Александр Руб - Черная кошка, белый кот или Эра милосердия-2

Он не пришел на службу, он пришел «на работу». Страшное какое слово. Потому что так назвался выход в разведку — между собой, там. Это ведь и была его работа. Обычная такая работа — последние пару лет. Просто резать и убивать немцев.

А вот то, что он пребывал в бешенстве — это плохо. Серега сгорел на этом. На этом же сгорит и Шац. Если оставить все как есть. Там он шел без эмоций… Неправильно… — там по-другому было… ненависть, так не застилала глаза. А тут он горел…

Где он? Скажите мне — где или вернее куда, делся наивный и чистый еврейский мальчик — воспитанный в уважении к старшим? Передо мной стоял бешеный волк — готовый порвать любого.

Только вот напротив него сейчас сидел не только его товарищ по фронтовому братству — простой и честный парень Серега. Тут сидела еще и старая умная сволочь, воспитанная прекрасным государством — Советским Союзом. Большой умелец — умеющий играть как словами, так и на чужих чувствах. Хороших специалистов готовили тогда. Не все правда, получались, но многие. Этот был — очень хорошим бойцом идеологического фронта. Он умел слушать…

Он был опытен, стар, умен и хитер — это не отнимешь. Он в спокойной обстановке умел анализировать и учиться на чужих ошибках, а не только на своих. Так его научили.

— Ну! Садись. Рассказывай!

— Помнишь «трамвайную серию» ограблений?

— Ну, помню…

— Мама, вчера нарвалась…

Наши бандюки из девяностых кичащиеся своим умом, крутостью и выдумкой — ничего нового по-сути не изобрели. Помнится, в одно время прокатилась серия дерзких ограблений автобусов с «челноками». Останавливали в пустынном месте автобус и потрошили его по-полной программе. Так вот это были жалкие плагиаторы, а не выдумщики.

С недавнего времени прокатилась по городам и весям Советского Союза волна «трамвайных ограблений». Поначалу так и было — от этого и произошло его название. Короче. Тут с общественным транспортом полный швах. Люди — живут рядом с заводом, производством, мастерской… Утренний гудок его знают едва ли не лучше голоса своей жены. Утром гудок сообщает, что пора на работу. До начала смены осталось час-полчаса-пятнадцать минут… Все просто, не то что часы — будильник и ходики, немыслимая роскошь. А выпивший работяга с удовольствием пропьет небольшую и ценную вещь, если наступит запой или там другой какой случай. Вот и сообщали рабочим — когда и что пора. Такой «метроном» — не услышать не возможно. Отмазки — «Не услышал будильник!», не прокатят. Вот так. Поначалу и меня гудки будили, вызывая утренний зубовный скрежет. Но… тренированное не мной тело, не подвело. На войне ведь спят. Причем совершенно нормально спят когда стреляют. Здоровая дрема происходит под недалекую канонаду. И это поверьте так. Организм… о-о… — это хитрая скотина. Мозги, которыми многие — совершенно не заслуженно гордятся, они вторичная сигнальная система. На войне чуть другие законы. Стресс… и всякое такое. Так вот там оно, чуть иначе. Там, через какое-то время перестраивается всё. И сон в том числе. Вернее, не сон, а слух. Он как бы… отрубается. Сам по себе фильтрует звуки. Канонада, стрельба… — что? Это обыденные звуки, которые тебя окружают. Вот со временем и привыкаешь к этому. Засыпаешь, как привычное бормотание телевизора. А вот звук, который не вписывается в окружающую тебя действительность — страшен. Он несет в себе опасность. И скорее всего смерть. А организм он не дурак, он даже во сне — бдит. И разбудит тебя. Посреди грохота соседней стрельбы, тихий скрип двери блиндажа или шуршание камешка под ногой — разбудит тебя вернее пения горна. Ибо он — звук этот, совершенно не вписывается в окружающую действительность. Конечно это происходит не сразу. Меня к примеру, поначалу убивали все эти долбанные гудки. А потом ничего. На службу исправно будил гудок «Мясомбината». Остальные я просто не слышал.

Между районами тут ходит, по возможности опять же — общественный транспорт. Возит специалистов — «IT-шников», инженеров, начальство… Тем — жить рядом с заводом, как-то не очень. Это ведь как всегда. Центр-то — всяко лучше. Только вот своих машин нет.

СОВСЕМ НЕТ! ЛОШАДЕЙ И ВЕЛОСИПЕДОВ — ТОЖЕ практически НЕТ! Ни хрена тут нет… Извозчики — пособники буржуазии! Такси — редкость немыслимая. Это как шанс — подняв на дороге руку, поймать на дороге не «бомбилу-шахида» на манерной тачке — «красивий шэстерка — цвэт баклажян», с синими огоньками подсветки, а тормознуть «Порше» — «Шеф, подкинь… тут недалеко — плачу триста!». На работу добираются — либо на заводском; автобусе, грузовике, грузопассажирской телеге. Либо на общественном; трамвае, троллейбусе (Москва и столицы), трофейном автобусе (были и такие чудеса) или обычном грузовике (офигенное счастье).

Не, сказать, что тут все пехом ходят. Грузовики есть и легковухи, и гужевой транспорт имеется. Только вот используется он ТОЛЬКО как государственный. Бензин — «дэфсит». И как ни удивительно — подкалымить на машине почти совсем никак. Контроль жесточайший. Мы — милиция, можем или практически обязаны проверить — «куда, сколько, зачем…?». И не дай бог — левак. Могут пару лет в легкую припаять. Вот они реалии.

Велики и мотоциклы присутствуют. А как же. И трофейные тоже. Жесть! Велики из водопроводных труб — тяжеленные. Так, проезжают по городу. Раз в час — по улице. Это как — считать, что есть или нет? Камер на велосипеды нет. Дефицит страшнейший. Все ведь для фронта.

Зато тележек полно. Из велосипедов — грузопеды стараются сделать. Мотоциклы есть, но их выводят… э… только по праздникам. Они как… как костюмы — парадно-выходные. Может это только — пока? Это видимо еще и от того, что мы сильно далеко от фронта и от трофеев. Вот такие вот — парадоксы и перегибы истории. Разделите несколько сот машин на сто тысяч населения и получите картинку. Вот и отсюда и такие преступления. А «граждане бандиты» — быстро подстроились под реалии. Тормозили трамвай и… — угрожая водителю, никак не «предметом похожим на…», а вполне себе нормальным пистолетом отечественного или импортного производства или простым обрезом, а также различными колюще-режущими предметами, заботливо хранимыми за голенищем сапога или под полой пиджака — просто потрошили транспортное средство. Обирая всех подряд — невзирая на чины и заслуги. Тут все в основном, почти гарантированно — не «от сохи». Вот на такой «гоп-стоп» и нарвалась мама Генриха.

— Её что порезали? — задал я вопрос.

— Нет… скрипнув зубами, ответил Генрих. — Сердце прихватило. — Дай угадаю!? А адресок тебе нужен, чтобы по-свойски поговорить с паханом Форштадтских… и объяснить ему всю гибельность его заблуждений. Так?

Он мрачно кивнул:

— Задавлю суку…