Вячеслав Распопов - Пираты острова Крит

— А не боишься остаться без штанов? — с веселым задором ответила пленница. — Я привыкла к роскоши, да и моим многочисленным слугам тоже придется платить.

— Моя мама всегда предостерегала меня против девушек вашего сорта. А я целыми ночами томился, думая, что никогда с ними не встречусь! Не знаю к худу это, или к добру, но постоянно на них натыкаюсь. Сейчас у меня три наложницы — графиня, герцогиня и королева, — "похоже еще княгиня на подходе", вспомнил я о Рогнеде, — тоже все с запросами, но на содержание не жалуются. Так что еще одна баронесса, или кто вы там, меня не разорит.

Теперь кроме чуть не рыдающей от смеха незнакомки, ржала и ее свита. Мои, ближники и гулямы — кто понимал греческий тоже ржали, но уже над развеселившимися пленниками. Смахнув набежавшие слезы, зеленоглазка произнесла хриплым от смеха голосом:

— Но мои запросы выше, чем у твоей королевы! Миски каши, и платья из некрашеной шерсти мне недостаточно!

— Вы мне не верите?! Да мои наложницы вкушают те же яства что и византийская императрица, а на одной только левой руке у них больше бриллиантов, чем на царской короне Симиона! — Новый взрыв смеха всех присутствующих. А я, как бы не замечая насмешек продолжал: — И напрасно вы моих воинов называете бандитами. Любой из них, даже дама, побьет вашего самого сильного воина. Готов принять любую ставку.

— Хех… прервала свой смех обладательница малахитовых глаз. — Я выбираю любого воина из твоих бан… из твоих, и выставляю своего, и если твой проигрывает, я и мои люди свободны?

— Ну да, что тут непонятного? Вам только осталось выбрать воинов и предложить достойную ставку. Если ставка меня устроит, то я соглашусь. Ну и оружие у всех, как до пленения.

— Я выбираю ее! — перст незнакомки уперся в Роду. — Взамен ставлю золото. Столько, сколько она поднимет!… После боя! — быстро добавила зеленоглазка.

О, женщины, коварство ваше имя. Мало того, — выбрала кандидатуру у которой нет ни малейшего шанса, (с ее точки зрения конечно) еще и подстраховалась, — много ли поднимет девушка, изможденная схваткой?! Да еще возможно раненая, — самой бы без посторонней помощи устоять…

Что выбор аристократки падет на жрицу, я практически не сомневался. Когда Рода врезала мне под ребра, отвлекая внимание от созерцания зеленоглазки, я видел, что той это жутко не понравилось. И после замечал, как темнел ее взгляд, и гримаса неприязни накатывала не ее лицо, натыкаясь на княжну.

— Богорис! — Повернулась пленница к одному из своих воинов. — Я выбираю тебя! Когда-то действия твоих предков уже выручали моих… Теперь твоя очередь.

— Мой прадед пошел на смерть, прикрывая отход твоего, с тремя десятками воинов против трех сотен, — неохотно отозвался крепкий малый под тридцатник, с ироничной ухмылкой. — Он был герой! Я могу по вашему приказу зарубить любого, хоть женщину, но вызвать ее на поединок… Вы, что хотите, чтоб все мои потомки до десятого колена стали посмешищем, и проклинали меня еще не одну сотню лет?…

— Позвольте, это сделаю я, — подорвался один из ее свиты, — ожиревшая, губастая крыса, с большими розовыми щеками, и мелкими близко расставленными глазами цвета коровьих лепешек. — Я порублю ее в солому!

— Так тому и быть Пресиан, — величественно произнесла красотка, но было видно, что отказ предыдущего бойца, больно ударил по ее самолюбию. — А такой тряпке как ты, Богорис, рабский ошейник подойдет больше чем военная форма, да и твои потомки не станут посмешищем — у тебя их не будет. Ну чего тянуть, поединщики выбраны, — обратилась она уже ко мне, — может займемся делом? Я только было собрался ответить, что не возражаю, как подал голос свиномордый.

