Роберт Янг - Анабасис во времени

— Я, Первопроходец троп, поднялся к звездам!

— Это я уже слышал, — проворчал Советник. — Надеюсь, они в добром здравии?

Первопроходец опешил. Не на такой ответ он рассчитывал и, не в силах придумать что-то еще, повторил:

— Я поднимался к звездам. К звездам, Советник!

— И Хозяин Горы позволил?

— Я не спрашивал его дозволения, — пробормотал вконец растерянный Первопроходец.

Советник повернулся к Законоподвижнику.

— Может, ты давал ему разрешение?

Бледно-голубые глаза Подвижника помертвели.

— Никто меня не спрашивал, а спросив, получил бы отказ. Кто я такой, чтобы идти против воли Хозяина Горы.

— Хорошо, поведай нам о звездах, — милостиво кивнул Советник.

Долгожданный час пробил, но в самый ответственный момент Первопроходца едва не подвело красноречие.

— Звезды, они… — Он осекся, но тут же справился с собой. — Ладно, расскажу как есть, это мой долг. Звезды прекрасны и величественны. С вершины горы их видно лучше, но все же они невероятно далеки. Я пытался коснуться их, и вроде бы смог, но только в воображении. Они слишком высоко — даже Хозяину Горы не дотянуться, а значит, повесил их не он. Кстати, за горой есть еще звезды, и лес, а за лесом — другие горы, поэтому…

Пламенную речь нарушил возмущенный крик Законодателя.

— Лжец! Богохульник! Ты не только нарушил заповедь Хозяина Горы, но и усомнился в его могуществе!

— Остынь, — успокоил его Советник и вновь обратился к Первопроходцу: — Зачем ты полез на гору?

После недолгого раздумья тот произнес:

— Я много ночей наблюдал за звездами, много циклов и лун, с каждым днем осознавая, как мало мы о них знаем. Ночь за ночью они взирают на нас с высоты, подобно Великому Утреннему Светилу. Однажды меня осенило: что если дело не в Хозяине Горы, вдруг звезды зажигаются совсем по другой причине? Поэтому я решил забраться на гору и докопаться до правды, но не преуспел — гора слишком низкая. Согласитесь, первый блин всегда комом. Уверен, если мы отправимся туда всем Племенем, то сможем построить башню и с ее помощью доберемся до звезд.

Первопроходец распалялся все больше. Охваченный восторгом и энтузиазмом, он словно взмыл ввысь, земля стремительно удалялась, приближая его к новому миру — миру звезд в его невыносимо слепящем великолепии.

— Начнем прямо завтра. Я укажу дорогу. Вместе мы возведем высокую, крепкую башню, тогда я смогу подняться на нее и коснуться — да-да, коснуться! — звезд.

Советник посмотрел на отчаянного, еще недавно неоценимого для Племени юношу, потом со вздохом повернулся к Законоподвижнику и приказал:

— Убейте его.

Когда исступленные вопли Первопроходца стихли, Советник обратился к Законодателю — единственному, кто пресытился сценами казни и потому оставшемуся вместе с правителем у костра.

— Верно ли я поступил?

— Абсолютно, Советник. Этот богохульник и лжец заслужил смерть.

Однако старик покачал головой.

— Первопроходец не богохульствовал и не лгал. Звезды действительно находятся куда дальше, а наш мир — лишь часть огромной Вселенной.

Повисла долгая пауза. Наконец Советник заговорил, глядя на угасающее пламя, словно обращался напрямую к огню.

