Джером Биксби - Врата времени

— Дэн! У тебя ежик на голове!

— Что? — охнул я и поспешно провел рукой по черепу. На макушке пробивались первые ершистые волоски. — Так вот что имела в виду та девица! Помнишь, там, на дороге, одна из нимф Поливайнозела, показав на мою голову, сказала, что, если бы не это, она бы подумала, что я еще не пил Пойла? Они начали расти из-за Пойла, понимаешь?! Помнишь, тот мужик вылил его на мою голову? — я был на седьмом небе. Подпрыгнув, я заорал как сумасшедший: — Иа-хха-ха!

И вдруг, едва успело стихнуть эхо, в ответ раздалось ржание, от которого кровь застыла в моих жилах. Ясное дело:

— Поливайнозел!

Я схватил Алису за руку, и мы помчались по дороге, остановившись только через полмили на пригорке возле 24-го шоссе. После такого марафона и я, и Алиса просто изнывали от жажды. Но все же кое-как отдышались и влились в процессию, которая направлялась в Онабак. До городской черты оставалось примерно полмили.

Я то и дело оглядывался, стараясь разглядеть осла. Но его нигде не было. Впрочем, это отнюдь не означало, что Поливайнозел прекратил погоню. Он вполне мог затеряться в толпе. А толпа, надо сказать, была огромная. Люди шли, нагруженные корзинами и бутылями, у многих в руках горели факелы.

От одного из попутчиков я узнал, что народ спешит на церемонию отплытия баржи, которая отправляется от причала на дальнем конце Главной улицы.

— Говорят, что Мэрад — да будет Бык ему именем — собирается воскрешать мертвецов у подножия холма, с которого бьет фонтан из Бутыли. Что ж, поживем — увидим. В любом случае повеселимся от души — шашлыки, Пойло, трахайся сколько влезет...

Что на это возразишь? Для местной публики эти три пункта программы составляют основу всех увеселений.

Попутчик, которого звали Джо Доу, оказался малым весьма словоохотливым — как, впрочем, почти все приверженцы Пойла, — и за то время, пока мы пробирались по Адамс-стрит, он успел рассказать мне о структуре местного общества. На низшей ступени иерархической лестницы стоят обыватели вроде него самого. Затем следуют жрецы. Они собирают жалобы и петиции, сортируют их по темам, и то, что сочтут нужным, передают на рассмотрение пророкам вроде Шида-Прорицателя Погоды. Пророки просматривают все бумаги еще раз, часть отбраковывают, а остальное направляют полубогам — Поливайнозелу, Аллегории и еще дюжине других, о которых я ничего не слышал. Полубоги же подчиняются непосредственно Мэраду и Пегги.

В общем, управление своим Олимпом Мэрад поставил на деловую основу. Часть своих полномочий ой делегировал своим вице-президентам. Так, Осел ведал плодородием, а Шид отвечал за погоду. Когда-то он был профессором физики Трайбеллского университета и одновременно директором городской метеостанции. Теперь Шид стал единственным в мире синоптиком, чьи прогнозы сбывались на сто процентов. Еще бы. Он сам делал погоду.

Рассказ был чрезвычайно интересный, но я постоянно отвлекался: во-первых, никак не шел из головы Поливайнозел и мне то и дело приходилось оглядываться. Во-вторых, меня беспокоило будущее наших с Алисой отношений. Не охладеет ли она ко мне после того как у меня вырастут волосы? Нравится ей моя лысина — тут уж я занялся психоанализом — или я сам?

Не будь положение так серьезно, я, наверное, посмеялся бы над собой. Мог ли я предположить, что наступит день, когда у меня начнут расти волосы и прекрасная девушка признается мне в любви, а я, узнав об этом, стану скакать от радости?

Впрочем, в следующее мгновение я таки подскочил. Но не от радости. За моей спиной раздалось ржание. Сомнений не было — осел. Заметавшись, я увидел, как, блестя золотом в свете факелов и луны, прямо на нас галопом несется Поливайнозел. Народ с воплями расступался перед ним, но топот копыт заглушал даже эти вопли. Осел нагонял нас, дико крича на ходу:

— Что теперь, человече? Что теперь?

Он почти схватил меня, но я рывком распластался на земле, и осел, не сумев затормозить, пронесся мимо. Он еще пытался удержать равновесие, но Алиса подтолкнула его, и Поливайнозел врезался в толпу, сминая бутылки, корзины с фруктами и клетки с живностью. Поднялась суматоха, зазвенело стекло, завизжали женщины, закудахтали выпорхнувшие из сломанных клеток куры — Поливайнозела похоронила куча-мала.

Мы с Алисой продрались сквозь толпу, свернули за угол и помчались вниз по Вашингтон-стрит. Эта улица шла параллельно Адамс-стрит, и народу здесь было гораздо меньше, но мы кое-как схоронились в толпе.

Вдруг впереди, примерно в квартале от нас, вновь послышались вопли осла:

— Что теперь, человече? Что теперь?

Я готов поклясться, что он скакал к нам, но вопли стали удаляться, а вскоре стих и стук копыт.

Тяжело дыша, мы с Алисой пошли вниз по Вашингтон-стрит. Трех мостов через Иллинойс как не бывало. Один из местных сообщил, что однажды ночью Мэрад спалил все мосты молнией:

— Чтобы не шлялись на тот берег почем зря, — объяснил он. — Видите, вся восточная часть Онабака теперь — священные владения Хозяина Бутыли.

Да, хоть Пойло и лишало местных жителей всех комплексов, тем не менее привычку трепетать перед богами оно, похоже, пощадило; чем иначе объяснить тот факт, что боги владеют огромными богатствами, присвоенными у народа, а сам народ вполне доволен тем, что ниспошлют жрецы.

Выйдя к Главной улице, которая упиралась прямо в реку, мы решили как-нибудь устроиться на ночлег. Мы еле держались на ногах, и если сейчас не поспать немного, то вряд ли нам справиться с предстоящей тяжелой работой.

Однако прежде мы все же решили взглянуть на Фонтан. Так называлась тонкая струя Пойла, бившая из горлышка Бутыли, зарытой на вершине холма на противоположном берегу. Струя, не рассыпаясь, падала прямо в середину реки. Водяная арка, освещенная луной, переливалась всеми цветами радуги. Не знаю, как был устроен фокус со струей, но более яркого зрелища мне видеть не доводилось.

Поразмыслив немного, я пришел к выводу, что струя не рассыпается скорее всего из-за некоего линейного поля, которое заслоняет ее от всех ветров. Так или иначе, но благодаря струе можно легко добраться до Бутыли. Надо просто следовать за ней, и она сама приведет к источнику. До Бутыли, наверное, мили полторы, не больше. Я заберусь на холм, разобью Бутылку — и конец могуществу Быка. А потом развалюсь себе на холме и буду смотреть, как морская пехота вступает в город.

Элементарно.

Порыскав по прибрежному парку, мы отыскали укромное местечко и улеглись. Алиса, прижавшись ко мне сказала:

— Дэн, я умираю от жажды. А ты?

Я сказал, что тоже очень хочу пить, но надо потерпеть. Потом осторожно спросил:

— Алиса, после того как ты возьмешь пробу Пойла — ты сразу вернешься в штаб?

— Нет, — ответила она, целуя мою грудь. — Нет. Я останусь с тобой. Хочу посмотреть, какие у тебя будут волосы — прямые или кучерявые. И не отговаривай меня.