Алекс Коста - Вавилон и Башня

Вениамин поначалу не обращал на это внимания, но потом отметил. Что бы он ни предпринимал, что бы ни хотел получить, «след добычи» одинаково сильно и точно его вел.

Тем более было жаль, что Елизавета не понимает. Вениамин считал это самым дорогим в своей жизни. Ни недвижимость, связи, деньги или даже власть, а «след добычи». Все остальное – лишь следствие его… его главного друга, который принадлежал только Вениамину.

Однажды, еще до женитьбы, они с Лизой гуляли в парке. Она любила прогулки. Вениамин их не понимал. Зачем гулять без всякой цели? Если ты идешь куда-то, то идешь, а если нет, то нет.

Парк был большим и, судя по всему, очень нарядным некогда. Высокие деревья с толстыми слоями темной коры, названий которых он не знал. Облезшие скамейки из массивных каменных блоков, через которые были пропущены доски.

«Сколько камня перевели», – подумал Вениамин. Тогда он уже «заразился» практичностью строителя.

Наконец, они дошли до внушительных размеров потертой от времени карусели. Красные декоративные фонарики на кабинках местами побиты, внутри некоторых кабинок виднелись осколки пивных бутылок и бычки.

В том месте, где круг карусели соединялся со стойкой, центр оси был закрыт большой сине-салатовой, выцветшей и потрескавшейся от времени, фигурой лягушки. В районе довольно толстых, неестественно поджатых под себя лап куски у этого уродливого изображения были оторваны, торчали обрывки стекловолокна. Но глаза лягушки, хоть и тоже выцветшие, выглядели необыкновенно живыми. Вениамин остановился и никак не мог отвести от лягушки глаз. Вспомнил свою первую «добычу». Вспомнил и не знал, как сейчас относиться к этому воспоминанию.

– Ты чего? – засмеялась Лиза, впервые видя Вениамина растерянным.

– А?

– Ты чего, говорю? Хочешь на карусели покататься?

– Да нет… – отмахнулся он.

– Да ладно, давай, – встрепенулась Лиза.

Она очень любила всякие неожиданные поступки, называя их спонтанными. В то время как Вениамин считал это простой бабской глупостью. Но та необычная сила Лизы, с которой он встретился в первый раз, когда ее увидел, до сих пор имела свои чары. Наверное, поэтому Лиза всегда уговаривала Вениамина на то, что хотела. Вот и сейчас, он послушно подошел к маленькой покосившейся будке.

– Да не работает, наверное.

Вениамин постучал. Никто не открыл, и он уже было с облегчением хотел идти дальше, как раздался скрип и из будки вывалился то ли пьяный, то ли полусумасшедший сторож. В дурацкой кепке, с кривым длинным козырьком и надписью «РЕЧФЛОТ». Из-под рубашки виднелась грязная тельняшка.

«Ну да, – понял Вениамин. – Еще один моряк на суше, точнее алкоголик, неудачник и ничтожество». В выражении лица Речфлота он прочитал остатки хищника. Такие люди, как бы низко ни упали, всегда остаются хоть чуть-чуть, но опасными. Вениамин подобные штуки интуитивно чувствовал. Поэтому он достал сразу триста новых рублей.

Речфлот хищно посмотрел на деньги, перевел взгляд с богато одетого Вениамина на точеную фигурку Лизы.

– Закрыто, не видишь? – И уже было попытался закрыть дверь будки.

– Откроешь, – приказал Вениамин.

– Открывать тебе… – Речфлот не закончил… у него на губах появилась какая-то желтая пена (видимо, от плохо работающей печени), которую ему пришлось сглотнуть, чтобы закончить фразу. – Тебе открывать мамка будет. А ты… – И он опять попытался закрыть дверь, но Вениамин крепко держал ее, подставив ботинок.

В этот момент Вениамин почувствовал «след добычи». Дело-то, в общем, плевое. Какая-то карусель, может, и не работает еще. Но важна была каждая победа, причем каждая была равнозначна. Поэтому «след добычи» принялся за дело, выстраивая в его голове последовательность действий.

Он уже представил, как вместо денег сунет чекушку, от которой Речфлот, конечно, не сможет отказаться, выпьет махом, подобреет. Или совсем потеряется, осядет. Тогда с ним можно будет делать что угодно. «След добычи» тут же нарисовал схему, как Вениамин идет к ларьку, как покупает там водку, как невзначай предлагает ее Речфлоту… но весь этот ход действий прервала Лиза.

– Дядя Коля, чего вы вредничаете?

– А? – навострился тот.

– Ну что вы все пьете? Не узнаете меня?

Дядя Коля немного поднял наверх свою кепку, разглядел Лизу получше, лицо его вмиг переменилось. Так, словно за много лет своей беспросветной, потерянной жизни он наконец увидел что-то хорошее.

– Как, Лизочка? – он одновременно поник и вскинулся, как бывает только у настоящих алкоголиков.

– А вот так, – Лиза притопнула своей кукольной ножкой в белой простой сандалии.

– Да как же, как же…

Дядя Коля побежал куда-то в свою будку, нажал какие-то кнопки, от чего карусель задрожала, и глаза лягушки стали светиться бледным неравномерным светом, как-то особо мистически мерцая и подмигивая.

Вениамин проследил за тем, как «след добычи» ушел. Результат достигнут, «след добычи» затих. «Следу добычи» важнее всего исполнение результата, даже если не сам Вениамин был его причиной. Он это хорошо знал, ему даже очень нравилась такая практичность «друга».

– Ты что, никогда не катался на карусели? – спросила Лиза Вениамина, когда они делали второй круг. Вениамин и правда сидел в какой-то прострации, думая о лягушке, которую он сейчас видел изнутри. Дурацкая фигура, рассеченная на две части. И для тех, кто катался на карусели, была видна не сама лягушка, а изгибы ее внутренней части, перемазанные какой-то шпатлевкой.

– Не катался, – без всяких эмоций ответил Вениамин, по-прежнему думая о своем.

Лиза ничего не сказала, только внимательно посмотрела ему в глаза. Она привыкла, что Вениамин иногда «проваливается» куда-то, и причисляла это к тому, что у него все-таки есть «творческое начало».

Но дело было не в «творческом начале». Вениамин думал про себя, сравнивая свою силу с силой Лизы. Его сила, без сомнения, практичная, большая, разнообразная. Он был абсолютно уверен в своей силе. Он хорошо знал и уже много раз подтверждал на деле, что его сила применима в любых ситуациях, будь то бизнес, связи или какие-то бытовые темы.

Сила Лизы была для Вениамина действительно другой. Как будто «не отсюда». Само собой, Вениамин не верил в инопланетян, вампиров и прочую ерунду. Его смущало другое: Лизиной силе не нужно подтверждение, не нужно куда-то следовать. Она есть как нечто абсолютное. Есть всегда и везде. Как будто существует на уровне природных явлений. Если б Вениамину не было чуждо художественное мышление, он сравнил бы эту силу со звездами, ветром, воздухом. А свою – с крепким, узловатым деревом.

Сейчас ему пришли мысли о том, что его сила и сила Лизы просто разных порядков. Его сила ему нравилась больше, она была понятна, практична. Как понятно и то, что с Лизиной силой нельзя делать «дела». Однако будучи человеком, всегда стремящимся выбрать силу, он тянулся к каждому ее проявлению, пусть и не совсем понятному. Вениамин сделал для себя неожиданный вывод из всего этого. А раз сделал вывод, сразу приступил к выполнению.