— Но какой прок в знании того, что звезды — не просто подвешенные к небу огоньки, что мир широк и безбрежен? Предназначение человека сводится к трем вещам: размножаться, кормить себя и семью, обеспечивать одеждой себя и семью. Чем ближе человек к земле, чем больше познает окружающий мир, тем лучше выполняет свое предназначение. Но если взгляд устремлен к небу, то рука может дрогнуть — и копье не попадет в цель. Если мысли заняты чужими краями, в них не останется места для родины. Но отнюдь не поэтому приказал я убить Первопроходца. Представь. Любое стремление, не связанное с выполнением трех ключевых функций, заставляет думать, будто ими дело не ограничивается, что есть еще четвертая, пятая — и так до бесконечности. Взять Первопроходца. Его стремление обернулось бы для всех катастрофой. С его подачи люди забудут, кто они — пригоршня праха, — и начнут приписывать себе качества, которыми не обладают. Чтобы соответствовать, им придется притворяться, а это плохо скажется на решениях. Хуже того, притворство пеленой застит глаза, и человек не сумеет решить элементарную проблему, поскольку не увидит ее в истинном свете. Правда доступна лишь тем, кто познал свою сущность. На смену Первопроходцу придут другие. Их тоже необходимо истребить, пока они не истребили нас. Пусть звезды останутся как есть — огоньками, которые Хозяин Горы развесил, чтобы озарить путь Матери-владычице Луне. А мы будем и впредь еженощно молить их об удачной охоте, сытом желудке, и пусть дети пойдут по нашим стопам. Ибо это все, что мы знаем, а знаем мы достаточно и большего знать не хотим.

Подцепи девчонку!

Келлер остолбенел. Утробные слова прозвучали приказом и шли прямо из головы. Он только что свернул на автостраду 90, спеша домой после субботней вахты в офисе. Часы на приборной панели показывали двадцать три минуты шестого.

Костяшки пальцев, сжимающие руль, побелели от напряжения. Келлер ослабил хватку. Внезапно руки затряслись. В ушах нарастал странный гул. «Каприс» ровно бежал по магистрали. Впереди, под бледно-голубым октябрьским небом, простирались золотистые дали. Вечернее движение плавно текло по обе стороны чахлого островка зелени.

Подцепи девчонку!

Новый приказ сопровождался болью. В голове словно взорвалась осколочная граната, начиненная алым стеклом. Сознание заволокло багровой пеленой. Келлер чудом не потерял управление.

Наконец мгла рассеялась. Снова раздался утробный голос:

Это тебе урок, когда ослушаться!

— Кто ты? — прошептал Келлер.

Ответа не последовало.

Он машинально свернул на дорогу, ведущую к южной части города, и слился с потоком машин, гадая, не рехнулся ли он часом.

Почему ты еще не найти девчонку?

«Погоди! — мысленно взмолился Келлер. — Сейчас не самое удачное время. Позже…»

Позже не катит! Девчонку надо сейчас! Помнишь боль?

Келлер содрогнулся:

«Ладно, постараюсь. Но вообще-то клеить девушек не так просто».

Не валяй дурака! Ты же бабник! Поэтому я тебя и выбрать.

Келлер тяжело вздохнул:

«Сказано же, постараюсь».

Старайся, старайся. И девчонку подбери нормальную. Желательно, девственницу.

Келлер сосредоточился на дороге. Может, если занять мозги, голос исчезнет. Но девушку лучше поискать, а то себе дороже.

«Каприс» миновал рабочий квартал и теперь направлялся к центру с обилием злачных мест. Там же располагались многочисленные бары. Выбрав поприличнее, Келлер припарковался и заглянул внутрь. Облом! Подавленный, он поплелся обратно. Косые лучи октябрьского солнца озаряли улицу. Запоздалые покупатели хлопали дверцами автомобилей, сновали по лавкам и магазинчикам. В основном загружались выпивкой. Шесть упаковок пива для завтрашней игры «Баффало Биллс». Келлер вдруг почувствовал себя страшно одиноким. Усевшись за руль, он медленно катил в потоке машин, пока не приметил заведение, где теоретически можно склеить хорошенькую, не испорченную амери-каночку. Келлер поспешил туда. Внутри пара завсегдатаев резались в пул, изможденный мужчина в деловом костюме читал свежую газету, две степенные домохозяйки потягивали «отвертку». Правда, барменша была относительно молодой и симпатичной, но убийственный взгляд, с каким она подала ему виски, ясно говорил, что ловить здесь нечего.