Игорь Журавлёв - Фантазм

Только после этого, она внутренне встряхнулась и заинтересовалась, что это такое интересное они там обсуждают? Оказалось, ничего нового, Ленка опять прикалывается над своим очередным парнем. Надо отдать ей должное, делала она это всегда так уморительно, что не было никаких сил сдержать смех. Ольга прислушалась.

– Он мне заявляет, типа, может, заглянем ко мне? Типа, музычку там послушаем, какой-то новый альбом "Boney M" он записал, – чаю, типа, попьем.

Недавно Ленка подхватила новое словечко – "типа" и теперь вставляла его через слово, что для умной Ольги казалось смешным. Будто Ленка рассказывала не то, что было, а то, что, типа, было, но на самом деле, не было. Может, кстати, так всё на самом деле и обстояло. Хотя она точно знала, что Ленка это делала нарочно, Ленка далеко не дура, но вот придуряться она любит. Особенно обожает ставить в неловкое положение парней, прямо хлебом ее, как говорится, не корми, но дай над очередным кавалером посмеяться. Что удивительно, те, все как один, ее насмешки покорно терпели, словно по приговору суда.

– Ну, а ты? – торопила ее Лариска, которая, в отличие от подруги, не была избалована мужским вниманием.

– А что я? – продолжила Ленка, запихивая в рот ложечку с мороженым, так что ее дальнейшие слова прозвучали совсем смешно. – Я-а муфыху люфлю.

И сама, даваясь, захохотала от того, что получилось. Тут уже и Оля поддержала подруг смехом, заинтересовавшись продолжением истории, хотя и знала, что Ленка всё обязательно приукрашивает и, может даже, выдумывает. По крайней мере, частично точно.

Герасимова, наконец, проглотила мороженое и продолжила:

– Пошли, говорю, посмотрим, что там у тебя есть.

При слове "там" она похлопала себя по низу живота, что вызывало новый взрыв хохота. А Ольга подумала о том, что вот бы хоть раз увидеть, на самом деле она так себя ведет наедине с ребятами или только рассказывает об этом так лихо? Хотя, Ленка и правда, девка боевая, этого у нее не отнять. Она может.

Взглянув на Ларису, Ольга увидела, что та вся изнывает от желания услышать, чем все кончилось. И еще, это было ясно видно, она очень сильно завидует. С ней никогда ничего подобного не случается.

– Ну и как, – поддержала Ольга разговор, – увидела?

– А! – махнула рукой Лена. – Все они только на словах гиганты, а на самом деле всегда все как обычно.

– Это как? – округлила глаза Оля.

– Да как…, - Ленка сделала театральную паузу и печально закончила фразу, – не успел даже штаны снять.

– В смысле? – еще больше округлила глаза Лариска.

– В прямом! – рубанула рукой Ленка. – Кончил прямо в них.

На мгновение за их столом наступила тишина, а затем словно что-то взорвалось. Лариса, та вообще согнулась пополам под столом и издавала оттуда какие-то придушенные звуки, мало походящие на смех, но все же бывшие именно смехом. Отсмеявшись и продолжая всхлипывать, она встала и бросив "Я в туалет", убежала в нужном направлении.

– Никак, обоссалась от смеха, – немного презрительно процедила Герасимова, но Ольга ее не поддержала и неожиданно даже для себя самой вдруг посмотрела прямо в глаза Лене и серьезно спросила:

– Это очень больно в первый раз?

Та сразу поняла, о чем речь и пожала плечами:

– Не боись, подруга, от этого никто ещё не умирал. Как по мне, так палец порезать гораздо больнее.

Ольга задумалась о том, что, если порезать палец, то это очень больно. Насколько менее болезненно то? Но в этот момент Ленка сказала что-то такое, о чем она подозревала и даже однажды уже испытала на себе:

– Если правда любишь своего Егора, то будешь там вся мокрая и поэтому почти ничего не почувствуешь. Больно только когда на сухую. Здесь поможет крем, любой. Но я не думаю, что если ты не потечешь, то подпустишь его. Так что крем тебе вряд ли понадобится.

И, посмотрев на Ольгу, подмигнула ей и глубокомысленно, словно ей не семнадцать, а все сто семнадцать лет, добавила:

– Так уж там все природой устроено. А природа не дура, так что не боись, подруга, всё предусмотрено!

Ольга помолчала, обдумывая услышанное от более опытной подруги, а потом очень тихо и совсем неуверенно почти прошептала, словно спросила:

– Я, может, хочу себя до свадьбы для мужа сберечь.

– Странный ты человек, – как-то очень устало и вновь слишком по-взрослому (даже вздохнула, как старушка) парировала Ленка, – хочешь, храни, кто тебе запрещает? Вот только, – прищурилась она на Ольгу, – знаешь, сколько раз я эти слова слышала?

Неожиданно глаза ее затуманились, и она тоже очень тихо добавила:

– Когда ты вдвоем с тем, кого на самом деле любишь, мало, кто из нас способен держать свои обещания. Не до того как-то, подруга, знаешь ли. Хотя потом, может, и жалеешь об этом.

А потом вдруг глаза ее хитро заблестели, и Ольга вновь увидела свою Ленку Герасимову, знакомую с самого детства, которая, привычно ёрничая, словно этакая бывалая и разудалая бабёнка с базара, почти пропела, прищурив глаза:

– Типа, подруга, ты считаешь, что там есть что-то такое ценное, что, типа, надо обязательно сохранить для какого-то там левого мужика? Типа, золото с бриллиантами? Типа: получи, распишись и будь доволен по гроб жизни? Да пошли они все, подруга, думай о себе, наслаждайся жизнью, пока молодая! Потом некогда будет. Учитывая, что мужики вовсе не относятся ко всему этому так же, как мы и не ценят то, что для нас важно. Посмотри на жизнь реально: и целки, хранившие, типа, своё бесценное сокровище для того единственного мужа, через год, бывает, разводятся со страшными скандалами. И конченные оторвы, на которых и клейма уже негде ставить, бывает, всю жизнь живут счастливо с одним мужем. Тут, главное, подойти к этому вопросу с умом и точным расчётом.

И они, посмотрев друг дружке в глаза, одновременно прыснули звонким девичьим смехом.

Ах, как хороша жизнь, когда мы молоды, здоровы, полны сил и надежды на лучшее! Пока мы еще верим, что всё у нас будет гораздо лучше, чем, например, у наших родителей.

Июль 1945 года, США.

Мэри Маргарет Трумэн Дэниел, единственную дочь 33-го президента США Гарри Эс Трумэна, назвали Мэри Маргарет в честь ее тети Мэри Джейн Трумэн и бабушки по материнской линии Маргарет Гейтс Уоллес, но уже с самого детства все называли ее Маргарет, а не Мэри. Она была личностью, безусловно, разносторонней, известной в будущем как певица (сопрано), актриса, журналистка, писательница и, конечно, светская львица.

Однако все это было впереди. В июле 1945-го Маргарет пока еще просто студентка в Университете Джорджа Вашингтона, и являясь активным членом женской организации Pi Beta Phi, много занимается благотворительными проектами.

Вот и сейчас, возвращаясь с очередной благотворительной акции и управляя черным "Кадиллак 90" с частично открытым верхом, она, тем не менее, размышляла о вещах, далеких от благотворительности. Маргарет Трумэн, а вернее – Наталья Норикова, скрывающаяся под обликом дочери президента, думала о том, как ей лучше выполнить задание лишь во вторую очередь. В первую очередь ее волновало то, что произошло и продолжает происходить с ней самой.