Максим Дынин - Между львом и лилией

Поселили меня вместе с другими учениками в неотапливаемом хлеву, а готовить приходилось для себя самих – нам выдавали ежедневно пиво, хлеб – часто заплесневелый, и овощи – зимой мороженые, летом гнилые. Изредка, по праздникам, добавлялось немного требухи. Из всего этого мы варили похлебку похожую на помои. Впрочем и ее получалось мало, и нам все время хотелось есть. В круг обязанностей самых младших из нас входила забота о животных и выпас по очереди коров, по два-три дня в неделю. Ученики постарше освобождались от этих работ, они занимались изготовлением подков, молотков, кос и других кузнечных изделий, которые шли на продажу во Фрибург, Вальдкирх, и в другие города и деревни. В оставшееся от работы время герр Фаренбах обучал нас премудростям кузнечного дела, причем метод его был весьма прост – он показывал, как надо было делать тот или иной предмет, и если у тебя не получалось повторить, то побои были обеспечены. Впрочем, часто доставалось и без повода, а уйти было можно, но куда? Дома меня никто уже не ждал, а новое место найти было трудно.

Я достаточно быстро схватывал его науку, так что меня ни он, ни его сыновья били редко. Но стоило мне как-то раз сделать предложение по усовершенствованию метода изготовления стволов, как по приказу герра Фаренбаха его сыновья вывели меня на мороз, сорвали с меня всю одежду, и начали избивать ногами и кулаками, после чего привязали к колодезному журавлю и оставили на холоде.

И тут я вдруг услышал голос:

– За что тебя так?

Я увидел Фридолина Фаренбаха, старшего брата Манфреда, который считался лучшим оружейником в округе – его мушкеты славились по всей долине Рейна. Но к нему было практически невозможно устроиться учеником. Сдерживая изо всех сил всхлипы, я рассказал ему, за что меня наказали. Фридолин неожиданно улыбнулся мне и пошел к Манфреду, и через несколько минут Манфред отвязал меня и сообщил, что отдает меня брату – «пусть он занимается твоим воспитанием, неблагодарная свинья».

У моего нового мастера было всего три ученика, и жили мы в одной из комнат дома наставника, в которой хоть и не было камина, но было довольно-таки тепло. Если у Манфреда нам давали крупу вперемешку с мышиным пометом, и порой требуху, из которых мы варили похлебку, то у Фридолина готовила его дочь, толстенькая девочка с заячьей губой по имени Хильтруд. Еда была вкусная. По воскресеньям и праздникам, кроме, конечно, поста, мы ели даже мясо.

Обучение у моего нового учителя было совсем другим, нежели у его брата. Мы занимались только огнестрельным оружием – ружьями и пистолями, и мечтой его было создать быстро заряжаемое оружие высокой точности и дальности выстрела. Во многом он добился весьма впечатляющих результатов; так, например, его стволы были легче и прочнее любых других, и изнашивались намного медленнее, причем все стволы одной партии были практически одного диаметра, что позволяло изготавливать универсальные пулелейки. Кроме того, он экспериментировал с различными добавками в сталь, а также пытался создать новые виды пороха, причем кое-какие результаты у него уже были.

И, в отличие от Манфреда, Фридолин приветствовал любые наши идеи, даже самые, на первый взгляд, нелепые. Два моих предложения, над которыми сначала смеялись мои соученики, были, к моему удивлению, даже приняты. Впрочем, оба моих коллеги закончили обучение достаточно скоро – все-таки они были меня на несколько лет старше – и я остался единственным учеником у мастера. Новых Фридолин брать не стал – мол, «стар я уже», как сказал мне он, хотя было ему, наверное, всего лет пятьдесят. Зато меня теперь приглашали к хозяйскому столу, и ели мы втроем – фрау Фаренбах умерла при родах Хильтруд, и мой хозяин с тех пор так больше и не женился.

Через три года после моего перехода к нему, мастер вдруг объявил мне, что я всему уже научился, и он производит меня в подмастерья – на полтора года раньше, чем это полагалось согласно условиям контракта. Теперь мне предстояли четыре года странствий, после чего я должен был вернуться в Зельбах, сдать экзамен на звание мастера-оружейника, и, по задумке моего хозяина, женившись на Хильтруд, стать его компаньоном. А в перспективе – унаследовать его мастерскую.

Подмастерья, как правило, работали по два-три месяца на одном месте, после чего перебирались на новое. Таким образом, мы могли ознакомиться с техникой работы других мастеров, по которым нас распределяла местная гильдия. Каждый раз, за месяц до переезда, я отправлял письмо Фридолину, и в гильдии в следующем пункте моего маршрута меня всегда уже ждало письмо от моего мастера.

Но, в один прекрасный день, когда я прибыл в Падерборн, мне выдали письмо не от Фридолина, а от его брата Манфреда, в котором тот писал, что Фридолин умер от ожогов – не иначе как эксперимент с новым видом пороха оказался неудачным, с грустью подумал я. Далее, Манфред сообщал мне, что я более не являюсь кандидатом в мастера. А в конце была приписка, что моя помолвка с Хильтруд расторгнута.

Последнее меня не слишком огорчило – все-таки красотой моя бывшая невеста никак не блистала. А вот найти другого мастера, который ввел бы меня в местную гильдию, было весьма сложно, ведь это было, как правило, обязанностью того мастера, у которого ты обучался. Те же у кого я работал во время странствий, и слышать об этом не хотели, опасаясь нового конкурента.

Но однажды, когда я был в Бремене, герр Аренд, у которого я работал, рассказал мне, что его младший сын, только что сдавший экзамен на мастера, решил уехать в Россию. И если я поеду с ним, то смогу стать мастером там – его сын поспособствует этому, если я отработаю у него год.

Я решил отметить это предложение и пошел в местный кабак, где ко мне подсел благообразный человек лет сорока, назвавшийся Йоахимом Клингбайлем из Дюссельдорфа. Узнав, что я оружейник, и что собираюсь в Россию, он сказал:

– В России холодно, народ там грязный, мерзкий и лживый. Зачем вам туда?

– А что же делать?

– Мы едем в Америку, в английские колонии – там много немцев, и там вам даже не понадобится сдавать экзамен на мастера. Через неделю, я отплываю туда с группой переселенцев, и мне совсем не помешает кузнец. Мы собираемся основать новое поселение, и если вы согласитесь ехать с нами и прожить у нас семь лет, то я полностью оплачу вам дорогу, а в Новом Свете я буду покупать ваши изделия по рыночной цене, причем доход в пять фунтов в месяц вам будет гарантирован.

– Да, но я уже пообещал…

– Кроме того, мы построим и полностью оборудуем ваш дом и вашу кузницу.

– Но я еще и оружейник…

– Тогда гарантированная сумма составит десять фунтов в месяц, и вас будут бесплатно снабжать продовольствием и всем необходимым.