Алекс Коста - Вавилон и Башня

Вениамин смотрел на все выпученными глазами. Он понимал, что в бензобаке бензин и что «бежевое пальто» собрался сжечь «девятку», пытаясь таким образом избавиться от трупа и самой машины. Сжечь! Сколько ж тогда у него денег!

Вениамин уже было зашагал в сторону оставленного велосипеда. Один шаг, второй, третий. Однако внутри все сильнее и сильнее щекотал «золотой песок», сначала потоком, потом целой бурей. Он обернулся на вспыхнувшую «девятку», очень внимательно посмотрел на «бежевое пальто», который кое-как, шатаясь, словно вот-вот упадет, шел по просеке.

Вениамин достал из-за пазухи кистень и подумал, что может сделать кое-что получше, чем отвести Аленку в «Жигули».

В углу завывал порезанный Ерема. Вениамин стоял, ждал, когда придет Пекарь.

Рядом, за углом, подстраховывали Гурген и Денис. Оба хорошо подходили для того, что задумал Вениамин. Один полусумасшедший и очень живучий, второго недавно выгнали из Рязанского десантного за продажу наркотиков, но драться и владеть оружием успели обучить.

На дворе восемьдесят пятый год, а Вениамин уже ввел понятие «наемники», сам того не подозревая. Именно наемниками были Гурген и Денис. Вениамин заплатил им оставшиеся украденные доллары, чтобы дожать «красносельских» и «битцевских». С Вовой-костылем и его братвой разобрался быстро, почти силами только «преображенских». Правда, оказалось, что за Вовой есть более серьезные «битцевские», у которых в главарях ходили Пекарь и Ерема.

Собственно, «правая рука» Пекаря сейчас как раз и лежал за углом со вспоротым брюхом.

«Гурген, конечно, перестарался. Тупой Гиви, – с досадой подумал Вениамин. – Гораздо сильнее был бы эффект, если б Пекарь увидел как следует расписанного [71] Расписанный (крим. жарг.) – порезанный ножом, избитый. Ерему, но еще живого, а не кусок мяса, который пустил под себя кровь с калом из вспоротых кишок».

Вот показался Пекарь. Он шел прямо по середине трамвайных путей, хотя трамваи здесь, близко к депо Битцевского парка, ездили быстро, без остановок, могли и не заметить. Или заметить, но… «Показывает, что ничего не боится», – понял Вениамин.

Пекаря называли пекарем за то, что тот мог голыми руками «замесить» практически любого в «колобок», сломать все кости, порвать сухожилия.

Вениамин пару раз видел последствия. После «работы» Пекаря человек походил на какой-то бесформенный кусок, но уже не на человека. Конечно, никакого «колобка» там и подавно не было, но уж так принято у «дворовых», смешивать в своих названиях иронию с жестокостью.

Вениамин не боялся. «След добычи» с ним. Прямо здесь, прямо сейчас. Еще вчера, когда он договаривался с Гургеном и Денисом, внутри посыпался «золотой песок» – добрый предвестник «следа добычи». Вениамин это понял и успокоился.

В самом начале, после того как Вениамин попал в Москву и поселился у бабушки, он очень жалел «след добычи». Поэтому, как только тот появлялся, Вениамин старался не тратить его по мелочам, хранить, беречь на что-то важное. Потом, правда, понял, что это не он управляет и владеет «следом добычи», а наоборот. А раз так, перестал бояться тратиться до времени. Просто ждал, пока «след добычи» возникнет. Тот всегда и возникал, точно и в срок.

Как и сейчас, повинуясь «следу добычи», Вениамин подошел к углу, где стояли Гурген и Денис, и сказал коротко:

– Не валим.

Гурген попытался возникать, но Вениамин повторил строго:

– Сейчас не валим.

Гурген выругался, однако заткнулся, сообразив, что ему так даже лучше, деньги-то все равно свои получит, а риск меньше.

«След добычи» говорил Вениамину не только, что нужно делать, но и (иногда это было гораздо важнее) чего не делать. Благодаря этому, он, деревенский чурбан, выжил, несколько лет успешно фарцевал на трех вокзалах, а потом влился в крышевание первых кооперативов.

