Андрей Валентинов - Цикл Аргентина. Компиляция. Романы 1-6

Восстание?

Дезертир Кассель, уловив настроение, отступать, однако, не пожелал.

– Партийная ячейка считает, что повод для восстания налицо. Химические снаряды! О них только и шепчутся, офицеры деморализованы, допускают нелояльные высказывания. Такие настроения можно и нужно использовать. Всех поднять не сумеем, но полсотни товарищей с оружием могут всех прочих в казармах запереть, захватить оружие и напасть на Новый форт. А это сотни бойцов, товарищи!..

– Какие сотни? – не утерпел кто-то из «черных». – В форте двести с небольшим заключенных, у большинства срок до года, максимум до двух. Кто станет головой рисковать? А главное, дальше-то что? Жертвоприношение во имя Коминтерна?

Теперь уже зашумели. Кто-то вспомнил Бёргамор и отважного камрада Харальда Пейпера, а потом и до Лонжи очередь дошла.

– Вот камрад Рихтер, – вскочил один из «красных». – Он целую роту взбунтовал! Пусть скажет!..

Лонжа вспомнил редкий строй уцелевших, последние патроны, и спор, перед тем, как во все стороны разбежаться. Если бы им чуть меньше везло! И если бы не Агнешка!..

Улыбнулся. Освещенная софитами сцена, девушка в сером платье…

– Лонжа! Камрад!..

Вставать не хотелось, но он все-таки поднялся, поглядел в сырую темноту. Мертвецкий час наступил…

– Надо спросить товарищей из Нового форта. Если согласятся, тогда и будем думать.

И внезапно добавил совсем не к месту, всех удивив:

– Парижские каштаны, арабский кофе.

О чем дальше спорили, почти не слушал. Не в первый раз! И в Губертсгофе обсуждали, и после. Взбунтовать людей можно, но это не шахматы, где фигуры подставляют под удар. А про кофе и каштаны мысль не отпускала. Харальд Пейпер так и сказал: «На крайний случай, самый крайний. Услышат и передадут».

Случай крайний. Услышали. Но пока не отозвались.

Глушитель и масляный бак пришлось снимать и монтировать заново. Год назад, при очередной попытке реанимировать «Марка» их заменили, но Лонжа решил перестраховаться. За несколько пачек сигарет из секретного фонда соседи-механики подсобили, помогли довести до ума, пусть и без всякой охоты. В то, что танк воскреснет, не верил никто. Неудивительно! Внутри все, считай, в порядке, хоть комиссию приводи, и снаружи уставная красота. Только без двигателя никуда не уедешь. К сожалению, Foster-Daimler умер. Два раза Лонжа его останки перебирал, а потом махнул рукой.

Бесполезно!

Без двигателя в танке просторно и уютно. Пользуясь тем, что люк закрыт, Лонжа расстелил брезент и прилег, подложив под голову пилотку. Еще пару дней, и господин комендант, спохватившись, погонит в наряд. Но не это огорчало. Так и не ставший командиром взвода Август Виттельсбах уже успел все продумать. Над стариком «Марком» смеются, но пули броню не возьмут, а вместо сгинувшей неведомо куда пушки «Гочкис» можно приспособить пулемет MG 34. Тогда и о восстании можно поговорить. Крепостные ворота он взял бы на себя.

Но мотора не было, на его месте лежал он сам, мечты оставались мечтами. И когда постучали в люк, Лонжа даже обрадовался. Зовут и ладно, пора возвращаться в реальный мир. Вот только кто зовет? На обед рано, значит, начальство явилось – или Домучика бесы принесли.

– Рихтер?

Не узнал. Даже когда из люка вылез и присмотрелся. Парень его лет, высокий, плечи вразлет, под шинелью – «старая соль», лицо же знакомое, но очень смутно.

Гость усмехнулся и внезапно рыкнул:

– Га-а-азы-ы-ы!

И сразу все вспомнилось – вместе под землею были. Он при Скальпеле, парень же при лейтенанте, прибор на себе волок.

Сообразив, что узнан, «химик» стал серьезен.

– А ну-ка повтори, камрад, чего это ты про каштаны с пивом говорил?

Лонжа невольно улыбнулся. Услышали!

– Парижские каштаны, арабский кофе. Отзыв?

– Медь и сахар, камрад. А отчего так, в толк не возьму.

Специальный представитель штаба Германского сопротивления развел руками. Не объяснять же связному, что они обсуждали с камрадом Пейпером заварку кофе в медной турецкой джезве!

– Сможете передать письмо?

Парень даже обиделся.

– Так точно! У нас все работает, камрад, мы же не компартия какая! Через два дня – у начальника штаба.

Если бы вся контрразведка Рейха окружила старый танк, с целью застать его экипаж in loco delicti, подползла бы на брюхе, пачкая служебные мундиры, а потом ворвалась через все люки сразу, тряся кандалами, ждал бы контрразведку полный афронт. Еще бы извиняться пришлось. Герфрайтер П. Рихтер, пристроив недавно купленный в гарнизонной лавке блокнот на коленях, строку за строкой переносил на бумагу бессмертного «Фауста» Иоганна Вольфганга Гете.

Конечно, гефрайтера можно и в разработку отдать. Зачем, мол, писал, классика тревожил? А он в ответ: понравилось очень. Фюреру нравится и мне тоже. Кто-то недоволен?

А работа непростая. Надо чтобы слово в слово, буква в букву. Шифровальный блокнот с собой не возьмешь – улика, вот и приходится импровизировать. Товарищ Харальд Пейпер подсказал. Первые сорок строчек «Фауста». Выучить нетрудно, стих сам собой на слух ложится.

Можно и половиной обойтись, но это уже опасно. Шифровальщики – волки опытные, поэтому цифры не должны повторяться. Первый раз «о» это «5», второй – уже «30». Поначалу муторно, а потом на игру становится похоже. Буковки словно мозаика, выбирай любой камешек.

То, что связь подполья с «волей» ненадежна, Лонжу предупредили сразу, недавно же и подробности проявились. Коммунисты завербовали двух камрадов из первой роты, и те, в увольнение попав, забегали между делом на почту. Куда еще забегали, уже по делу, установить мудрено. А у камрада Пейпера в этом деле строгий контроль. Он даже поделился немножко: служебные рассылки «стапо», в которых фиксируется крамола. Если там о тайном письме появится строчка, значит, меняй канал связи. А вот кто с Германским сопротивлением этими рассылками делится, уже секрет.

И еще вопрос: что товарищу Пейперу писать, о чем просить? Тоже понятно. Ни о чем просить, написать же о делах специального представителя Лонжи. О короле Августе нельзя, его, монарха непрошеного, Лонже пристрелить велено.