Александр Верт - Король. Том I

– Вы меня не любите, потому что я никогда не смогу пройти испытание? – внезапно спросил Мэрид, взглянув Антраксу в глаза.

Голос у мальчика дрожал, и в глазах стояли слезы, но он явно ждал ответа, а Антракс даже не знал, что сказать.

– Если бы мы были в Эштаре, – продолжал Мэридар, – то мне не позволили бы даже выйти на арену, правда? Меня бы сразу отдали жрецам, скорее всего совсем еще маленьким, чтобы я своей немощью не позорил вас…

– Подожди, – перебил его Антракс, крепче сжав руку. – Давай я расскажу тебе немного правды про инициацию.

Мальчик звучно втянул носом воздух, явно стараясь задавить желание расплакаться, но глаз не отвел, еще и отцовскую руку слабо, но все же сжал в ответ.

– Вот смотри, – говорил Антракс. – Ты знаешь, что в Эштаре все мальчики в десять лет проходят испытание, после которого они получают право именоваться мужчинами, верно?

Мэрид кивнул и тихо добавил:

– А еще я знаю, что для вас это важно.

– Не совсем. Я просто считаю древний эштарский кодекс мудрой книгой, но ее сильно извратили. Ты прав, сейчас в Эштаре все просто. Вышел на арену, победил волка в десять лет – все, считай, ты мужчина, осталось только вырасти. Не победил – что ж, твоя участь проста: жизнь без собственности и семьи. Но, Мэридар, все не так просто с испытанием. Думаешь, зачем оно нужно на самом деле? Чтобы определить силу? Смелость? Ловкость? Вовсе нет. Испытание проверяет на прочность. Оно как вопрос: можешь ли ты бороться с трудностью? Победивший может сказать: «да». Вот Эйлидару это испытание было просто необходимо. Он не знает трудностей. Самое трудное его испытание до инициации было – попытка надеть не тот церемониальный костюм.

Мэрид невольно хихикнул, понимая, что это похоже на его старшего брата.

– Ему нужен был волк, как воплощение темного, страшного, дикого, чтобы он хоть немного понял, что в мире не так все просто, но тебе такие испытания не нужны. Ты ведь и так все понимаешь, правда?

Мелькнувшая улыбка сползла с порозовевших губ Мэрида, но отвечать он не стал. Он давно все понимал.

– Ты у меня и так мужчина, – сказал Антракс и, наклонившись, поцеловал сына в лоб, как делал это каждый вечер, пока тот спал. – И я тебя люблю, так же как твою маму, твою сестру и брата.

Мэрид звучно прерывисто вдохнул, затем выдохнул и только потом кивнул.

– Давай ты сегодня поспишь, – начал Антракс, – а завтра, я обещаю, прийти к тебе днем и все выслушать, хорошо?

– Я все уже и сказал, – прошептал Мэрид, согласно кивая.

– Я все равно приду, – пообещал Антракс и поцеловал его еще раз, а потом сидел неподвижно, пока мальчишка мирно не засопел в подушку, а пальцы его сами не разжались на его руке.

Только тогда он тихо вышел к Лилайне, что молча ждала его в коридоре.

– Это была правда про Эштар? – спросила она, когда они открыли дверь спальни.

– Нет, – устало вздохнул Антракс. – Инициация в Эштаре существует, чтобы убогие не плодили убогих.

Он говорил эту правду, а сам себе зачем-то робко напоминал, что пусть и с отсрочкой, но он свою инициацию прошел, да и рожден он был здоровым, а значит, он не виноват даже по законам Эштара.

Эеншард долго крутился на мягком матрасе, все никак не мог улечься, а ведь он просил у сына кровать пожестче. Его тело, с юности привыкшее к солдатской казарме и мраморному полу, даже в старости не хотело отказываться от своих привычек. Ему было просто неуютно, даже немного неспокойно на мягкой перине. Стоило закрыть глаза, и тело почему-то вспоминало зыбучие пески. В них так же проваливаешься, как в этот матрас.

Фыркая, как дикий конь, он повернулся на один бок, затем на другой, а потом, раскинув руки, улегся на спину, понимая, что тут он просто не уснет. Неудобно, да и пятки почти упираются в перила кровати.

«Надо потребовать постелить мне прямо на полу», – подумал Эеншард, а потом понял, что ничего ему не мешает прямо сейчас развернуть покрывало на тканом коврике под окном.

Так он и сделал: швырнул поверх одну из подушек, а прежде чем лечь, раскрыл плотные шторы, да распахнул окно. Оно открывало внутренний двор, и силуэт Снежного Бога сам собой бросался в глаза. В нем не было пламени, напротив – статуя почернела и только ее контур ловил лунный свет, превращаясь в серебро.

Эеншарду время от времени казалось, что это божество живое, хотя в богов он никогда не верил, но странный Снежный Бог постоянно что-то чудил.

– Иногда он говорит со мной, – сказала когда-то ему Ленкара.

Он тогда как раз стоял перед этой статуей и всматривался в игру света внутри камня. Эеншарду эти слова не понравились, он нахмурился и посмотрел на свою беременную жену, как на безумную, не зная, звать ей лекаря или самому проверить, нет ли у нее жара.

Ленкара рассмеялась, явно понимая, о чем он подумал.

– Нет, все не так. Он просто иногда мне снится, и в этих снах говорит со мной, а то что он говорит – сбывается.

– Это называется логика и опыт, – пожал плечами Эеншард. – Мне, знаешь ли, тоже иногда снились осады вражеских городов, как партия в шахматы, которую я выигрываю. Так вот, я делал как мне снилось и выигрывал. Думаешь, это мне Бог Войны помогал или мой разум искал ответы?

– Думаю, твой разум слишком уставал и мог собрать все мысли воедино лишь во сне, но у снов со Снежным Богом особенные ощущения. Он как раз сегодня мне приснился и сказал, что я с тобою на всю жизнь.

Вспоминая, как она взяла тогда его за руку, помня все еще ее длинные белые пальцы, сдержанную улыбку и синие глаза, Эеншард стиснул зубы, сжал кулак и все же не удержался, задал свой вопрос вслух:

– Что ж ты не сказал ей, что жизнь ее будет коротка?

Он задал бы еще много вопросов, быть может даже перешел на крик, но в ответ он все равно не верил. Кулак старого эштарца разжался, и он сам просто улегся на пол, чтобы посмотреть в потолок.

В полосе лунного света вдруг мелькнула синева, будто странная статуя могла заглянуть в окно на третьем этаже.

«Все равно не верю», – подумал Эеншард и закрыл глаза.

Он был уверен, что ему лишь померещилось, как любому уставшему за день человеку, но стоило закрыть глаза, как холодная рука коснулась его плеча. Резко открыв глаза, Эеншард почти с ужасом понял, что лежит на песке арены в храме Бога Войны – в том самом проклятом храме, где испокон веков его предки убивали друг друга.

Рядом с ним стоял тот самый Снежный Бог и внимательно изучал его горящими синими глазами.

– Чтоб тебя! – воскликнул Эеншард, вскакивая на ноги, и потянулся за мечом.

Он точно знал, что засыпал голышом, как привык на родине. Волнение местных слуг его не волновало. Он просил никого не входить, чтобы не шокировать местных нежных особ всеми не старческими особенностями своего тела, зато теперь он снова был в кожаных доспехах, заляпанных кровью, будто только что победил в битве за трон.