Тимоти Рувидо - Хозяева плоской Земли [Путеводная симфония] [ЛП]

Поводом для разговоров о форме и природе Земли нам служила та самая тетрадь, которую Конрад получил в наследство о Кроули. Похоже, старик за последнее время круто пересмотрел свои взгляды на жизнь и окружающее, и изложил их, как мог, для благосклонных потомков. Конрад читать мне её не давал, однако сам пролистывал, и когда в наших делах наступала передышка, нет-нет да и заводил разговор на эту явно всё больше волновавшую его тему.

– Есть очень простые доказательства того, что Земля плоская и неподвижная, – начал он, когда мы колесили через лес обратно в Окибар забирать наших туристов. – Ты когда-нибудь слышал про гироскоп?

– Да, судя по названию, это прибор.

– А что он делает? – Поскольку я затянул с ответом, Конрад продолжал: – Он помогает определять наклон того предмета, к которому прикреплён. Впервые его, говорят, использовали ещё в конце девятнадцатого века, как ты думаешь, зачем?

Я пожал плечами.

– Для стабилизации курса торпеды. А сегодня им оснащены все без исключения подводные лодки, корабли и самолёты, то есть, все те транспортные средства, которые передвигаются не по твёрдой поверхности. Поэтому если ты пассажир самолёта или корабля, то минут десять-пятнадцать перед отправлением сидишь и чего-то ждёшь. А в это время раскручивается гироскоп. Разгоняет его электрическим приводом, однако в остальном он – чистая механика. Суть его работы элементарна и напоминает юлу. Как только центральный диск – ротор – раскрутится до определённой скорости вокруг своей оси, его уже ничем нельзя сдвинуть с этого угла. При этом можно взять гироскоп за ножку и наклонять в любую сторону – вращающийся ротор всегда будет оставаться в исходном положении. Этим качеством он и ценен. Поэтому когда самолёты или корабли «разогреваются», ротор в них раскручивается так, чтобы всё дальнейшее путешествие оставаться параллельно земле. В авиации и мореплавании нужно именно это его свойство, поскольку остальные приборы следят именно за этим отклонением и таким образом показывают изменение положения судна относительно линии горизонта. Скажем, пилоты самолётов видят, что при взлёте и при посадке между параллельным горизонту ротором и землёй образуется по понятным причинам угол, который у них называется «креном».

– И что же в итоге видят пилоты?

– Интереснее задуматься о том, чего они не видят, – усмехнулся Конрад, втягивая носом ароматы мокрого после дождя леса. – Представь себе, будто Земля – это действительно мячик. И тебе из Фрисландии нужно доплыть или долететь до Экватора.

– Допустим.

– То есть, почти от Северного полюса до середины земного шара. Иначе говоря, наш гироскоп должен переместиться с макушки мячика к его «поясу», если можно так выразиться. Но при этом мы понимаем, что плоскость вращающегося ротора как была параллельна макушке в момент старта, так и останется параллельна ей на финише. – Он нарисовал пальцем в воздухе полудугу вокруг своего же кулака. – Если верхней точке гироскоп параллелен земле, которая сейчас у нас под колёсами, то и на Экваторе он должен быть параллелен этому ориентиру, верно?

– Да.

– А это значит, что если мы с тобой проверим положение гироскопа на Экваторе, то должны увидеть, что диск остался в прежней системе координат, ибо таково его природное свойство, и крутится теперь не параллельно посадочной полосе или причалу, а под углом в девяносто градусов. Однако, как мы знаем, этого не происходит. Когда самолёт садится, пролетев четверть земной окружности, гироскоп продолжает вращаться в той же плоскости. В самолёте отклонения фиксируются только при взлёте и посадке. И это, как ты понимаешь, говорит о том, что самолёт всё время летел над плоскостью, а не над мячом. Ты согласен, что этот довод по сути своей элементарен?

– Вообще-то да…

– Однако если рассказать о нём большинству землян, они будут долго думать и не сразу поймут, о чём речь. Более того, когда поймут, опять же большая их часть скажет, что показания гироскопа не изменяются, например, потому, что на вращающийся ротор действует сила притяжения земли. Которая, если бы даже и существовала, ну никак на него действовать не могла, поскольку само существование гироскопа ей противоречит.

– В каком смысле?

– Если взять штангу, оставить на её грифе один блин и попытаться поднять за противоположный конец, вряд ли у кого-нибудь это получится. Но если снабдить блин хорошим подшипником и предварительно раскрутить на грифе чем-нибудь, например, дрелью, до большой скорости, можно без особого труда всю эту вращающуюся конструкцию поднять даже одной рукой. При условии, разумеется, что гриф не слишком длинный. Вращательный момент отрицательно влияет на массу. Он начинает жить по собственным законам. Об одном из которых я ещё скажу.

– Здорово!

– Причём самое забавное, что свойство гироскопа пребывать в неподвижности относительно исходной точки раскрутки, говорят, использовал в том же девятнадцатом веке незабвенный француз Фуко, чтобы доказать… вращение Земли. С этой же целью он придумал маятник, который был назван его именем и который вообще-то доказывает… неподвижность земной плоскости. Я слышал, что ещё при его жизни в церквях с высокими куполами вешались по два таких маятника, чтобы наглядно показать прихожанам, как они раскачиваются с отклонением в противоположные стороны, а вовсе не в одну, как было бы, если бы они и в самом деле реагировали на вращение Земли. Сегодня такие маятники вешаются для обмана доверчивой публики строго по одному и запускаются строго по заданной траектории, на которую влияет и механизм «отпускания» маятника, и крепление самого подвеса. Но и здесь бывают частые сбои, и маятники сдвигаются то в одну, то в другую сторону. А во время солнечных затмений они почему-то вообще ведут себя настолько странно и непредсказуемо, что эта аномалия получила название «эффекта Аллэ» по имени заметившего его французского инженера. При этом любому должно быть понятно, что если подобный маятник висит под полотком здания, которое стоит на шаре, и этот шар со скоростью где-то в тысячу километров в час на уровне Европы вращается вокруг своей оси, то прежде всего на маятник должна вилять центробежная сила, которую почему-то никто и никогда не учитывает. Видимо, потому что не действует. Потому что нет никакого «вращения». А что касается гироскопа, то он как раз замечательно доказывает это дело. Честно говоря, я не знаю, как долго он мог демонстрировать свои свойства на чистой механике, то есть рано или поздно останавливаясь из-за обычного трения, но с электрическим приводом стало возможно проводить длительные эксперименты. Все желающие могут взять такой гироскоп, поставить его на стол, подложить под ножку лист бумаги, на котором предварительно отметят стороны света, а для пущей наглядности соединят их крест-накрест линиями, сориентировать рамки по одной из них и запустить часов так на шесть и последить, в какую сторону он будет сдвигаться. Ведь мы же уже знаем, что крутящийся гироскоп в пространстве неподвижен. Поэтому по идее он должен отмечать вращение под ним бумаги вместе со столом и Землёй. Беда в том, что сколько бы раз и как бы долго ты такой эксперимент ни проводил, гироскоп и крест компаса под ним не сдвинутся ни на йоту. Что доказывает…