Максим Дынин - Между львом и лилией

Я опасался поначалу, что от воды начнутся проблемы с пищеварением либо кто-нибудь подхватит какую-либо инфекцию, но и индейцы, и русские просто лучились здоровьем, и даже раненые поправлялись быстрее, чем я ожидал. И это несмотря на то, что на второй день индейцы объявили всеобщую помывку. Каждому врачу известно, что купание должно проходить лишь в тёплой, специально подогретой воде, и не чаще, чем раз в неделю, хотя многие специалисты настаивают, что и это – слишком часто и плохо влияет на организм. Но когда я это высказал русскому врачу, тот поднял меня на смех, и я сдался. Ведь русские уже не раз показали, насколько больше они знают о медицине, чем я.

Индейцы отошли ниже по течению ручья, туда, где бобры (здесь они, как ни странно, ещё встречаются!) соорудили запруду, и там образовался пруд диаметром футов в тридцать. На моих глазах краснокожие все разделись догола – мужчины и женщины вместе! – и по нескольку человек натирались золой от вчерашнего костра, а затем прыгали в воду и тщательно омывались. Потом женщины шли ниже по реке, по ту сторону бобровой плотины, и занимались стиркой для себя и для своих близких.

Меня кто-то тронул за плечо. Я обернулся и увидел индианку лет, наверное, восемнадцати, которая с робкой улыбкой показывала мне на прудик. Она мне показалась смутно знакомой, а, когда я увидел свежий шрам на её правом боку, я вспомнил – она была ранена во время памятного боя у Аткваначуке, и именно мне пришлось эту рану зашивать. Ещё тогда меня поразила её красота, а сейчас при её виде у меня быстрее забилось сердце, и я решился. Раздевшись (но всё-таки обмотав чресла какой-то тряпкой), я побежал вместе с ней к вчерашнему костру, намазался золой, и побежал в прогретую воду небольшого водоёма. Затем девушка забрала мою одежду и пошла вместе со своими товарками вниз по реке.

Надо сказать, что так хорошо я себя давно уже не чувствовал – тело моё обрело необычайную лёгкость, а душа… никогда бы не подумал, что мне будет так хорошо после купания с девушкой, с которой у меня даже не было общего языка.

После индейцев, их примеру последовали русские. Делали они это попарно, пока другие дежурили у своего смертоносного оружия. Да, подумал я, они прямо как Фомы неверующие – всем известно, что никто на нас не нападёт, а они чего-то опасаются. Причём в таком замечательном месте, в котором я был лишь второй день, но где я был бы готов остаться вечно (особенно, хоть я и боялся себе в этом признаться, с прекрасной девой, чьего имени я даже не знал). Но, как мне объяснили, согласно тому же неписаному закону провести здесь можно не более одной луны в год. Более того, если сюда придут мои сородичи-англичане, то нам всем придёт конец. Ну, пусть не всем – меня они, наверное, не тронут – но для меня сасквеханноки и русские стали уже намного более своими, чем Брэддок и его люди.

Но пока бояться, как мне казалось, было нечего. Чтобы успокоить русских, в первый же день после нашего прихода сасквеханноки выслали разведку и вроде даже встретили каких-то индейцев, но те, судя по всему, испугались (почему, собственно, ведь здесь территория мира?) и не вступили в контакт. Зато с тех пор два раза в день, утром и вечером, в лес уходили охотничьи партии, и они ни разу никого не обнаружили, кроме вышеупомянутых оленей и прочей живности. Но русские до сих пор вместо отдыха бдят днём и ночью. Конечно, они военные, им положено никому не доверять. Но это зря – я бы на их месте отдохнул, ведь любой врач (и я в том числе) вам скажет, что труд должен перемежаться отдыхом. Так нам заповедовал и Всевышний – как минимум один день в неделю каждый должен отдыхать, ибо сам Господь на седьмой день творения так и поступил.

Вчера, на третий день нашего пребывания здесь, к вечеру немного посвежело, небо заволокло облаками, но дождя не было. А сегодня с утра я почувствовал, как меня заботливо накрыли медвежьей шкурой. Я чуть приоткрыл глаза и увидел бесшумно удаляющийся стан прекрасной девушки. Лица её я не увидел, но почему-то я был уверен, что это была та самая таинственная незнакомка, которая уже стала мне так дорога. И я вновь заснул со счастливой улыбкой на лице.

Разбудила меня ружейная пальба. Я вскочил и увидел, что из леса по нам стреляют, и, даже не задумываясь, начал лихорадочно заряжать свою пенсильванскую винтовку. Нападающих я, впрочем, не видел, но даже если это англичане и даже если они меня бы и пощадили, я не могу позволить им убить ту, которую я за столь короткое время успел полюбить. А в голове крутилась мысль – всё-таки эти русские были правы…

22 июня 1755 года. Медвежьи горы.

Лейтенант Лев Быков, позывной «Мажор».

Лев только что сменился. Передав вахту Хазару, он завалился на свой коврик. Сон не шел, хотя усталость чувствовалась. Постой-ка вахту два через шесть днем, и час через три – ночью в течении двух суток…

Сказать по правде, Лев и не надеялся попасть в Студенческий Строй Отряд. Выпускник Саратовского училища внутренних войск мог мечтать лишь о службе в отряде «Витязь», и о том, что когда-нибудь он оденет краповый берет.

Кстати, «Крабовый» берет ему прилюдно подарил Хас, отличавшийся едким чувством юмора. Не любивший внутренние войска и относящийся к их спецназу с предубеждением, он как-то на 29 августа [80] 29 августа – день спецназа России. В этот день свой праздник отмечают специальные подразделения ВВ МВД, МВД, УФСИН и т. д. Не путать с 24 октября – днём спецназа Минобороны, т. е. именно спецназа ГРУ ГШ. подарил Леве берет, выкрашенный в цвет варёного краба, и белую майку, на которой таким же цветом парни нарисовали горизонтальные полосы, превратив ее в подобие тельняшки. Под громкий смех все это было вручено Лёве с наказом обязательно носить это дома на 27 марта и 29 августа.

Но не было бы счастья, да несчастье помогло. В 2007 году Министром обороны стал человек, который в мебели разбирался больше, чем в армии. В 2008 году, он в рамках «реформ», запущенных для развала, простите, преобразования армии, в военные училища был прекращен набор абитуриентов. Соответственно, с 2013 года армия столкнулась с кадровым голодом младших офицеров. Их просто неоткуда было взять. По согласованию с Главкоматом ВВ МВД было разрешено набрать ограниченное количество лейтенантов-выпускников училищ внутренних войск. Таким образом Лёва и очутился в сем богоугодном заведении. Отличавшийся с детства хорошим здоровьем и физической силой, посещавший все спортивные секции, наличествовавшие в его деревне под Оренбургом, курсант-выпускник сразу был отобран для прохождения дальнейшей службы в организации, о которой он не мог мечтать даже в самых своих смелых снах.

Но по сравнению с тем, где он очутился в последние несколько дней, это были лишь цветочки. Сначала, конечно, было трудно. Но последние несколько дней – бои с англичанами, уничтожение «портрета с долларовой бумажки» и его войска, марш в Медвежьи горы – окончательно превратили этот мир в реальность, а Россия двадцать первого века осталась лишь в далеких воспоминаниях. Он не раз ловил себя на мысли, а было ли оно?