Владимир Корн - Путь на острова

— Присаживайся, Эйленора, — приставил я стул ближе к столу. И, не придумав ничего лучшего, ляпнул. — Может быть, выпьешь рома?

Обернувшись, Эйленора весело заулыбалась:

— Ты прав, девушкам в таких нарядах как у меня, предлагают именно ром, — произнесла она, проведя ладонями по телу, начав движение с груди и закончив на бедрах, как бы подчеркивая тем самым узость своей талии. И действительно, платье на ней, не менее чем обычно, обтягивающее, выглядело в значительно большей степени вызывающим. Такое отлично подошло бы куртизанке, пусть и очень, очень дорогой, но никак не благородной леди.

— Кто еще может прийти в середине ночи в комнату к одинокому мужчине? — вновь улыбнулась она, видимо в ответ моим мыслям. — Зато не привлекает внимание.

«Ну, это как сказать. С такой фигурой в любой одежде внимание будет обеспечено. У женщин — от зависти, а у мужчин и без слов ясно, по какой именно причине».

— Мне захотелось тебя увидеть перед своим отъездом, — продолжила Эйленора, — чтобы поблагодарить.

Я почему-то взглянул на постель, в присутствии такой красивой женщины поневоле становишься глупее, чем обычно.

Она, конечно же, взгляд мой заметила:

— Нет, Люк, я тебя благодарна, но не настолько. Да ты и сам не примешь благодарность в таком виде, я же вижу.

Я кивнул — не приму. Именно такую — нет. Хватит с меня и Роккуэль. И вообще мне не нужно никакой благодарности, можешь смело уходить.

Я по-прежнему опасался Эйленоры. И еще не знал, как к ней относится, ведь тогда, на Гаруде, она едва не убила Николь.

Эйленора же вела себя непринужденно, как будто пришла в гости к старому доброму другу, с которым есть о чем вспомнить и поговорить.

— Знаешь, — присела она на самый краешек стула, — а я, наверное, действительно выпью рома. Ты мне составишь компанию?

— Составлю, — пожал я плечами, наливая себе и ей.

Эйленора отважно хлебнула, закашлялась, и решительно отставила стакан.

— Нет, для меня он все же слишком крепок, — отдышавшись, сказала она, вытирая набежавшую слезинку непонятно откуда взявшимся кружевным платочком. — Но, по крайней мере, теперь я об этом знаю не с чужих слов.

Мне тоже хватило глотка, чтобы понять — пить ром, пусть и в компании такой обворожительной леди, сейчас у меня желания нет совсем. Оно меня единственное: понять, что привело ее сюда, в корчму, в мою комнату, куда в любой момент могут заявиться люди из Коллегии. Нет, имеется и другое: не испытать ощущение, когда в твоем мозге как будто копаются холодными пальцами. Это совсем не больно, но я не знаю в мире более неприятных вещей.

Попробовать выскочить из комнаты? Даже через тонкие доски двери Эйленора не сможет на меня воздействовать, дар у нее, как и у всех ей подобных, не безграничен. Или, разгрызть, наконец, орешек-куири? Существует зыбкая надежда, что он сможет меня защитить от ее воли.

Иначе — в любой момент я сорвусь с места, и с радостным криком брошусь вниз из окна второго этажа головой на брусчатку. Или покончу с собой любым другим способом, пришедшим в голову этой очаровательной женщине.

Я посмотрел на дверь — нет, не успею. Не то что отодвинуть задвижку и скрыться за ней, а даже до нее добежать.

Меж тем, на Эйленору единственный, пусть и не полный глоток рома подействовал так, как обычно и действует алкоголь на женщин. Она стала чуточку более оживленной, и улыбаться начала заметно чаще.

— Знаешь, Люк, — сказала она с той красивой улыбкой, что может свести с ума практически любого, — со мной не так давно произошло то, чего я и сама от себя не ожидала — я влюбилась! Нет, ты можешь себе такого представить?!

«Откровенно говоря, нет, Эйленора», — подумал я, стараясь не обнаруживать своего изумления. Прийти ночью, в комнату к мужчине, в откровенно провоцирующем наряде, и рассказывать о том, что влюбилась. Не говоря уже о том, что сам факт сего невозможно представить, хоть немного зная ее характер.

— Может быть, еще по глоточку? — предложил я только для того, чтобы что-то сказать.

— А, давай! — решительно махнула рукой она. — Соответствовать, так соответствовать!

На это раз глоток рома дался ей значительно легче — что значит навык.

— Он, кстати, чем-то похож на тебя, — продолжила рассказ Эйленора, когда отдышавшись, почувствовала, что может говорить свободно. — Не столько внешне, сколько своей восторженностью. Иногда он говорит и поступает так, как будто совсем еще мальчишка. Это так мило!

«Ты знаешь, а ведь я очень изменился за последние полгода, жизнь заставила. Почему-то не так давно все мне казалось легко и просто. Поставил себе цель, и идешь к ней, идешь несмотря ни на что. И вдруг выяснилось, есть вещи, через которые ни в коем случае переступать нельзя. Увы, но это так».

Эйленора взглянула в окно, где видимая часть горизонта начала уже светлеть.

— Люк, мне пора уходить. На прощание, ответь мне, пожалуйста, почему?

— Что «почему», Эйленора?

— Почему ты не сказал Аугиру, что это была именно я?

— Я сказал, что «не уверен» если быть честным. Кстати, что произошло с твоим лицом?

Эйленора потрогала его, касаюсь самыми кончиками пальцев:

— С ним что-то не так?

— Нет, ты по-прежнему очень красива. Оно лишь немного изменилось.

— Мы ведь тогда едва спаслись, Люк. Причем не все. Энжуриас остался где-то там, на дне моря Мертвых. И все же ты не ответил на мой вопрос.

Мне пришлось в очередной раз пожать плечами:

— Перед твоим приходом я думал как раз именно над этим. И потому отвечу так: я не знаю. Я действительно не знаю, почему. Как-то неправильно все бы случилось, а почему именно, и сам не пойму.

Эйленора смотрела мне в глаза, и я ждал, что в любой момент мне в мозг вонзятся холодные щупальца. Но нет, вместо этого я услышал:

— Мне действительно пора уходить. Признаться, я представляла себе нашу встречу немного не так. Впрочем, виновата я сама.

Она мгновение помолчала:

— Пусть это будет тебе прощальным подарком, ты его заслужил. Знаешь Люк, то чего ты опасаешься, даже боишься, на тебя не действует. Вообще не действует, никак не действует.

— Не действует? — ошарашенно посмотрел я на нее. — Как не действует? Разве такое вообще возможно?

— Знаешь, когда я это обнаружила? Еще при первой встрече в Чеджуре. В корчме, когда мы нанимали твой корабль, «Небесный странник».

Эйленора улыбнулась, очевидно, вспоминая ту сцену.

— Ты уселся к нам за стол с таким видом, как будто пуп земли. Поначалу меня твое поведение позабавило, а затем возмутило, и я подумала: сейчас я тебе такое устрою! И представляешь мое изумление — ничего! Так не бывает, я о таком ни разу не слышала, но у меня не получилось ничего! Собственно потому наше знакомство и получило продолжение, ты понимаешь, о чем я. Тогда, ночью, я пыталась несколько раз, так, чтобы ты ничего не заметил. И опять ничего.