Тимоти Рувидо - Хозяева плоской Земли [Путеводная симфония] [ЛП]

Я не сказал, что, несмотря на поздний час и привычку горожан ложиться рано, Рару продолжал жить своей ночной жизнью. Прохожие редко, но попадались. Женщина кивнула на наше «спасибо» и с независимым видом проследовала дальше.

Шнурок ответил довольно резким звоном по другую сторону двери. Не услышать его было нельзя. Однако никто по-прежнему не открывал.

– Похоже, он был прав: старуха уехала, – сказала Конрад, озираясь. – Как у вас проникают в закрытые дома?

– Вообще-то никак. Обычно их вообще не закрывают, но уж если закрыли, это запрет, и никто его не нарушает.

– Мы нарушим. Как?

Я обследовал входную дверь. В деревнях мы обычно просто навешивали амбарные замки. Здесь никаких замков не висело, однако дверь была плотно заперта. Замочная скважина тоже отсутствовала. Значит, её заперли изнутри. А значит, выйти можно откуда-то ещё, неприметно.

Мы обошли вокруг всего дома. Ставни оказались закрыты так же плотно, как и дверь, не отодрать. Хотя Конрад в сердцах попробовал, подёргал и констатировал:

– Намертво.

– Подвала тоже нет, – заметил я, имея в виду, что иногда хозяева делают снаружи запасной вход в подземную часть дома.

– Крыша? – уточнил Конрад, взвешивая последнюю возможность.

– Полезешь?

Он молча и очень ловко вскарабкался по ставням с противоположной от улицы стороны на крышу, скрылся из виду, походил, что-то там подёргал и скоро спустился той же дорогой.

– Только если через трубу, но она уж больно узкая – не пролезть. Чёрт!

Ломать ставни или дверь было не вариант – на шум сбегутся соседи со всей округи. Начнутся разбирательства, и тогда конец всему нашему путешествию.

– Может, подпалить его на хрен? – Конрад уже не знал, куда кидаться от безпомощности.

– Я очень ценю твоё чувство юмора, но сейчас оно неуместно.

– Неуместно?! А что уместно по-твоему?

– Очевидно, что в этом доме есть какой-то секрет, который мы не видим. Конечно, старуха могла вылететь в трубу или пройти сквозь стены…

– … или забаррикадироваться внутри.

– Или забаррикадироваться внутри. Только сдаётся мне, что секрет, если кто, кроме неё, и знает, то наш старый знакомый.

– Рихард! – Конрад уже что-то обдумывал. – Пошли! Быстро!

Мы чуть ли не бегом припустили обратно. Я не понимал, зачем он так спешит, но старался поспевать. Сомнения Конрада подтвердилась, стоило нам добраться до дома близнецов и спуститься в подвал: Рихард исчез. Рухард тяжело дышал в кляп там, где мы его оставили, а Рихарда нигде не было. Мой первый шок сменился отчаянием.

– За нами следили, и когда мы ушли, его вытащили, – предположил я первое, что пришло мне в голову.

Конрад кивнул на связанного пленника:

– А его, значит, бросили?

Он был прав. Рихард так бы не поступил. Выходит, он сумел выбраться сам, но почему-то не стал трогать брата. Спешил? Или не смог?

Между тем Конрад уже ползал по полу в поисках чего-то важного и одному ему понятного.

– Люк, здесь должен быть люк, – бубнил он и в подтверждение своих слов через некоторое время, показавшееся нам обоим вечностью, подковырнул одну из досок, и она поддалась, поднявшись вместе с остальными и открыв достаточно широкий лаз в полу.

Вниз, в темноту вела приставная лестница. Конрад достал из кармана будто специально припасённый на этот случай маленьких фонарик (почему он его не включал раньше, когда спотыкался о колодцы?). В его слабом свете мы осторожно спустились в подземелье и всего в нескольких шагах от себя обнаружили по-прежнему связанного Рихарда, который пытался уползти подальше, но, видимо, неудачно с лестницы упавшего и теперь уже потерявшего последнюю надежду спастись. По лицу его из-под спутавшихся волос стекала кровь, и он бешено вращал глазами, словно хотел нас этим напугать.

