Алекс Коста - Вавилон и Башня

– Эээй, че-е-е-го… – я поперхнулся. – Чего это?

Один бородатый подошел ко мне и стал разглядывать. Как будто я уродец, а не он. Правда, вблизи бородатый был не страшным. Только ворочал глазами как олух и ничего не говорил. Зато из меня словесный поток полился. Все-таки разговоров мне было мало.

– Да ответьте хоть что-нибудь! Вы строите здесь какие-то стены? Зачем? Хотите от Милицы и Адама скрываться? Так для этого не нужно строить стены. Для этого есть коллекторы. Замечательные, длинные, глубокие, сырые, хлебосольные коллекторы. Слышишь? – я подошел к бородатому как можно ближе и что есть силы прокричал: – Кол-лек-то-ры! Кол-лек-то-ры!

Однако бородатый то ли не хотел слышать, то ли не понимал.

– Эй вы! – увереннее прокричал я и пошел в сторону других бородатых. – Вы хоть что-нибудь когда-нибудь слышали про коллекторы? Коллекторы! Если не слышали, то вы настоящие олухи! Одним словом, в одно слово, неважно! Олухи и есть! Не надо таскать комки, не надо строить эту идиотскую площадку. Надо спуститься в коллекторы и там укрываться от Милицы и Адама. Там, слышите! Этого вполне достаточно! Настроили уже до вас, идиоты! – не на шутку разозлился я.

И вдруг я догадался! Я вспомнил! Они не понимают мои слова, у них другие слова. Они из других слов сделаны! Кажется, так? Я попробовал что-то сообразить на других словах. Но не смог вспомнить ничего, кроме названия какой-то дряни. Что-то типа «портфель», «аэроплан» или что-то похожее. Ну не кричать же им «па-ра-шют»!

– Эй… – опять без всякого толка прокричал я. Никакой реакции не дождался. – Сооо-ооо-сссс! – наконец я вспомнил какое-то слово, которое что-то могло означать. Не знаю, что именно, но вроде ничего плохого.

Тщетно. Похоже, даже такое понятное и простое слово, как SOS, бородатые не знали. Тот, который стоял рядом, услышав его, состроил непонятную гримасу, которую я когда-то видел, но сейчас не мог вспомнить, как она называется. Весь его рот приподнялся. Как будто он хотел что-то откусить, не открывая рта. Вот идиот!

– Джи-и-и-и-нннн… – заорал я и стиснул пластиковую «спинку», дав понять Джин, что на этот раз я настроен серьезней некуда.

– Чего?

– Ты видишь?

– Что?

– Что, что… твою мать! Можешь хоть раз ответить серьезно? Бородатых видишь?

– Конечно. А что?

– Почему они ничего не отвечают?

– Я откуда знаю! Может, они… как это… – видимо, Джин что-то вспоминала. – Слушай, в магазине, где я лежала, были еще такие приспособления. Как же они… в общем, для тех, кто не слышит ничего. Они были высшей категории… в смысле лежали на верхней полке. Ублюдки этакие! Хотя сами маленькие, никчемные. И вообще не понимаю, как я могла быть менее важной? Гораздо важнее ходить, чем слышать. Ведь так?

– Джин! Мне сейчас не до твоих историй! Хватит! Что мне делать?

– Так, ты это… ты посмотри им за уши.

– Ч-е-е-го?!

– Надо посмотреть им за уши, – уверенно повторила Джин, словно это было проще, чем открыть банку консервов.

– Это еще за-ч-е-ем?

– Если у них за ушами есть такие небольшие пластиковые загогулины, они не слышат или плохо слышат.

– Какие еще загогулины? Ты в своем уме? Да у них какие-то дебильные палки в руках, ни одного кармана, они разбросали кучи дерьма по всей площадке! Разве этого мало?! Еще им за уши смотреть?!

