Владимир Тимофеев - Три кварка (1982-2012)

— Как это заставляем? — удивилась женщина. — Когда это было такое?

— А ты что, забыла, что только что нам рассказывала? — усмехнулся завлаб. — Про то, как решила выйти и вышла из автобуса не на той остановке, а потом неслась за Андреем половину платформы и в электричку запрыгивала.

— Да, действительно. Было такое, — смутилась Жанна. — Я как-то сразу не сообразила, что меня это тоже касается.

— Ну, вот видишь, — прищёлкнул профессор пальцами. — Выходит, можем воздействовать.

— А остальные? Ну, те, которые в третьем или четвёртом потоке, они тоже так могут?

— Думаю, да, — кивнул Шурик. — И в этом наша основная проблема.

— Потому что с каждым разом их становится всё больше и больше? — попробовал угадать Смирнов.

— Нет, не поэтому, а потому что их влияние может при определённых условиях оказаться сильнее нашего, — сообщил Синицын.

— Почему вдруг сильнее? Ты же сам говорил, что наша амплитуда самая большая из всех.

— Это в нашей системе отсчёта она самая большая, — сварливо заметил учёный. — Но если взять за основу мир, в котором сейчас Андрей, то всё окажется по-другому.

— А разве такое возможно? — изобразил удивление Михаил Дмитриевич.

— А почему это может быть невозможным? — ответно удивился Синицын. — Принцип относительности в чистом виде. Далёкие предметы выглядят маленькими, но если встать на их место, маленьким окажешься ты.

— То есть, для другого временно́го потока…

— Для обитателей другого временно́го потока самый главный и самый значимый член гармонического ряда — это они сами. А все остальные просто добавки к их собственной синусоиде. Именно поэтому, чем больше во Вселенной появляется осей времени, чем больше они накладываются друг на друга, тем больше вероятность их взаимопроникновения. Со всеми, как водится, вытекающими. Даже такими незначительными, как, например, разное значение кванта времени для разных систем отсчёта.

— Значит, наше влияние на тот мир, где Андрей, не больше, чем у всех остальных? — обеспокоилась Жанна.

— Слава богу, пока ещё больше, — обнадёжил её завлаб. — Глюонные связи между его миром и нашим очень сильны. Тройная система «Фомин-Синицын-Смирнов» обеспечивает устойчивость, сочетание «Жанна-Андрей» с тобой в качестве антикварка дает необходимую энергию для импульсного прокола, осталось только найти точку соприкосновения двух временны́х потоков и дело в шляпе. Или же надо просто убрать то, что мешает.

— А что там может мешать?

— Да чёрт его знает? — пожал плечами профессор. — Наша задача состоит не в том, чтобы выдернуть Андрея из одного мира и поместить в другой, а в том, чтобы слить эти миры воедино. Как ни странно, осуществить слияние двух миров гораздо проще, нежели решить проблему одного-единственного затерявшегося во времени свободного кварка.

— Ты не ответил, — нахмурилась женщина. — Я спросила, что может помешать возвращению? А ещё меня очень сильно интересует, что означает твоё «пока»? Почему наше влияние на тот мир ПОКА больше? Оно что, может уменьшиться?

Смирнов и Синицын переглянулись.

— Ты понимаешь, Жанн, — начал «издалека» доктор наук. — Помнишь, несколько дней назад Андрей на какое-то время стал, ну, как бы прозрачным.

— Естественно, помню.

— Так вот. Я думаю, что это как раз и есть результат воздействия на него со стороны кого-то или чего-то из другого временно́го потока.

К удивлению обоих мужчин, Жанна не стала копать дальше и выяснять все подробности. Просто выдержала короткую паузу и чисто по-деловому спросила:

— Как мы можем этому воспрепятствовать?

— Боюсь, что никак, — удручённо вздохнул профессор. — Пока мы можем лишь письма писать и наблюдать за реакцией… Блин! — он неожиданно хлопнул себя по лбу и во все глаза уставился на подполковника. — Миша, ёлки зелёные! Ты-то чего молчишь?!

— Так ты же не спрашиваешь ни о чём, — рассмеялся Смирнов.

— А ты и рад! — чертыхнулся учёный. — Ну-ка, давай рассказывай всё по порядку. Что видел, где был, как действовал… Попал-то ты, кстати, куда? В 82-й, в Москву, как и предполагалось?

— Нет, Шура, не в 82-й, — покачал головой Михаил Дмитриевич.

— Как это не в 82-й? — изумился завлаб.

— А вот так, — усмехнулся Смирнов, потом ненадолго задумался, видимо, освежая в памяти детали своего путешествия в прошлое, после чего ещё раз мотнул головой и приступил к рассказу:

— Занесло меня, Шур, в совершенно другое время и место…

18 сентября 1922 г. Малая Азия. Смирна (Измир).

— Мишель! Что там? Что-нибудь видно?

Штабс-капитан Смирнов оторвал от глаз тяжёлый бинокль и повернулся в сторону затянутого в военно-морской мундир лейтенанта:

— Кое-что видно, Анри. Но это, увы, не те, кого ты так дожидаешься.

— Ты не ошибся? — усомнился моряк.

— Если не веришь, можешь сам посмотреть, — Михаил пожал плечами и передал бинокль капитану «баркаса».

Палубу и, соответственно, мостик, на котором стояли мужчины, ощутимо качало. Конечно, патрульный катер проектаV это не крейсер, водоизмещение у него небольшое, всего 40 тонн, а уж когда он идёт поперёк волны, то привыкшему к суше штабс-капитану… бывшему штабс-капитану Русской Добровольческой армии становится совсем неуютно. А ещё этот дым, постоянный, не прекращающийся уже вторую неделю и застилающий всю акваторию порта. Чёрный и смрадный дым, от которого слезятся глаза, а горло, как обручем, стягивается надсадливым кашлем.

Море в вечернем сумраке кажется почти свинцовым. Всего полтора-два кабельтовых и уже ничего не видать, даже в бинокль. И даже полыхающие на набережной пожары не в силах разорвать мрачную пелену.

— Да, ты прав. Это не те, — поморщившись, сообщает Анри. — Чую, папаша Шарль снова выразит нам своё глубокое неудовольствие.

— Не нам, а тебе, — насмешливо уточняет Смирнов.

Лейтенант Кристоф опускает бинокль и картинно вздыхает. Действительно, отчитываться перед контр-адмиралом придётся ему. Капитан, как известно, отвечает за весь экипаж. В том числе, и за волонтёра из уже не существующей армии.

Поставленная экипажу боевая задача была довольно простой. В течение трёх часов, начиная с 16:00, произвести патрулирование района грузовых причалов, дождаться появления судна (лодки, баркаса, ялика или иного плавсредства) под французским флагом и белыми вертикальными полосами на бортах, после чего эвакуировать всех находящихся там «беженцев» вместе с грузом. В крайнем случае, предписывалось принять на борт только груз, без сопровождающих. Что подразумевать под крайним случаем, командующий 1-м легким дивизионом французской Средиземноморской эскадры контр-адмирал Карл Дюмени́ль объяснять не стал, лишь намекнул во время постановки задачи. А то, что приказ лейтенанту «папаша Шарль» отдавал лично, минуя все промежуточные инстанции, и лично же инструктировал, причём, довольно подробно, делало сегодняшнее патрулирование, по словам того же Анри, «занятием чрезвычайно пикантным».