Владимир Тимофеев - Три кварка (1982-2012)

— На Савёловском выходила?

— Нет, на Сущёвском, около Двинцев. Видимо, я тамошняя решила по магазинам пройтись. Или ещё куда-то, не знаю.

— Понятненько, — ухмыльнулся Синицын. — Тамошней тебе, выходит, было… эээ… шестнадцать, и ты просто гуляла после учёбы.

— Ну да, наверное, так, — согласилась Жанна.

— Слушай, Жанн, а ты можешь сейчас припомнить свои ощущения после прокола? — профессор неопределённо покрутил пальцами и попробовал развернуть пришедшую в голову мысль. — Ну, типа, было ли там слияние двух сознаний, твоего нынешнего и прошлого, или ты просто наблюдала за собой же, но как бы со стороны? Или, скажем, одно сознание подчинило другое и управляло им напрямую?

— Да чёрт его знает, — задумалась женщина. — В первом случае, ну, там где мы на курорте с Андреем, я точно знала, что я это я, и делала всё, что хотела. А вот во втором, в Москве… Хм, сложно сказать. Мне отчего-то кажется, что там всё было по-другому. То есть, там было как будто бы две меня, причём, каждая по отдельности. Каждая думала о своём, но…

— Но?

— Но нас обеих всё время куда-то тянуло. Куда-то не в ту сторону, не туда, куда нам хотелось.

— А куда вам хотелось? — заинтересовался завлаб.

— Ну-у… мне хотелось быстрее на электричку, думала доехать до Долгопрудного и попытаться найти там Андрея.

— А она?

— А она вроде как тоже собиралась домой, но спешить не спешила. Кажется, она с подругой должна была встретиться, но никак не могла вспомнить, где именно. То ли на вокзале они договаривались, то ли на остановке, то ли у магазина какого-то … Думала она, в общем, решала, куда пойти.

— И в результате вы обе пошли в обратную сторону, — резюмировал доктор наук.

— Ага, — рассмеялась Жанна. — В обратную. Мы пошли в Марьинский универмаг, он там недалеко, я раньше там часто бывала. Да, забыла совсем, у нас ещё сумка была такая тяжёлая. Что там было, не знаю, но точно, что не картошка.

— Патроны? — усмехнулся молчавший доселе Смирнов.

Женщина улыбнулась:

— Скорее, мины противотанковые. Или гранаты.

— Миша, не отвлекай, — досадливо крякнул Синицын. — Дальше-то что?

— Дальше? Ну, по магазину мы ходили часа, наверное, два. Интересно, конечно, но… впрочем, мы всё равно ничего не купили, так, погуляли немного, в очереди постояли, примерили кое-что…

— А потом?

— А что потом? Потом мы на улицу вышли. Вышли, значит, и… короче, увидели через дорогу кинотеатр, не помню, как называется, то ли «Рига», то ли «Гавана»… Да, точно, «Гавана».

— Решили кино посмотреть?

Жанна ненадолго задумалась.

— Не знаю, что и сказать, — покачала она головой. — Я лично в кино не хотела. Другая я, мне кажется, тоже. Но, тем не менее, мы пошли. Это было как наваждение, словно нам кто-то сказал: надо. Надо идти.

— Что за фильм?

— Не помню. Мелодрама какая-то. Очень длинная и очень занудная, часа примерно на три. До сих пор не пойму, как я всё это вытерпела, почему не сбежала?

— Полагаю, вы просто время тянули, — отозвался Синицын. — Видимо, причина была, о которой ты в тот момент не догадывалась.

Жанна окинула собеседника пристальным взглядом.

— Наверно, ты прав, — проговорила она после некоторого раздумья. — Причина и впрямь… была. Но я о ней не догадывалась.

— Так. А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, — профессор подался вперёд и напряжённо замер, ожидая, по всей видимости, чего-то очень и очень важного. Того, что не было предусмотрено его логическими построениями.

— Хорошо. Попробую поподробнее. Только ты, пожалуйста, не перебивай, а то я забуду.

Дама откинулась в кресле и, прикрыв глаза, начала не спеша вспоминать:

— Значит, так. Мы вышли из кинотеатра. Времени было где-то половина двенадцатого. Подошли к остановке. Минут пятнадцать ждали автобуса. Потом он подъехал и мы вошли… Хотя нет, это был не автобус. Троллейбус. Номер, кажется, третий… или одиннадцатый?.. Нет, не помню. Так. Что дальше?.. Ага, оторвали билет, сели, поехали. Ехали мы, значит, ехали и… вышли почему-то не на Савёловском, а около эстакады. Там ещё дом такой сталинский, высокий, а внизу магазины, книжный и продуктовый. И кафетерий ещё, но всё это было закрыто.

Женщина неожиданно замолчала и потёрла виски.

— Не знаю, важно это тебе или нет, но сейчас мне кажется, что выйти захотела именно я, ну, то есть, я нынешняя, а не тогдашняя. В общем, мы постояли немного и пошли через переход к вокзалу. Жуткое место, я вам скажу…

— Вокзал?! — все-таки перебил её Шурик, округлив глаза.

— Да нет, не вокзал, переход подземный, — отмахнулась Жанна, невольно поёжившись. — Бр-р! Темно и страшно. Народу никого, лампочки не горят, идёшь и думаешь: нападёт какой-нибудь гад, никто не поможет, хоть обзовись, и убежать некуда. Сейчас-то там куча ларьков, а наверху компьютерный рынок, милиция там, охрана, видеокамеры на каждом углу, а вот тогда…Страху мы натерпелись, просто ужас какой-то.

— Жуть, — буркнул невпопад Михаил Дмитриевич.

Женщина недовольно глянула на него, но возмущаться тем, что её снова прервали, не стала.

— До вокзала мы, слава богу, добрались без приключений. Билет покупать было не надо, у нас проездной был до конца сентября, так что мы сразу пошли к электричкам. Ближайшая отправлялась через минуту и… в общем, мы побежали. А когда выскочили на перрон, я увидела… увидела, что там парень какой-то, очень далеко от нас, где-то на середине платформы. То есть, там, конечно, были и другие люди, но я их в тот момент будто не замечала совсем.

Жанна перевела дух, а затем, словно боясь упустить разбегающиеся мысли, быстро-быстро заговорила:

— Меня как током ударило. Не знаю как, но я сразу же поняла, что это Андрей, что сейчас он войдёт в вагон и всё, я его уже догнать не смогу. Я, кажется, крикнула что-то, не помню что, потом побежала быстрее, а тут ещё сумка дурацкая, а его уже нет, он уже в вагон заскочил, а двери стали уже закрываться, а я…

— Успела?! — не выдержал доктор наук.

— Не знаю, — как-то разом поникнув, ответила женщина. — Там опять… туман появился и… всё. Всё закончилось. Больше я ничего не помню…

Профессор вздохнул, посмотрел на Смирнова, потом на Жанну, снова вздохнул.

— Он уехал прочь на ночной электричке, — пробормотал он после непродолжительного молчания.

— Что?

— Да так, ничего. Просто к слову пришлось, не обращай внимания.

— Шур, а что у нас за непонятки такие со временем? — внезапно поинтересовался Смирнов.

— В смысле?

— В смысле, ты сам утверждал, что при переносе в прошлое временной промежуток должен быть кратен тридцати годам. А у Жанны Викторовны получилось сначала в 98-м очутиться, то есть, минус четырнадцать лет, и только после этого произошёл перенос куда требуется, в 82-й, а это ещё шестнадцать.