— По условиям поединка, оружие у всех, должно быть как до пленения. Я хочу получить моего боевого коня!

Упс! Нежданчик! Реально засада. Теорию конного боя, во всем его многообразии, я получил от Ибрахима. Согласно оценки эксперта — если у всадника есть свобода маневра и тот не наделает глупостей, пеший — гарантированный труп. С боков всадник неплохо защищен, сзади его не догнать, встать прямо перед конем — самоубийство, даже если успеешь перед смертью насадить на меч или наколоть на копье всадника, что невероятно редкая удача. Высокая скорость конного служит и защитой — крайне непросто отразить или уклониться от удара всадника и успеть после этого его контратаковать.

Инга, помню говорила, что в арсенале жриц есть приемы против конного противника, но в детали не вдавалась. Хоть все зашло уже далеко, но пользуясь своей дурашливой манерой разговора, я мог все превратить в шутку, что и собирался сделать, но перед этим вопросительно взглянул на княжну. Рода ответила мне уверенным взглядом, и едва заметным кивком.

— Ну хорошо, я согласен! Фарах! Разоружить и связать пленных! Кроме дам и поединщика. Неожиданности нам не нужны.

Гулямы сноровисто освободили пленников от оружия и верхней одежды, и повязали всех кроме носильщиков паланкина. Оказалось что в паланкине еще две дамы, видимо прислужницы незнакомки. Сам паланкин внутри напоминал маленький будуар, обитый азиатскими тканями, и по своему комфорту мало чем уступал транспорту углеокой. Между тем поединщики подготовились к схватке. Пресиан осмотрел и поправил упряжь своего коня, уселся верхом и удобней перехватил пику. Рода перетянула шнурком, волосы в хвост, намотала свою накидку на кисть левой руки, правой подхватила шест. На лице никаких эмоций, разве что легкая сосредоточенность. Наверно так выглядит лесоруб перед тем как срубить дерево.

Взмах платком от зеленоглазой и конь свиномордого срывается с места. Три секунды, и от острия пики до груди спокойно стоящей жрицы, остается метров пять. Именно в этот момент Рогнеда метает свой плащ в морду коня, и срывается с места, перемещаясь с правого, на левый фланг атакующего. Атака уже сорвана, потому как перенести за долю секунды тяжелую пику справа налево, через голову коня нереально, а испуганный конь отказался идти на таран. Но это только цветочки! Проскакивая перед конем, за мгновение, до того как его копыта касаются земли, подбивает ему передние ноги тяжелым, как двуручник, шестом. В результате конь касается земли запястьем (коленями — если по аналогии с человеком), делает кувырок через шею, запустив своего наездника в полет не хуже катапульты. Уж на что ушлые в боевке, мои гулямы и русы, и те округляют глаза, — противники в шоке. Конь дергая конечностями быстро поднялся, и получив бодрящий удар шестом по крупу задал стрекача. Противник, пережив жесткое приземление, тоже поднялся на ноги и вынул из ножен саблю, но в атаку не бросался, — видимо приходил в себя. Рода не собираясь затягивать представление, идет к противнику, на ходу раскручивая шест, который начинает мелькать вокруг ее тела как лопасти вентилятора. Противник делает выпад, который она легко парирует шестом, и не останавливая движение, ударом в предплечье, осушает руку противника, — сабля на земле. Завершая связку, наносит сильный удар в голову и подбивает ноги. Контуженный Пресиан пытается подняться с колен. Все происходит быстро и слитно, сама Рода движется кажется не спеша, перетекая из позы в позу как капля ртути. Вот она уже сзади коленоприклонённого противника, левой рукой фиксирует голову, правой перечеркивает стилетом его шею от уха до уха. Струя крови орошает незабудки-лютики, мертвое тело заваливается на бок, — чистая победа.