Вениамин смог стать главным в «преображенской» группировке. Без ходок, без армейского прошлого, даже без особого умения драться или владеть каким-то оружием. Все потому, что «след добычи» всегда точно подсказывал ему, что делать, а что не делать. Это и был секрет успеха, на первый взгляд простой. И надежный, как все, что на первый взгляд простое.

«След добычи» отчетливо подсказал Вениамину, что Пекаря валить не надо. Что же с ним тогда делать, если у Вениамина сейчас двое быков [72] Быки (крим. жарг.) – люди в преступной группировке, выполняющие самую тяжелую работу. Как правило, физическую. на подрыве да главный подельник Пекаря, Ерема, корчится, выпуская кишки? На этот счет «след добычи» пока молчал. Поэтому, когда Пекарь подошел к Вениамину, остановившись всего в двух метрах, мигом срисовав распоротого Ерему и двух помощников за углом, Вениамин ничего не сказал. Просто промолчал. Как «след добычи».

Гораздо позже Вениамин с удивлением будет вспоминать такие моменты из прошлого, читая книги про разных ораторов и политиков, которые ему давала Лиза, и находя в них то, что он делал интуитивно, даже не зная имен и фамилий тех, кто писал эти книги.

– Ну? – первым не выдержал молчания Пекарь.

Вениамин еще подождал и спокойно сказал:

– Валить тебя не буду.

– Еще бы ты попробовал. Сам кого хошь завалю. И быков твоих не боюсь. А то, что Ерему завалили, так мне больше разгулу, делиться ни с кем не надо. Теперь все бабло с Богородского ко мне потечет.

– К нам потечет, – все так же спокойно сказал Вениамин.

«След добычи» вел его.

– Это как?

Пекарь сплюнул большим желто-серым густым куском и попал почти под самые ноги Вениамина. Тот никак не отреагировал. Для него это ничего не значило. Если б Пекарь не боялся, не быковал бы. А раз боится, значит…

– Рынок мы расширим. Я с ментами договорюсь. Будет не три палатки, как сейчас, а тридцать три. Крышевать будем одновременно кооперативы и рынок.

– Ишь ты… – осклабился Пекарь. – Ты чё, в пионеры заделался? Газоны стричь, лампочки винтить? Рынок расширять? Меня и так устраивает. На хера оно мне?

– Тогда тебя скоро «соколы» подомнут. У них братвы много. Я с ними объединюсь.

Этот аргумент оказал на Пекаря сильный эффект.

«Соколов» все боялись. Под ними весь ЦПКиО «Сокольники», они рулили сходками, торговлей и мокрухой, если поступал на мокруху заказ. «Соколы» работали с серьезной братвой. «Красносельские» и «преображенские», которых возглавлял Вениамин, были всего лишь крышевателями, сдавали большую часть в общак. То есть на подрыве, если что. Пока, правда, никакого «если что» не случалось. Районы слабые. Ни гостиниц, ни магазинов толком нет. Один рынок да с десяток мелких кооперативов по подвалам. Поэтому, чтобы «не заржаветь», «красносельские» конкурировали с «преображенскими» и наоборот. Вениамин давно догадался, что эту конкуренцию поддерживают сами блатные из «соколов». Его это так сильно разозлило, что он поставил себе странную и пугающую своими масштабами цель: когда-нибудь подмять весь Восточный округ и стать выше «соколов». Вениамин уже тогда был уверен, блатные – вовсе не «верхушка пирамиды», а лишь ее прослойка. И что наверху есть кто-то, кто не имеет никакого отношения к портакам, чифиру, ходкам [73] «…отношению к портакам, чифиру, ходкам» – перечислены основные атрибуты жизни криминального мира: портаки – татуировки на костяшках пальцев; чифир – крепкий наркотический напиток из чая, употребляемый в местах лишения свободы; ходки – судимость, отбывание наказания в виде лишения свободы. . Как раз наоборот. Как когда-то говорил дядя Олег, «учись воровать без воровства».