Владимир Рутковский - Сторожевая застава

— Нет, ты не только Витька! — воскликнула Росанка. Тогда чмокнула его в щеку и опрометью бросилась к хате.

Витька сидел на грубой лаве и не знал, как ему быть дальше. Сейчас тетка Миланка с Росанкой видимо советуются, что им делать с ним, Витькой. А потом выйдут из хаты и отведут его в Городище. А там опять начнут допрашивать, кто он и откуда. И, чего доброго, решат, что он действительно-таки Змеев выведчик.

Так может тихо подняться и броситься к Суле? А там через Змееву, или как там ее зовут, нору пробраться свое время.

Да, видимо, так будет лучше всего…

И все же Витька этого не сделал. По правде говоря, он даже боялся пошевелиться, потому что здоровенное, похожее на волка лохматище уже давно перестало вылизывать черепок и теперь сидело напротив парня. Следя за каждым его движением. Поэтому неизвестно, что он сделает, когда Витька направиться к воротам.

Наконец в сенях послышались шаги и на пороге появилась тетка Миланка. Глаза ее были заплаканы. Из-за материнского плеча выглядывало лицо Росанки. Но, в отличие от маминого, оно было почему-то улыбающееся.

— Это правда? — спросила тетка Миланка.

— Что? — не понял Витька.

— Росанка утверждает, будто ты нашего корня. Это правда?

— Ну откуда ему об этом знать, матушка? — отозвалась Росанка — Но сами подумайте: он живет на нашей земле, так? И разговаривает по-нашему. И место своей хаты узнал. Так не может ли быть, что он наш далекий предалекий родственник? Видишь — у него и глаза такие как у Мирка. И нос.

Тетка Миланка вяло улыбнулась.

— А лицо круглее — напомнила она.

— Ну то и что? — упрямо отстаивала свое Росанка — Разве я точь-в-точь такая, как и вы? Но каждый скажет, что я похожа на вас.

— Ну ладно, ладно — согласилась в конечном итоге тетка Миланка и погладила Витьку по голове — Жаль, что ты не Мирко. По-видимому, я уже никогда его…

— Матушка! — остановила ее Росанка.

— Погоди… — тетка Миланка вытерла глаза и повела дальше — Да, для нас ты не Мирко. Однако и не чужой. Поэтому будешь за Мирка. Станешь мне сыном, если уже так сложилось. А Росанке — братом.

— Мирком — подсказала Росанка.

Так и стал Витька Мирком. Так и начал жить в Римове.

А что ему оставалось делать?

Под вечер Витька, искупанный в каких-то душистых водах, сидел за столом под грушей-дичкой. На нем была чистая полотняная рубашка и такие же штаны, что их тетка Миланка раздобыла неизвестно где. Росанка суетилась у курятника — загоняла в него наседок с цыплятами. Тетка Миланка хлопотала над очагом и время от времени говорила сама к себе. В горшках над очагом что-то булькало и соблазнительно пахло, однако Витька уже и смотреть в ту сторону не мог. Он лишь тяжело отпихивался.

Солнце стало клониться к лесу, когда с улицы долетел тяжелый стук копыт. Затем за воротами прогремел голос дядь Илька:

— Принимаешь гостей, сестрица? А мы вот с Олешком едем себе, да и думаем: где бы отужинать?

Не ожидая ответа, великан тяжко спрыгнул с коня и принялся привязывать его к забору. То же сделал Олешко.

Тетка Миланка уперла руки в боки и вкрадчивым голосом начала:

— Заходите, заходите…

Что-то в том голосе великану не понравилось. Он перестал привязывать коня и подозрительно поглядел на сестру.

— От чего это ты такая мягкая?

— С того, что сейчас увидите, как обижать малого. А ты вообще не подходи! — насела тетка Миланка на Олешка.

— Ну, за что же вы так на меня… — смутился Олешко — Я же вам, можно сказать, сына нашел, а вы…

— Нашел, говоришь? А это вот что?

Сильная теткина рука подняла Витьку с лавки словно перо. Другая ее рука закатила ему рубашку на голову.

— Так что это, спрашиваю тебя? Ишь, живого места не оставил на бедном ребенке!

— Ну что там, действительно… два синячка — да и то неизвестно откуда. Вы лучше гляньте, что он мне сделал!

Олешко засукал рукав своей красной рубашки и показал локоть, на котором отпечаталось по крайней мере двадцать Витькиных зубов. Витька аж рот разинул от удивления. Конечно, он тогда таки действительно впился во что-то зубами. Но, чтобы так!

— Молодец, Мирко — похвалила его Росанка. От Росанкиного голоса Олешко, кажется, смутился больше, чем от гневных слов тетки Миланки. Он впился глазами в землю, будто узрел там что-то чрезвычайно интересное. Однако кроме жучка-навозника, который катил перед собой темный шарик, ничего интересного не было.

— Ну я тогда, того… — промямлил Олешко — по-видимому, поеду дальше.

— Да заходите уж, когда стали под вратами — в итоге смилостивилась хозяйка — Росанка, накрывай стол!

Смахивало на то, что гостей по крайней мере с неделю морили голодом. Над густо заставленным столом будто ураган прошел. Косматый пес Бровко едва успевал подхватывать косточки.

Помог гостям и дед Овсей. Оказывается, он соседствовал с теткой Миланкой и то его черешни изобиловали за перелазом.

Чем меньше оставалось яств на столе, то мягче становилась тетка Миланка.

— Ешь, братец — подсовывала она дядь Ильке все новые кушанья, не обходя и других гостей — Ешь, это тебе не в Переяславе. Пока что, слава Богу, нам есть чем угостить, зря что остались вдвоем с Росанкой. А тебе, сынку, еще медку? — обратилась она к Витьке.

— М-мм… — только и спромогся Витька.

— Бери, бери — толкнул его коленом Олешко, который сидел рядом — Если что, мне подсунешь. Я не откажусь.

К нему опять вернулось хорошее настроение. Наконец дядь Илька отодвинулся от стола и выдохнул так, что едва не погас очаг.

— Дай тебе Бог здоровья, сестрица — растроганно прогремел он — а то, понимаешь, наш кашевар и сегодня сжег кашу.

— За Бога не спрячешься — ответила на то тетка Миланка — Нужно краеугольные колоды заменить новыми. Ишь, как иструхлявили?

— Заменим — пообещал дядь Илька — Если, конечно, полынец раньше не наскочит.

— Какой полынец? — спросил Витька. Он, кажется, уже слышал это слово, однако не знал, что оно значит.

— То дядька так половца называют — объяснила Росанка — Говорят, что развелось их ныне, как той полыни. Топчешь ее, топчешь — а она все равно отрастает.

Дядь Илька еще раз вздохнул и перевел взгляд на Витьку.

— А ты, парень, что собираешься делать?

Тетка Миланка сразу ощетинилась.

— А это уже тебя не касается — сказала она.

— Да я то, сестрица, что… — примирительно прогудел великан — я ж ничего. Если хочешь, то можешь держать его подле своей юбки. А вот когда полынец, или еще какой-то бес наскочит — тогда что? Я буду борониться, ты будешь борониться, а он? Он хоть умеет тот меч в руках держать? Умеешь? — этот вопрос касался уже Витька.