Максим Форост - Вперед, государь!

Евтихий слегка посторонился, чтобы спины посланников не мешали разглядывать правящее семейство. Оказалось, что Джафар и аль-Фадл Бармаки вдвоём рассматривают его, Евтихия. Джафар при этом неуютно ёрзает на месте и поминутно оглядывается на третьего их брата, Мусу Бармака.

— Не нужно ли послам чего-либо? — невпопад спрашивал Джафар по-персидски. — Прохладно ли, удобно ли устроились?

Франки с достоинством кланялись и благодарили, хваля гостеприимство.

5

«Шахматы. Настольная тактическая игра, возникла в I — V веках н. э. К началу VI века разошлась по районам Синда (Северо-западной Индии), Хорасана (Восточного Ирана) и Маверранахра (Центральной Азии). К IX веку игра была известна в Византии, а также в Риме и Франкском королевстве. Правила игры с 802 года претерпели незначительные изменения…»

В решётчатое окно тянул с реки лёгкий ветер. Осень в Багдаде приятнее летнего зноя. Муса был приветлив. Он предложил Евтихию сесть под ветерок на подушки. Евтихий благодарил. Появилась возможность рассмотреть комнату Мусы Бармака. Пол укрывали цветные ковры, а на коврах стояли валики для сидения и лежали шёлковые подушки. Чуть в стороне приткнулся низенький шахматный столик из инкрустированного дерева. Фигуры непривычного вида лоснились от свежего лака.

— Примерно таким мне тебя и описали, Евтихий Медиоланский, — Муса Бармак, удобно подобрав ноги, уселся напротив.

— Увы, не могу сказать о тебе то же самое.

Евтихий позволил себе улыбнуться. Муса, намеренно сохраняя на лице радушие, удивлённо приподнял бровь, и Евтихий продолжил:

— Бродячий сказочник на базаре у порта уверял меня, что ты, Муса Бармак, будто бы глуп, туп, кривоног и ещё что-то подобное. В довершение бед ты будто бы потерял мозги. Прости, о почтенный Муса, — Евтихий внимательно изучал Бармака.

На этот раз Муса решил рассмеяться. Смеялся он долго и старательно, то умолкая, то начиная снова. Пока он смеялся, Евтихий молчал, а сам Бармак пододвигал поближе шахматный столик. Он закончил смеяться сразу, как только расставил упавшие фигуры.

— Ты услышал старую байку о Ходджадже ибн Юсуфе. Он был военным правителем при проклятых узурпаторах Омейядах. Он сто лет назад умер, но у моей семьи остались к нему счёты. Я заплатил книжникам и уличным болтунам, чтобы его имя вставляли на место отъявленных злодеев. Очень действенный способ убедить народ в том, в чём ты хочешь его убедить! Но сегодня проходимцу заплатил кто-то другой…

Бармак вдруг уставился в глаза Евтихию:

— А не было ли чего-нибудь странного в проходимце, скажем, в его походке, или в ногах, или в пятках? — Муса Бармак умел глядеть не мигая.

— Да, в пятках, — Евтихий сказал спокойно и непринуждённо: — На его убегающих пятках сверкали арабские письмена. Насколько я знаю, это были…

— …имена сподвижников пророка Мухаммеда — да благословит его Аллах и да приветствует! — сурово оборвал Муса. — Имена праведных халифов Абу Бакра, Умара ибн аль-Хаттаба и Усмана ибн Аффана — да будет доволен ими Аллах! — Муса Бармак со стуком двинул вперёд фигуру.

Евтихий не шевельнулся. Муса помедлил и вернул фигуру на место.

— Прости, у тебя же белые, — Муса принуждённо посмеялся и добавил, насколько мог, легко и спокойно: — Четвёртым халифом после них стал Али ибн Абу Талиб, двоюродный брат пророка, его же зять и отец его внуков, а пятым — беспощадный Муавийя из семьи Омейядов, он прогнал семейство Али, дабы во власти укрепились его родственники. Тогда-то шийя-али , сторонники рода Али, обозвали прочих халифов, бывших и будущих, захватчиками и принялись накалывать их имена на пятках, чтобы при ходьбе попирать ногами их память. Ты почему не ходишь, Евтихий?

Евтихий, не сводя глаз с Мусы, приподнял фигуру и зеркально повторил первый ход Бармака. Муса кивнул и ответил. Две пешки тихонько пошли навстречу друг другу.

— Полвека назад, Евтихий, началось восстание этих шийя-али , шиитов. Мой покойный дед Халид ибн Бармак убедил Абу-ль-Аббаса, брата деда нынешнего халифа, воспользоваться положением вещей. Восстание изгнало династию узурпаторов, но к власти привело, конечно же, Аббасидов, а не каких-то родичей Али. Как видишь, на новую власть обижены как свергнутые Омейяды, так и Алиды с шиитами.

— Поэтому на них ложится подозрение, — подытожил Евтихий, — в содействии исчезновению халифской дочери. Так ли?

Муса Бармак не ответил. Он кивнул на шахматный столик:

— Почему не ходишь? Ты не знаешь правил, румиец? Смотри, это просто — надо иметь лишь голову на плечах. Впереди — пешки-пияды. В середине — шах и визирь, они оба ходят на одну клетку, но зато визирь — даже наискосок, а шаха надо беречь. Рядом — слон-пил, он ходит на две клетки наискось и может прыгать через фигуры. Конь-асп всегда скачет через головы, а колесница-рухх идёт вдоль и поперёк через всё поле боя. Ты не знал, румиец?

Муса удивлённо поднимал брови, а сам чёрными глазами пристально изучал Евтихия.

— Муса Бармак, едва ты расставил фигуры, я понял, кто есть кто. По этим правилам играют в Риме и Аахене. Но в Риме фигуры более, так сказать, узнаваемы в лицо. Ты меня понимаешь? — Евтихий, не мигая, сверлил глазами Бармака. — Король есть король, а всадник есть всадник.

— Ислам не велит вырезать из дерева фигуры живых существ! — осклабился Бармак.

— А твоя вера дозволяет тебе поскорее перейти от игры к сути дела? Мы достаточно насмотрелись друг на друга. Другого мастера расследований к тебе не пришлют.

Муса Бармак поднялся с подушек, показывая, что игру, по меньшей мере, откладывает.

— Я бы хотел, Евтихий Медиоланский, чтобы с тобой поговорили мой отец и мои братья.

6

«Аль-Фадл ибн Йахъя ибн Халид аль-Бармаки. Старший брат Джафара и Мусы Бармакидов. Предшественник Джафара на посту халифского визиря (790—792). Военный и политический деятель Халифата. В 793—795 годах управлял эмиратом Хорасана и Маверранахра.

Йахъя ибн Халид аль-Бармаки. Отец братьев Бармакидов и сын Халида ибн Бармака. Фактический правитель государства в молодые годы Харуна ар-Рашида и визирь халифа в 786—790 годах. Сохранил особое политическое влияние в годы отставки…»

Выйдя от Мусы и отвязавшись от его шахмат, Евтихий едва не хлопнул за собой дверью — подскочившие невольники успели попридержать её створки. Снаружи его поджидали два воина из каранбийцев.

— Проводите к Джафару, — бросил Евтихий, не пряча раздражения.

Муса Бармак сделал за спиной какие-то знаки, каранбийцы повиновались. Не тратя времени, они сопроводили Евтихия в другое крыло этого же дворца. Румиец спешил и прибавлял шагу, пока гулямы не заступили дорогу. Ему не позволили самому распахнуть двери. Но, выдержав мгновение, впустили в новую комнату, во всём подобную первой.