Роберт Янг - Анабасис во времени

Птицы рухх либо спали, либо не торопились выбраться из гнезда — по крайней мере, поблизости их не наблюдалось. Внизу мелькали бесконечные вершины и холмы с островками зелени. Биллингс без труда отыскал брешь, но осознал это лишь тогда, когда испещренная оазисами пустыня сменилась голой равниной со смутными очертаниями гор.

Впереди замаячили руины.

— Я знаю, где мы! — воскликнул Али-Баба. — Это мертвый город Бадор. Дом моего отца прямо за холмами.

— Прежде, чем отправиться в твой дворец, Билл, давай отвезем Али домой, — попросила Дуньязада.

Она по-прежнему хочет к нему во «дворец» или просто боится сказать, что полюбила другого? Впрочем, какое ему дело, ведь никакого дворца нет. Однако на душе было тоскливо. Может, виной всему усталость, из-за нее в голову лезут всякие глупости.

— Али, показывай дорогу.

Хотя Али-Баба сказочно разбогател, ферма его отца никогда не знала достатка. К тесному домику, сложенному из глиняных кирпичей, примыкали две глиняные постройки, одна из которых служила конюшней. Зато домашней птицы во дворе было в избытке, рядом на лугу паслись козы.

При виде «волшебного ковра» родители и старший брат Али, Касим, застыли как вкопанные. Они наперебой восхищались Дуньязадой, а на Биллингса посматривали с благоговением.

Когда в дом внесли куллехи, глаза немногочисленной родни чуть не выскочили из орбит. Тем временем, Биллингс опорожнил кувшины с водой и преподнес их семейству в качестве подарка. Оставшиеся канталупы Дуньязада вручила матери Али, которая как раз собиралась готовить завтрак.

За столом Али поведал о приключениях в стране джиннов. Большая часть рассказа посвящалась Дуньязаде. Юноша в подробностях живописал, как она танцевала перед разбойниками, дабы усыпить их бдительность, как потерла лампу эстетики и призвала на помощь Дахиша, как заключила могущественных джиннов в медные кувшины и как обманом заставила «людей из окон» вернуться в их комнатушки. Всю дорогу Али смотрел на Дунни, и его взгляд светился обожанием, какое свойственно лишь молодым и влюбленным.

После завтрака Али-Баба опустошил куллехи на пол и прибавил к солидной груде богатств содержимое карманов. Родственники уселись в кружок и принялись считать побрякушки; их глаза блеском затмевали драгоценности. Оставив семейство за увлекательным занятием, Али устроил гостям экскурсию по ферме. После того как Дуньязада покормила кур, все трое отправились на пастбище. И снова Али ударился в воспоминания о любимой Бадр-аль-Будур. Юноша чуть не плакал, Дуньязада тоже с трудом удерживалась от слез. Биллингс скрипнул зубами. Только очередной душещипательной истории про козу ему сейчас не хватало! Он устал, мечтал о ванной и вдобавок чувствовал себя отвратительно. Сказанная им ложь в подсознании разрослась до размеров бетонной плиты.

— Дунни, нам пора.

Она подняла заплаканное лицо, и непонятно, чем были вызваны слезы: скорбью по Бадр-аль-Будур или нежеланием уезжать. Ясно другое — «дворец» потерял для нее всяческое очарование, Дуньязада скорее предпочла бы остаться на ферме и покормить кур. Однако вслух она произнесла лишь:

— Как скажешь, Билл.

Настало время прощаться. У Али вновь увлажнились глаза, но на сей раз оплакивал он отнюдь не козочку.

— Дуньязада, теперь ты знаешь, где я живу. Может, как-нибудь заглянешь в гости?

— Обязательно.

Али с сомнением покосился на Биллингса, потом на тобоган и тяжело вздохнул.

— Если честно, не верится.

Улыбнувшись, Дуньязада вручила ему лампу эстетики.

— Возьми в залог моего возвращения. Только береги ее как зеницу ока и поклянись ни в коем случае не тереть!

— Клянусь. Она будет напоминать о тебе. — Али повернулся к Биллингсу. — Прощай, эмир Билл. Прощай и спасибо тебе за все. Если бы не ты, не видать мне больше родных… Прощай, Дуньязада.

Биллингс растрогался. Все-таки Али славный малый. Лучшей партии для Дунни нельзя и желать. Ребятам повезло обрести друг друга.

Но почему так горько на душе?

Поднявшись в воздух, сани продолжили свой полет, и вскоре скромная ферма скрылась из виду. Теперь ничто не мешало совершить прыжок в настоящее — тем более, они на целых три дня выбились из графика. Однако Биллингс почему-то медлил.

Впрочем, ответ очевиден.

Тобоган завис в воздухе.

— Дунни, у меня нет дворца! — выпалил Биллингс.

— Вероятно, твое жилище не отличается роскошью, но многие называют свои дома дворцами, стыдиться тут нечего, Билл.

— И я вовсе не эмир.

Дуньязада окинула его пристальным взглядом, но промолчала.

Тогда Биллингс кивнул на старика в бурнусе, который, задрав голову, смотрел на тобоган.

— Видишь этого старика? Даже он богаче меня.

Дуньязада глянула вниз.

— Видишь его дом? — не унимался Биллингс. — Хоромы по сравнению с моим!

Размерами и убогостью постройка напоминала курятник.

— Билл…

— Нет, Дунни, выслушай меня и постарайся понять, хотя то, что я собираюсь сказать, покажется тебе невероятным.

— Хорошо, постараюсь.

Тогда Биллингс выложил ей все как на духу — и про анимированных манекенов, похожих на говорящих кукол, и про путешествия во времени. С путешествиями разобрались на удивление быстро, поскольку Дунни лично была свидетелем и даже успела испытать на себе прелести двух хроноскачков. Если Дуньязаду и сразило наповал расстояние между двадцать первым и девятым веком, то виду она не подала. Биллингс поведал об одержимости современных американцев важными историческими персонами: люди готовы выложить несметное число динаров лишь бы понаблюдать за копиями эпохальных личностей, послушать их речи. Он рассказал, что это первое его задание, и Дуньязада — первая, кого он позаимствовал. Да, изначально ему велели соврать, но он поступил бы так безо всякого указа, дабы задобрить свою «подопечную». Под конец Биллингс добавил, что копия султана уже готова, декорации, точно повторяющие его сераль, отстроены — владельцам музея осталось добавить последний штрих, и выставка откроется, принеся солидную прибыль.

— Но ведь я совсем не важная персона. Какой от меня прок? — растерялась Дуньязада. — Хотя постой… поняла! Ты явился за Шехеразадой, а похитил меня!

— Это вышло случайно… Да и потом, в истории ты играешь не меньшую роль. В идеале, мы должны отправиться в будущее, чтобы с тебя сняли копию. Не переживай, это совсем не больно и много времени не займет. Потом я отвезу тебя домой и позаимствую Шехеразаду.

— Султан никогда не говорил о своем путешествии в будущее.

— Людей, незнакомых с современными реалиями, такое странствие зачастую обескураживает, и воспринимается как сон. — (Биллингс лукавил — на самом деле султан сопротивлялся как лев, пришлось даже его усыпить.) — Правда, теперь ты посвящена в нашу тайну и сможешь ощутить все наяву.