В этот момент бородатый, который стоял ближе всех, подошел и положил свою измазанную Адамом руку мне на плечо.

– Джи-и-и-н… – я всхлипнул то ли от обиды, то ли от страха. – Чего это он?..

– Не знаю, – притихла Джин, а потом шепотом добавила: – За ухо, за ухо глянь! Глянь за ухо!

– Да пошла ты! – не выдержал я и тоже положил бородатому руку на плечо.

Бедолага бородатый! Все его тело было покрыто следами Адама, а лицо выщерблено так, словно в самые страшные припадки Милицы он находился на поверхности. Из одежды почти ничего. И карманы, конечно, отсутствовали! Какие там карманы! Хотя это, признаюсь, как-то объясняло, что бородатые не спускаются в коллекторы, а занимаются тут всякой ерундой. Как можно находиться в коллекторах без карманов?! Так им там ничего не найти!

– Слушай, друг, – еще раз попробовал я. – Что здесь происходит, а?

У бородатого что-то поменялось в выражении уродливого лица. Выглядело это так, словно он сказал нечто вроде: «Все нормально, сейчас покажу».

Я ничего не услышал, но понял именно так. Бородатый взял меня за руку и потянул в сторону. Не знаю, как и зачем, однако я пошел.

Пока мы проходили мимо других бородатых, он как будто строил им гримасы, а остальные отвечали ему.

Потом все бородатые снова принялись заниматься всей этой ерундой с комками, а мы подошли вплотную к палкам, которые я видел вчера, и «мой» бородатый показал мне куда-то вниз.

И… е-мое! Это самое плохое, что я видел с тех самых пор, как когда-то утром обнаружил, что от Роба осталась только половина Роба. Нет, пожалуй, я загнул! С Робом было еще хуже. Но тут я тоже не на шутку расстроился.

Из-за порывов Милицы показалась неровная, довольно высокая стена, и где-то внизу, на веревке, болтался большой комок.

Мало того что бородатые находятся здесь, а не в каком-нибудь уютном коллекторе, так они еще и делают эти стены выше. Они строят эти стены! То, что недавно казалось просто бредом, я видел собственными карманами… точнее, глазами и ушами!

Бородатые олухи что-то здесь строят! Хуже того, они вроде и не догадываются, что порывы Милицы и пачкотня Адама становятся сильнее, чем выше они забираются. Сильнее! Что, интересно, они будут делать, когда Милица станет совсем невыносимой? И все это вместо того, чтобы собрать последний дистиллят (а он у них, как пить дать, есть!) и уйти в какой-нибудь милый сердцу коллектор. Может, даже Моисея найти.

– Да, друг! – похлопал я бородатого по плечу. – Совсем вы из ума выжили, – и я показал ему наверх, где буйствовала Милица. Тут даже бородатый меня понял. Он изобразил опять какую-то гримасу, мол, согласен, что от Милицы лучше держаться подальше. – Так если ты понимаешь, что там тебя ждет самая мерзкая стерва – Милица – и грязнуля Адам, зачем ты носишься здесь с этой палкой-ложкой, разгребая всякие куски дерьма?!

Я пнул ногой один комок, который валялся рядом. Бородатый, похоже, опять что-то понял. Он показал мне, что надо сесть на этот комок. И я сел. Сил уже не было.

Бородатый тоже сел рядом, но смотрел куда-то вверх. И через какое-то время над палками появился большой, обмотанный веревками комок. Комок болтался, а потом упал на середину площадки.

Теперь хоть стало понятно, откуда здесь комки! Когда он развалился, бородатые принялись во всю орудовать идиотскими палками.

– Ну вы и кретины! – беззлобно выругался я.

Бородатый от этого только оживился. Он прыгнул в освободившиеся веревки. «Что, друг? Даже до тебя дошло, что надо сваливать отсюда?» За ним прыгнули еще несколько бородатых. Все они, кажется, привычно повисли, даже не выглядели смущенными.