Роман Ротэрмель - Азета

– Всё хорошо, – улыбчиво ответила королева, наконец, обратив на принца внимание. – Уже поздно, пора ложится, а ты одет.

Фолен задрожал ещё сильнее, чем раньше, едва взяв себя в руки.

– Если ты не готова, то я не буду настаивать, – робко сказал он. – В конце концов, у нас ещё вся жизнь впереди.

Азета серьёзно смотрела на Фолена, пугая без того запуганного паренька ещё сильнее. Взгляд её голубых глаз, в которых блистало отражение луны, пронзал самую душу, сдавливая всё изнутри. Азета присела рядом с принцем, взяла его руку и нежно поцеловала в щёку.

– Твой отец приказал тебе не тянуть время, разве нет? – шепнула королева ему на ухо.

Они смотрели прямо друг другу в глаза.

– Я-я… – попытался вымолвить Фолен.

– Пора готовиться ко сну, – прошептала Азета, нежно держа своего робкого мужа за щёку и явно не желая слышать больше ни слова.

***

На следующий день Виенна, долго бродя из стороны в сторону перед своим столом, всё-таки села и схватила перо. Она писала быстро, но также в своей манере грациозно, не опуская головы. Императрица точно знала что и как писать. Перед тем, как сделать что-то, она продумывала всё наперёд в мельчайших деталях, как это всегда делал её отец. Расписав небольшой пергамент, Виенна скрутила его в тонкую трубочку и подошла к своему почтовому ястребу, который терпеливо сидел у окна. Она вложила свёрток в узкий кармашек, висящий на груди ястреба.

– Лети в Вилфелонн, дорогой, и пусть ветер благоволит тебе.

Ястреб тут же рванул высоко в небо, так быстро, что в мгновение испарился на фоне надвигающихся туч. Виенна быстро собралась, и, покинув дворец, седлала своего коня, во весь опор поскакав на запад.

Через полтора часа Агата получила послание. Её лицо окаменело, а в голове возникли вопросы.

– «Зачем? Почему? Я только недавно вернулась из Бергена», – думала Агата, раз за разом проводя глазами по пергаменту.

Она бросила послание в огонь. Чёрное сердце на бумаге стало алым. Агата двинулась в Тарту – город, являющийся переходной точкой между Блоранной и остальным Анквальтом.

На следующую ночь Агата вступила в Тарту. Это был крупный город, через который проходила длинная дорога, тянущаяся на юг до самых гор Гаммелхольма. Дорога была важным торговым и культурным объектом. Через неё каждый день проходили сотни караванов, купцов и странников, не желающих встречаться с дикой природой. Сам же, Тарту, славился уютом и тёплыми домашними каминами. Хотя многие местные уезжали в более рентабельные города, ибо найти достойную работу в Тарте было проблематично. Так, Тарту пустел, хотя, и оставался крупным городом с большим населением и оставлял за собой большое количество брошенных и разваленных халуп. Именно их Агата и искала, даже не став заезжать в самую глубь города. Она тут же двинула за его пределы к брошенным домам. Холодало. Агата прочёсывала одни развалины за другими, протаптывая гнилые деревяшки и обугленную чёрную землю, пока не увидела вороного коня Виенны, отдыхающего под светом луны. Агата слезла с коня и приблизилась к вороному императрицы.

– Здравствуй, красавец. Где твоя хозяйка?

Конь лишь облизнулся и продолжил отдыхать, явно замученный после стремительного галопа. Агата отошла и присела на корточки, слегка задумавшись. Но стоило ей прислушаться, как она услышала звуки огня, трескающего неподалёку. Заглянув за старую разрушенную таверну, от которой стояла лишь четверть стены, Агата увидела Виенну, сидящую у самодельного костра, с тонкой липовой палкой в руках.

– Странно, видеть тебя в таком амплуа, – саркастично отметила Агата.

И правда, Виенну нечасто можно было лицезреть в таком образе. Её длинные волосы были плотно, несколько раз закручены, и уже никак нельзя было сказать, что они грациозно упадут по всей спине. Белая простая рубашка с чёрными вышивками, свободные, серые штаны, и лишь дорогие сапоги выдавали в ней богатую особу. Её лицо было безэмоциональным с первого взгляда, казалось, даже грустным, но Виенна поднялась, обняла Агату и поцеловала в обе щеки, как обычно делала.

– Я рада тебя видеть, – улыбчиво сказала императрица.

– Меня ждёт что-то интересное, раз ты выбрала такое место, – отметила Агата.

Виенна отдалилась. Её что-то заметно беспокоило, и она не могла справиться с этим бурлящим чувством.

– Ты любишь её?

– Кого?

Виенна кинула на племянницу испытывающий взгляд. Агата непонимающе ухмылялась.

– Азету.

С лица Агаты вмиг сошла улыбка. Глаза забегали, то опускаясь на землю, то обратно на Виенну. Агата не смогла ответить. Её ладони похолодели, а мурашки покрыли всё тело.

– Нет, нет, не может быть! – замешкалась императрица. – Как же так, Агата?!

– Я-я… – запиналась Агата.

Виенна резко подошла к племяннице и приподняла её склонившуюся голову, нежно проводя пальцами по щекам.

– Император знает, он знает.

Услышав это, на лице Агаты повисло презрение, с долей ненависти.

– Прошу тебя, не выделяйся, не привлекай внимания, веди себя скромнее. Играть в такие игры опасно. Будь той, кем всегда была, будь тенью.

Виенна, любя поцеловала племянницу в лоб и крепко обняла.

– Долгих прощаний не будет, – шепнула императрица и отпустила Агату.

Виенна собралась уходить, но обернулась, стрельнув глазами:

– Я знаю, запретный плод сладок, но ты знаешь к чему он ведёт, – бросила императрица, и седлая коня, унеслась прочь, оставив Агату наедине со своими эмоциями.

Немного постояв и поразмыслив, она отыскала местный трактир, решив остановиться здесь на ночь. Она вошла. Пьяные рыла бубнили и орали без умолку. За соседним столом от входа пожилой, лысый мужик рассказывал историю, всё время вертя руками. Агата подошла к стойке. Трактирщица с широкой улыбкой обратила на неё внимание:

– Здравствуй, красавица. Чего желаешь? – вежливо, не скрывая радости и гостеприимства, спросила трактирщица средних лет. Безумно милая, хоть и без пары зубов.

Агата немного призадумалась.

– Эм-м, вина?

– Прости, дорогая, но у нас не подают вино. У нас есть мёд, пиво, эль.

Агата задумалась вновь. Она никогда не пила такие напитки, а уж тем более в таких местах. С детства окруженная со всех сторон роскошью, трудно уследить за тенденциями вне стен замка. Как только Агата готова была дать ответ, её перебили.

– Ну, разве ж станет столь благородная госпожа пить местные помои, – припеваючи высказался молодой поэт.

– Амацей, – сразу узнала его Агата, хоть и перекидывалась с ним на балу всего парой слов.

– Я рад, что госпожа помнит меня спустя столько времени, – радостно сказал поэт и в своём репертуаре низко поклонился, прижав одну руку к груди, а другую задёрнув высоко вверх.

– Тебя тяжело забыть.