Роман Тюрин - Скрамасакс

Я, не сдержавшись, его перебил:

— Отнюдь, дед постоянно твердил, что мне нужна вера, а её у меня-то и нет.

— Совершенно верно, истинной веры нет, но крупицы её уже собираются. Конечно, данная методика весьма оригинальная, однако она, безусловно, имеет право на существование. К религии и колдовству учение это, как мне думается, не имеет ни малейшего отношения. Оно больше похоже на некую науку.

Опять в голове прозвучал звоночек, я вновь его отмёл и продолжил внимать.

— Стези, ведущие к Господу, разнообразны и любая дорога к Нему, хороша. Обретение веры — правильный путь. Бог незримо везде: и в тебе и во мне, в каждой букашке, травинке. Господь не имеет ограничений ни в пространстве, ни во времени, пребывая всюду — одновременно. Однако природа не есть Бог, Он в своём творении просто присутствует. Тут, думаю, главная ошибка сего учения, хотя, возможно ты не правильно понял наставника.

— Нет, дед не обожествлял природу, отнюдь, говорил практически также как вы, только называя Бога именем Род.

— А он как-либо служил ему? — чуть встревожился старец, — Молился тому?.. Приносил ли жертвы?

— Ни разу такого не видел. На моей памяти дед в храме на утрени бывал пару раз, в принципе, религиозная жизнь его этим и ограничивалась.

Прокручивая в голове жизненный уклад учителя, я вспомнил, но нечто другое:

— Забыл сказать, Прохор Алексеевич долгое время жил на Афоне в послушании у безымянного старца, может к делу сие не относится, но всё же…

— Это он тебе рассказал?

— Нет, сам разгрёб переданные им знания и увидел.

Феофан вновь недоумённо на меня уставился и я пояснил:

— Времени на обучение катастрофически не хватало и дед, загипнотизировав, передал непосредственно из головы в голову, достаточно большой объём информации, там и были его воспоминания. Я даже вмиг выучил несколько языков — доселе неизвестных.

Повисла пауза…

Наконец, выйдя из оцепенения, собеседник, в свою очередь, загнал в тупик и меня:

— А ты уверен, что наставник твой — человек? Судя по всему — тот больше на ангела похож… — вот тут, уже моя челюсть с громким стуком упала на пол.

Старик, видя растерянность, привёл спорные доводы:

— Во-первых: средь людей мне не встречались такие древние — что ли. Прохор Алексеевич утверждал, что ему лет около шестисот? — Я кивнул.

— Исходя из рассказа, на лжеца, он, ну, никак не похож. Во-вторых: с учением таким, лично я — сталкиваюсь впервые, причём, преподанная наука, судя по тому, что ты мне тут изобразил, очень сильная штука, и при этом вроде православию не противна.

В выводах старца логика не просматривалась, я состроил недоумённую гримасу, и собеседник пояснил:

— Даже если то, что ты делаешь — не следствие веры, в чём я сильно сомневаюсь, а на самом деле имеет место некая сила, которой Прохор Алексеевич научил тебя повелевать, то…

Феофан, подыскивая нужный пример, наморщил лоб:

— Согласись, глупо предавать анафеме водяную мельницу и её изобретателя. Так вот, твой, так называемый телекинез, да и прочее, суть та же мельница, но гораздо масштабнее. Кто из живущих может владеть данными знаниями? — Задал он риторический вопрос и тут же на него ответил, — Либо святые, коим Создатель приоткрыл сию тайну, но, по-моему, твой учитель не относится к ним, либо ангелы — лишь им известны многие секреты мирозданья. Разумеется, могу заблуждаться, однако если опять встретишься с наставником, присмотрись повнимательней.

— Вот, ты загнул… — сорвалось с губ, но я тут же исправился, — Конечно же, извиняюсь, наверное, вы ошибаетесь. На моей памяти дед своей клюкой несколько душегубов упокоил, зрелище скажу — не для слабонервных, разве ангелам позволено убивать?

— Сам говоришь, душегубов. С чего ты решил, что ангелы не вправе карать нечестивцев, это их прямая обязанность.

Короче, во время нашего первого разговора владыка меня утешил и озадачил одновременно — пару дней я пребывал в задумчивости. Позже он не раз поражал прозорливостью, то при ясном небе предскажет метель, то пошлёт кого-то из братии к силкам, при этом сказав: "Заяц попался, поспеши — не дай долго мучиться бедолаге". Сам мясо не вкушал, а иноков на то благословлял, хоть и не по уставу, но те не смели перечить и ели.

Однажды, где-то на третий день нашего совместного обитания, имел место поразительный случай. Поутру мы наконец-то решили двинуться в путь, монахи давно теребили патрона, я к ним присоединился и в результате тот сдался. Бросать спасителей, мягко говоря, не очень вежливо, я и решил — провожу их, а дальше уже займусь поисками потерявшейся ватаги. Пойду от впадения Усьвы в Чусовую, рядом с этим местом на нас и напал демон, дальше направлюсь вдоль реки — в сторону чёртова городища, ежели кто уцелел, то найти должен.

Землянка, четверым была тесновата и в ясную погоду мы старались, есть на улице. Хоть свежо, зато светло да просторно. Как правило, начало, и окончание трапез владыка освящал кратким молитвословием, да и в процессе дня молились монахи много. Я к ним регулярно присоединялся, поначалу от нечего делать, потом как-то втянулся и мне это даже понравилось. То ли суть данного действия заключалась в самих словах, то ли в чтеце — архиепископ сам проговаривал все правила, причём наизусть, то ли так на меня влияла окружающая девственно — угрюмая, уральская природа. Впрочем, не важно, главное то, что переносило меня в какой-то другой нереальный мир и это завораживало.

Так вот — случай тот произошёл сразу после обеда, к моменту окончания владыкой благодарственной молитвы из-за ближайшего хребта выскочил подраненный оленёнок. Постоял мгновение в нерешительности, и на подгибающихся ногах направился к нам. Бедняга выглядел весьма вымотанным, а на правом окороке зияла большая кровавая рана. Не зная как реагировать, мы застыли. Тем временем, оленёнок подошёл к Феофану, ткнулся влажным носом тому в руку, печально вздохнул и, задрожав всем телом, лёг.

Через секунду из-за той же скалы, вынырнула стая серых хищников. Опешившие звери, встали как вкопанные. Я выдернул из ножен меч, монахи схватились за приготовленные в качестве топлива поленья, ну думаю: "Драки не избежать и неизвестно чем всё закончится: звери матёрые, оскаленные клыки, по холке в предвкушении схватки вздыбленные ирокезы шерсти — бой выйдет кровавым".

Люди и волки напряглись, вот-вот вспыхнет схватка, и тут владыка, подняв руку, тихо сказал:

— Не бойтесь, бросьте оружие. — Иноки тут же исполнили просьбу, я же катану убирать не стал, напротив — перешёл в изменённое состояние и, приготовившись к битве, весь подобрался.

Феофан решительно направился к застывшей стае, аура его засияла ещё интенсивнее, от неё в разные стороны стали расходиться не яркие круги ласкового света. Дойдя до меня, это свечение принесло спокойствие, я, осознав — опасность миновала, расслабился.