Роберт Янг - Анабасис во времени

Выступали в предрассветных сумерках. Не теряя ни минуты, Пасий присоединился к товарищу.

— Александр, случалось ли тебе бывать в Аркадии?

— Нет.

— Побывай непременно. Дивный край. Зелень тамошних полей красотой сравнима лишь с зеленью оливковых рощ, а синеву моря затмит разве что небо.

Тоска в голосе аркадца звучала искренне, но Алек не поддался. Тем временем, отряд подступил к деревне. Дома скрывались глубоко под землей — ориентировались на талый снег там, где его растопил жар очагов. Вскоре из похожих на колодца дверей выскочили вооруженные дубинками и копьями армены.

Пельтасты ринулись в бой, завязалась рукопашная. Не спуская с Пасия глаз, Алек схватился с воином, размахивавшим булавой. Он приготовился прыгать, чтобы материализоваться за спиной врага, но подоспевший Пасий принял удар на себя. Под тяжестью дубины аркадец рухнул на колени, удерживающие щит ремни лопнули. Армен снова занес булаву. Алек мгновенно трансгрессировал и, очутившись позади противника, совершил обратный прыжок. После чего с легкостью отобрал булаву и треснул ею соперника по макушке. Тот свалился как подкошенный. Через пару минут все было кончено, те, кто еще держался на ногах, срочно ретировались, растворившись в утренней мгле.

Достигни булава цели, она бы расплющила спрятанный в шлеме магнитофон. Тогда и Пасию, и древнезрелищу настал бы конец.

Опираясь на товарища, аркадец поднялся и первым нарушил молчание.

— Сам Зевс может позавидовать твоей быстроте, Александр. Отыне я обязан тебе жизнью.

— Не больше, чем я тебе, — вздохнул Алек.

Поистине, иных доказательств невиновности Пасия не требовалось.

Однако Алек дерзнул.

— Хотелось бы получить обратно свой шлем.

— А мне свой, — откликнулся Пасий. — Твой периодически гудит, голова прямо раскалывается.

Обмен тут же состоялся.

— В чем дело, Александр? Ты словно за тысячу парасангов отсюда.

Алек не слушал. Мысли его вернулись к полузабытому инциденту в Аданти. Вот он покидает лагерь нестроевых с темноволосой девушкой на плече. Внезапно она появляется прямо перед ним на земле. Нет, не внезапно, а спустя ровно 2,1250 секунды после исчезновения.

Прыг-скок, прыг-скок во времени — игра называлась «лицемерие».

Целомудренные склоны Олимпа стали анафемой для лазоревых глаз. От мраморного дворца Зевса тошнило.

— Ради этого я восстала из моря? — взбунтовалась однажды богиня. — Чтобы прозябать тут, наблюдая за плотскими утехами лишь издали?

— Обратите свой взор на восток. Видите этого жалкого смертного? С момента битвы при Кунаксе небо послало ему прекраснейшую из самок, а он ни разу не овладел ей — ни разу! Какая богиня любви вынесет такое оскорбление? На днях презренный смертный пытался избавиться от соблазна, а стоило ему чуть поддаться, как новые заботы потеснили плотские намерения.

— Нет, с меня хватит. Пора брать дело в свои руки. Прощайте Зевс, Гера, Гефест, Аполлон, Афина, Арес, Артемида, Гермес, Гестия, Гелиос, Селена, Ирида, Геба, Ганимед, Посейдон и Амфитрита. Я отправляюсь с войском десяти тысяч к Черному морю.

Оголодавшие, продрогшие до костей эллины временно укрылись в подземных армянских деревнях. Кров пришлось делить с домашним скотом и местными жителями, но неудобства компенсировались избытком пищи, вина и тепла.

Помощнику Ксенофонта отвели отдельные покои, куда не замедлила перебраться Сарайи. Сам же он медлил с переездом, прикидывая, что скажет негодяйке наедине.

Комната помещалась в конце длинного коридора-тоннеля. Вместо двери — тяжелый полог из козлиных шкур. На пороге Алек помешкал, стараясь унять сердцебиение. Потом решительно отдернул занавеску, шагнул внутрь — и обмер.

Все тесное, два на два с половиной метров, пространство занимал тюфяк Сарайи — Алек едва не споткнулся о нее.

Лампада на стропилах источала тусклый свет. Привыкнув к полумраку, глаз различил валяющиеся по углам сандалии, сброшенные второпях.

У входа валялась смятая блуза, синяя юбка и нечто относительно напоминающее хлопчатобумажные трусики. Значит, Сарайи лежит совсем голая, и Алек чудом не наступил на обнаженные ягодицы.

Тяжелый вздох вырвался из груди. Сарайи мигом перевернулась на спину, открыла глаза.

— Какого черта… — начал Алек.

— Внезапно стало так жарко, поэтому я разделась. Прости, не хотела оскорбить твой взор. Если желаешь, Александр.. — С робкой улыбкой она подняла руки.

Бастионы пали, неприступные стены рухнули. Машинально Алек принялся стягивать доспехи.

— Ты права, здесь и впрямь душно.

— Давай помогу снять низ.

— Тебе не больно?

— Это сладкая боль.

— Я так сильно хотел тебя, хотел всю дорогу, но…

— И я хотела тебя, Александр.

— Хотела, но меньше.

— Нет, больше.

— Столько времени впустую!

— Будем нагонять?

— Разумеется.

— Сильнее, Александр. Глубже!

— Стараюсь.

— Еще глубже, еще! О да!

— Погоди…

— Да, Александр! Еще!

— Сарайи!

— Готов повторить?

— Да. Только сбоку.

— Как скажешь.

— А мне понравилось. Давай попробуем снова.

— Давай.

— Сарайи, ты слышала смех?

— Нет.

— Странно. Могу поклясться, смеялась женщина.

— Александр, ты снова желаешь меня!

— Как на сей раз?

— Как в прошлый.

Проснувшись посреди ночи, Алек долго смотрел в темноту. Лампада давно погасла, рядом сладко спала Сарайи. Он коснулся мягкого, влажного живота и вновь ощутил растущее желание. Да как ему в голову взбрело, что это прелестное, страстное, невероятно соблазнительное создание — наемная убийца и воровка, замыслившая избавиться от него? Только безумец мог додуматься до такого!

Однако наутро сомнения вернулись. Действительно ли она разделась из-за жары или просто хотела отвлечь внимание от исчезнувшего футляра? Что если любовные утехи были хитрой уловкой с целью вынудить его исследовать ложбинки и округлости женского тела, а не проникать в тайные закоулки ума?

Ворох вещей по-прежнему валялся у входа, но Алек поборол искушение. Рука не поднялась дотронуться до одежды Сарайи.

Сомнения нарастали, пока они с Ксенофонтом бродили по деревням, считая больных и раненых. К вечеру от тяжких мыслей голова шла кругом, но стоило вернуться в подземелье и увидеть распростертую на тюфяке Сарайи, как все тревоги исчезли — и не вернулись до утра.

Так продолжалось неделю, которую войско десяти тысяч провело в подземных селениях — и повторилось в походе.

Миновав земли фазиан, таохов и халибов, эллины взобрались на гору Фехес и узрели на горизонте мерцающие воды Черного моря. После марш-броска по территории макронов греческая армия прибыла в Трапезунт.