помогай мне придумывать, что сказать матери, – сказал Эйлидар, упав в кресло. – Она будет недовольна, если узнает, что я просто так убегаю.

– Ну, а что ты врешь обычно? – устало спросил Арман.

– Как? Что вот вышел я, такой хороший, закончив занятие пораньше, вот да, через окно вышел, ну не удержался, прости, мамочка. Но я осторожно, я хорошо прыгаю, ты же знаешь. – Эйлидар даже лицо сделал виноватое. – Отец вот увидел и разозлился, грозится стражу поставить, чтобы я занимался по времени… Кстати, – встрепенулся и посмотрел на своего друга уже совсем иначе – с легким волнением. – Он может так поступить? Ну, теоретически?

– Теоретически он все может, но по закону против его слова есть слово твоей матери. Она имеет право отменить любой приказ короля, иначе местная знать никогда не согласилась бы на правителя из Эштара. Неужели ты и этого не знаешь? – удивился Арман.

Эйлидар только отмахнулся.

– Я вот чего не понимаю: зачем мне вообще какие-то учителя!? Ты же как-то сам справляешься и ничего, я тоже так хочу, а не вот эти скучные бу-бу-бу!

– В свое время у меня тоже были учителя, что давали мне основы, – пожал плечами Арман. – Ты тогда был совсем маленьким.

– Тебя послушать, так я всегда маленький! – рыкнул Эйлидар. – Будешь так говорить, я пожалуюсь и тебя от двора отстранят.

– И кто тогда будет тебя терпеть? – спросил Арман. – Ты бы вообще подумал о том, что твои родители правят страной и их ссоры никогда не будут личными, они политические.

– Так кто мешает им не ссориться? – не понял Эйлидар. – Я просто хочу больше свободы. Вот почему Мэридару можно не учиться? У него три наставника, но если ему не хочется, то они сразу исчезают. Амара вон легко отменяет свои занятия, один я должен сидеть и зубрить какую-то скукотень, что бы мне при этом ни хотелось. Еще и эти дурацкие тренировки. Почему у меня только фехтования два часа по пять раз в неделю?! Я что будущий фехтовальщик?

– Ты знаешь, что твой отец тренируется ежедневно? – спросил Арман и прикусил язык, вспоминая слова бабушки.

– Не смей вмешиваться в ссоры королевской семьи, – говорила она ему. – Твое дело маленькое – дружить с наследником. Пусть делает что угодно, тебя ведь сам король ни о чем не просил, верно? Вот и не лезь!

Арман же все чаще думал о том, что король действительно не просил, а почему? Мог ведь? Он же до сих пор, встречая его в замке, интересуется его делами. Больше всего Арман боялся, что названный отец уже и не считает его своим, хоть и названным, сыном.

– Да он пусть хоть сутки тренируется, а все равно останется злым хромоножкой, который только и может, что на других срываться, – отмахнулся Эйлидар и тут же вскочил на ноги. – Мама…

Он никак не ожидал, что Лилайна зайдет к нему вот так без стука, очень тихо и будет слушать их разговор.

Арман спешно поднялся и склонил голову.

– Простите, Ваше Величество, – тихо сказал он, даже радуясь, что королева, наконец-то, услышала именно это, а не притворный лепет принца.

– Герцог Ийван, оставьте нас, пожалуйста, – невозмутимым голосом попросила Лилайна.

Арман только поклонился и вышел. Он даже не удивился, что в дверях столкнулся с молодой фрейлиной, постоянно сообщающей все королеве.

– На этот раз ты просчиталась, Тиана, – сказал он с усмешкой. – Готов поспорить на сотню золотых: сегодня король и королева найдут общий язык в вопросе воспитания наследника.

– Потому что ты не помогаешь нам их поссорить, – шикнула на него светловолосая девушка и бесцеремонно поспешила к двери, собираясь подслушивать.

Арман же, пожимая плечами, с усмешкой на губах предпочел отправиться в канцелярию, где ему всегда было с кем поговорить. Он заранее был рад, что наследнику заслуженно влетит от королевы, что много лет защищала его как могла.

Лилайна действительно быстро подошла к сыну и наотмашь ударила его по лицу прямо по горящей от отцовского удара щеке.

– Мама, – только и пролепетал Эйлидар, осев на место.

– Как ты можешь так говорить о своем отце!? – спросила она. – Ты хоть знаешь, какая сила и выдержка скрывается за его тростью?

Она спросила и вдруг сама вспомнила, почему так сильно восхищалась мужем, почему любила его всем сердцем, почему когда-то защищала от подобных нападок других.

– Ты что действительно так думаешь о своем отце?

– А ты разве нет? – удивленно спросил Эйлидар. – Да и, мама, послушай! Ну, вот что я сделал, я же просто…

– Сбежал с занятий, – перебила его Лилайна. – Я все слышала. Ты все время мне врал, так выходит?

– Мама, ну а кто меня защитит, если не ты? Мама, ну это же несправедливо! – Эйлидар даже вскочил. – Почему я должен учиться больше всех?!

– Потому что тебе все это будет нужно, – спокойно ответила Лилайна, – Да и, насколько я знаю, у тебя предостаточно свободного времени.

– Меньше, чем у сестры и брата.

– У твоей сестры вообще нет свободного времени, потому что она все это время проводит в больнице, а ты сейчас же пойдешь к своему наставнику и извинишься за свое поведение. Немедля!

Она даже указала ему на дверь. Теперь она точно знала, что бить сына она, может быть, и не позволит, но потакать прихотям его тоже не станет – и так слишком долго позволяла ему лишнее. Как теперь это исправить, она не знала, но была уверена, что сможет найти решение, если поговорит с мужем, признав свою ошибку.

Она сама довела сына до учебной комнаты и удивилась вместе с ним, увидев старого наставника вместе с дочерью, явно заинтересованную каким-то вопросом.

– А это все только потому, что больше не нужно было платить пошлину? – спрашивала Амара почти с нотами восторга в голосе.

– Именно так, – отвечал наставник с улыбкой и только затем замечал королеву и поднимался.

– Вы не будете против, если я немного посижу здесь с вами? – спросила Лилайна, заходя вслед за сыном. – Посмотрю, как учатся мои дети.

– Разумеется, Ваше Величество, присаживайтесь куда вам будет угодно, – ответил старик, еще раз поклонившись, и тут же обратился к Эйлидару. – Место у окна теперь будет занимать ваша сестра, так распорядился Его Величество, но вы можете сесть рядом с ней, стол достаточно большой для вас двоих.

Амара обернулась и улыбнулась брату, а недовольный Эйлидар покосился на мать, что присела в кресле в стороне, явно оставленное здесь для возможного наблюдателя. Она даже понимала, что, скорее всего, Антракс поставил его здесь для себя, об этом говорил маленький пуфик, стоявший у стены. Обычно на такой пуф ее муж опускал правую ногу, чтобы она могла отдохнуть. Как так вышло, что Антракс легко мог и ходить, и тренироваться, но мог взвыть от многочасового сидения с согнутой ногой, Лилайна не понимала и принимала как должное, забыв уже, с какой нежностью целовала шрамы на его ноге и просила рассказать, как все это с ним случилось, как потом слушала сухую, но страшную правду о смерти королевы Ленкары и сброшенной на ее сына масляной лампе.