– Ты думаешь о том же, о чём и я? – отвернувшись от него, спросил меня Конрад по-английски. Я замешкался с ответом, и он уверенно продолжал: – Вот подземный ход, по которому ушла, если ушла, старуха. Он наверняка связывает их дома. Братец послал нас, зная, что её нет, и собираясь воспользоваться нашим долгим отсутствием, чтобы здесь спрятаться, а заодно перебраться к ней под защиту. Если мы пойдём дальше, то обязательно окажемся под её домом, откуда наверняка сможем попасть внутрь. Застанем мы её там или нет, не знаю, но закрома обыщем все. Не хочешь его об этом порасспрашивать?

Я-то хотел и даже попытался, но Рихард на сей раз стойко молчал. Расценив молчание как согласие с нашими предположениями, мы бросили его отлёживаться и, ссутулившись, чтобы не удариться головами о низкий потолок, пошли по коридору дальше.

Коридор был ещё и узким, в нём стоял затхлый запах пыли, одного фонарика было явно мало, но Конрад шёл уверенно, а мне оставалось лишь брать с него пример. Про подземные ходы в крепостях я ещё мог предположить, но чтобы такие вот прокопанные прямо в грунте коридоры соединяли жилые дома – с этим я в своей жизни сталкивался впервые. Причём показательно, что ход не имел никаких ответвлений, нигде не расходился, не превращался в лабиринт. Я мысленно представлял себе наше продвижение снаружи, однако сопоставить, где именно мы находимся, было трудно. Время под землёй тянулось так долго, что казалось, мы должны были давно миновать башню и выйти куда-нибудь за пределы городских стен, когда шедший впереди Конрад остановился и указал светом фонарика на ступени такой же приставной лестницы, как та, по которой мы сюда спускались. При этом сам проход продолжался дальше.

– Думаешь, это её дом?

– Не узнаем, пока ни проверим.

Деревянная створка люка над головой поддалась легко, как и должна была, если никто её с той стороны не запирал. Из земельной затхлости коридора мы поднялись в темноту холодного подвала, где уже пахло домом и человеком. Фонарик высветил расставленные повсюду сундуки. Предметы наших поисков могли поместиться в любом из них. Но для начала нам нужно было убедиться в том, что мы оказались по верному адресу. Перейдя в комнаты, мы обнаружили все окна наглухо закрытыми ставнями. Это соответствовало тому, что предстало перед нами снаружи. Я попросил Конрада мне посветить и повозился некоторое время с хитрыми засовами входной двери, после чего приоткрыл её и убедился в том, что табличка с совой на месте, а с улицы никто за нами не наблюдает. Предусмотрительно вернув засовы на прежнее место и задвинув для порядка створку люка тяжеленным сундуком, мы наконец смогли перевести дух и осмотреться.

Электричества в доме не было. Меня это почему-то не удивило. Старая колдунья и электрические лампочки сочетались, но плохо. Я зажёг несколько оплывших свечей в грязныхле чего приоткрыл её и убедился в том, что ые домгрязныхг не то деревянных, не то костяных подсвечниках, и при их свете мы стали обыскивать комнаты. Начали с подвала и действовали довольно жестоко: Конрад обнаружил возле печки железную кочергу, и с её помощью теперь методично взламывал один сундук за другим. Под всеми крышками нас встречали то ворохи лежалых тряпок, то удушливо пахшие мешки с травами, видимо, лекарственными, то разноцветные мотки ниток для шиться и вязанья – одним словом сплошное не то. Попадались и съестные припасы, многие из которых явно пережили отведённый им век. Конрад морщился, воротил нос, но продолжал своё нехитрое дело, пока ни вскрыл все сундуки.