Роберт Янг - Анабасис во времени

— Спускайся, Уэс! — крикнул Херб.

— Не надо, — перебила Анжелика. — Я подам через окно.

Пришлось постараться, чтобы дотянуться друг до друга. Но вот стакан благополучно перекочевал из рук в руки, и на короткое, излюбленное поэтами мгновение, пальцы молодых людей соприкоснулись.

— Спасибо, — поблагодарил Уэс.

— На здоровье.

Анжелика облокотилась на подоконник, прижала ладошки к лицу — вылитая Спящая Красавица. Принимает извинение, сообразил Уэсли. Его вдруг окатило жаром, и отнюдь не от солнца.

— Мама пробовала тебя подкупить?

Поколебавшись секунду, Уэсли кивнул.

— Так я думала. Не родители, а детский сад! Не носи я туда-сюда их цидульки, вообще непонятно, чем бы все кончилось. Теперь мама грозит уехать обратно в Сицилию, и ведь уедет — упрямая, как ослица!

— Почему же отец не написал ее имя на вывеске? — поинтересовался Уэс.

— Наверное, по незнанию. Они долго не могли зачать ребенка, но в конце концов природа расщедрилась на одного — на меня. Вывеска для папы — своего рода вклад в бессмертие. Он так загорелся иметь фамилию в неоновых лучах, что напрочь забыл про маму. А когда она разозлилась, отец не нашел ничего лучше, как разозлиться в ответ.

Уэсли потянулся вернуть стакан, и их пальцы вновь соприкоснулись. С небывалым энтузиазмом он принялся за дело — пила в его руках пела практически не смолкая. Однако пробило пять, а веткам не было конца и края. Работы еще на целый день. Но Уэсли не возражал, затянись обрезка хоть еще на два дня. А лучше на три. Совершенно другим человеком, не чета тому, что взбирался на рассвете на клен, он вернулся в отель, где остановилась бригада (предварительно спрятав приводной канат и обе пилы, циркулярную и двуручную, в сарай синьора Дельпополо — там надежней, чем в грузовике) и напевал не смолкая под душем.

Следующий день под знаком серебристого клена ознаменовался двумя событиями: во-первых, Уэсли взял новую высоту, а во-вторых, назначил свидание Спящей Красавице.

Едва упала последняя ветка, Херб пристально оглядел клен сверху донизу. Для непрофессионала зрелище не самое приятное: крона исчезла, во все стороны торчат голые сучья. Однако для дровосека нет ничего прекраснее дерева, которое так и норовит упасть, стоит лишь сделать насечку и пропилить под нужным углом — и впредь ничто не будет загораживать вывеску.

— Молодец, Уэс. Отличная работа, — повторял Херб. — Осталось убрать в сарай инструмент, выкинуть мусор и по домам. Завтра повалим красотку. Харрис, отнеси графин со стаканами в лавку.

— Давайте я. — Уэсли так засуетился, что едва не сшиб напарника с ног.

— Привет, — улыбнулась из-за прилавка Анжелика.

— Привет. Жаль, сегодня мы не поболтали через окно.

— Весь день проторчала в городе, поэтому мама делала лимонад. Кстати, как на вкус?

— Твой лучше. — Уэсли помолчал, собираясь с духом. — Слушай, у меня есть «понтиак». Старенький, но на ходу. Может… может прокатимся вечерком?

— Жду в восемь.

Вот так, легко и непринужденно. Даже не верится.

Вечер выдался теплый, «понтиак» мчал с открытыми окнами по холмам Томпкинсвилля, взбираясь все выше и выше. Внизу переливалась панорама городских огней в окружении огней соседних городов; темные прожилки магистралей то и дело озарялись вспышками фар. Узкая дорога, петляя среди деревьев и лугов, упиралась прямо в облака. Уэсли припарковался в бледном свете звезд. На ветвях ночи спелым персиком застыла луна.

Уэсли обнял Шиповничек за плечи и поцеловал. В ответ услышал гулкое биение сердца и пронзительный шелест ведьмовских юбок во мраке. Спящая Красавица тоже ощутила биение, услыхала шелест, и отстранилась.

— Дивный вечер, — непринужденно заметила она.

— Да.

— Завтра уезжать?

— Да, — повторил Уэсли.

— Когда будешь рубить клен, можно уронить его на вывеску?

Уэсли так и замер в звездном свете.

— Нет, — выдавил он после короткого молчания.

— Мама уже собрала чемоданы. А отец не отступит из-за гордости. Так ты уронишь дерево на вывеску?

— Нет.

— Просто сделай «правильную» насечку.

— Нет, — отрезал Уэсли и добавил: — Ты только поэтому согласилась пойти на свидание?

— Не только. Так ты поможешь? Пожалуйста.

— Нет. Подумай, разве это справедливо по отношению к моему начальству? А к компании-страховщику?

— Думаю, нет. — Отодвинувшись, Анжелика выпрямилась на сиденье. — Мне все ясно. По крайней мере, многое. Отвезешь меня домой?

Обратный путь проделали молча. Но если в первый раз тишина согревала теплом, то теперь от нее веяло холодом. Уэсли высадил девушку у входа в магазин под сенью голого клена.

— Спокойной ночи, — попрощался он.

— Спокойной ночи.

Попивая пиво в гостиничном баре, Уэс размышлял о Спящей Красавице Шарля Перро. Она уколола палец веретеном и уснула на сотню лет; уснули лошади в стойле, уснули сторожевые псы и голуби на крыше… а перед замком вырос серебристый клен, с каждым годом его ветви тянулись все выше, и когда Принц явился на своем «понтиаке», то встретил неожиданную преграду, не предусмотренную сюжетом. Преграду в форме вывески…

Третий день под эгидой серебристого клена выдался погожим и ясным; когда Херб подрулил к обреченному дереву, целехонькие неоновые буквы переливались в лучах восходящего солнца.

— Уэс, на тебе грузовик, а мы с Харрисом займемся нашей дамочкой.

Харрис сбегал в сарай за канатом, Херб тем временем перекинул лебедку через сук. Взобравшись на дерево, Харрис узлом прикрепил один конец каната к стволу, второй привязал к заднему мосту грузовика и подал знак-трогай. Когда трос натянулся до предела, Уэсли выключил мотор и закурил.

До слуха донеслись удары топором по стволу. В зеркале заднего вида отразился Харрис, энергично размахивающий топорищем. Подавшись вперед, Уэсли придирчиво оглядел клен. И внезапно нахмурился. Что-то в облике дерева неуловимо изменилось.

Наконец Харрис отложил топор, Херб велел всем очистить магазин — банальная мера предосторожности, обязательная в любом случае. Сначала из лавки вышли супруги Дельпополо. Следом Анжелика. Семейство выстроилось вдоль дороги. Чуть поодаль маячил Херб.

При первых звуках пилы Уэсли снова завел мотор, не давая канату просесть. Потом дернул ручной тормоз, выбрался из кабины и встал на подножку, косясь на Анжелику, но та была всецело поглощена деревом. Подавленный Уэс отвернулся. Утренний ветерок подхватил легкий треск — предвестник скорого падения. Уэсли забрался в кабину, отжал тормоз и снова натянул канат.

КРАК!

«Ну вот и все, — пронеслось в голове. — Прощай, дерево Спящей Красавицы…»

Внезапно грузовик рванул вперед. В панике Уэсли включил зажигание, поднял ручник и выскочил из кабины. Поздно. С куском каната на шее дерево стремительно падало, и уже никто и ничто не могло этому помешать.